– Ты уверена, что справишься здесь одна? – спросил он. – Нас не будет довольно долго.

– Не беспокойся, я постараюсь, – заверила его Донна.

И, почувствовав, как ее глаза начинают пощипывать слезы, она развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Питер ни в коем случае не должен увидеть ее плачущей, даже если для этого ей пришлось бы прошагать до самого Дарвина.

Однако через пару секунд Питер нагнал ее и ухватил за руку.

– Донна, постой...

Едва он к ней прикоснулся, в небе промелькнула еще одна молния. На какое-то мгновение вспышка выхватила их обоих из темноты, после чего всю округу сотряс мощный раскат грома.

Донна так и не поняла, кто из них сделал первое движение. И лишь осознала, что они вдруг оказались в объятиях друг друга. Поцелуй Питера был столь же электризующим, как и атмосферные разряды. После стольких дней его молчаливого отчуждения и ее невыразимого одиночества они буквально взорвались страстью, и, наслаждаясь вкусом губ Питера, ощущением его крепкого, сильного тела, прижатого к ее телу, она почти забыла о начинающейся грозе.

– Донна, – выдохнул он, не прерывая поцелуя, и она позабыла обо всем на свете.

Они не замечали разразившейся над их головами бури, пока в их лица не хлестнуло что-то твердое и холодное.

Они выпустили друг друга из объятий, и Донне показалось, будто она балансирует на краю пропасти. Интересно, полетит она сейчас вниз или же воспарит к небу?

В лицо меж тем попала еще одна градина. Другая обожгла обнаженное плечо, заставив ее вздрогнуть. Затем град посыпал гуще, а следом закапали первые капли дождя.

Питер ухватил ее за руку и потянул за собой. Они бегом устремились к дому и, взбежав по ступеням, укрылись под навесом веранды.

Учащенно дыша, однако вовсе не от бега, Донна повернулась к Питеру.

– Ты же вроде говорил, что дождя не будет?

Слегка склонившись, Питер кончиком языка слизнул с ее шеи несколько капель.

– Я ошибся, – улыбнулся он и притянул ее к себе.

Наутро после бури небо всегда бывает ясным и чистым. Лежа в постели, Донна смотрела в окно, и ей хотелось, чтобы это правило распространялось и на людей. Питера рядом с ней уже не было – он ушел, пока она спала. Однако приятное тепло, разлитое по всему телу, свидетельствовало о том, что еще недавно он находился здесь.

Донна взглянула на настольные часы. Восьмой час, и со двора доносились звуки активной деятельности. Затем послышался глухой механический гул, становящийся все громче, и она приподнялась на локте. А потом стены дома чуть ли не затряслись, когда над крышей пролетел заходящий на посадку вертолет. Как видно, ожидаемые гуртовщики наконец-то прибыли.

Донна быстро оделась и, выйдя на веранду, обнаружила, что весь двор полон движения. Она поискала глазами Питера, но так и не нашла его среди этого столпотворения людей, коней, мотоциклов и пикапов.

– Доброе утро, мэм, – поприветствовал ее крепкий загорелый мужчина, приподнимая свою шляпу. – Нам не удастся хлебнуть чайку, прежде чем отправиться в путь? Ребята провели в дороге всю ночь.

– Чаю?.. Да, конечно. А сколько вас?

– Ровно дюжина.

– Понятно... Я постараюсь успеть.

– Спасибо, – улыбнулся гуртовщик и двинулся дальше.

Так и не обнаружив Питера, Донна отправилась заваривать чай. И она как раз заливала в чайник воду, когда Питер сам объявился на кухне. Даже не поздоровавшись, он прямиком прошествовал к раковине и завернул вентиль крана.

– Для такой большой команды так не делается, – пояснил он, забирая у нее чайник. После чего скрылся в примыкающей к кухне кладовке, некоторое время что-то там искал и, наконец, вынес две большие жестяные банки с проволочными ручками. – Нужно просто вскипятить воду в котелках.

– В чем?..

– Ну, то есть в этих жестянках. – Избегая ее взгляда, Питер наполнил емкости водой и поместил их на плиту, потратив явно лишнее время на то, чтобы установить банки на конфорках и проверить, плотно ли прикрыты крышки.

– Питер, – окликнула Донна, которую уже начала охватывать тревога. Они должны были поговорить, пока имелась такая возможность, пока им никто не мешал.

Он медленно обернулся и наконец-то посмотрел ей в глаза.

– Я... – забормотал было Питер, но прежде чем он успел произнести следующее слово, на кухню с шумом влетели близнецы.

– Пап, можно мне полетать на вертолете?

– Пап, можно я тоже поеду с вами? Пожалуйста!

Питер с обреченным видом опустил руки.

– Нет, в этом году ты с нами не поедешь, – сказал он сыну. – А ты, Сара, если будет возможность, полетаешь на самолете после того, как мы закончим гуртование.

– И я тоже, – вставил Крис.

– Я сказал: если будет возможность, – напомнил Питер. – Сначала нужно сделать работу, а развлечения – потом. Понятно?

– Понятно, – кивнули дети.

Питер снова повернулся к плите и, поочередно приподняв крышки походных котелков, забросил в каждый по горсти заварки.

– Ну а теперь давайте покажем Донне, как у нас делается походный чай, – предложил он близнецам. – Вперед! Ребята уже заждались.

Крис и Сара тотчас же взяли Донну за руки и потянули ее из кухни. Ей не оставалось ничего другого, как последовать за ними. Питер вышел на веранду пару секунд спустя.

– А вот и чай! – громко объявил он.

И с этими словами Питер, к немалому изумлению Донны, принялся раскручивать котелки в вытянутых руках. Емкости, полные горячей жидкости, несколько раз взлетели над его головой, после чего он прекратил вращение, не пролив ни единой капли.

– Вот как у нас делается походный чай! – с восторгом в голосе проговорили близнецы.

Загомонившие гуртовщики с эмалированными кружками в руках стали подтягиваться к крыльцу, и у Донны возникло желание зажать уши, чтобы не слышать этот шум. Ей даже хотелось крикнуть, чтобы все заткнулись и поскорее, убирались прочь... Потому что ей было необходимо поговорить с Питером.

Гуртовщики довольно быстро выпили обжигающий крепкий чай, после чего тот из них, с кем Донна говорила ранее, поблагодарил ее за угощение.

– Ну что, хозяин, мы готовы, – сказал он Питеру.

–Тогда в путь.

Гуртовщики, приподняв свои шляпы, попрощались с Донной и отошли от крыльца. Она наконец-то осталась с Питером наедине. Совсем ненадолго.

– Возможно, это похоже на сумасшедший дом, но поначалу всегда так бывает, – проговорил он. – Дня через два я постараюсь вернуться, но если меня не будет неделю и даже больше, ты не волнуйся.

Некоторое время Питер молчал, видимо, подбирая нужные слова, и впервые за сегодняшнее утро неотрывно смотрел ей в глаза.

– Прости меня, – сказал он, наконец, и, развернувшись, широким шагом двинулся к гаражу.

Оставшись одна, Донна смотрела ему вслед, не совсем понимая, за что он перед ней извинился.

Перекинув ногу через мотоцикл, Питер свистнул своему псу и, едва тот запрыгнул на заднее сиденье, рывком завел мотор и покатил в сторону лагеря. От рева двигателя закладывало уши, однако он не мог заглушить внутреннюю полемику, продолжающуюся в его голове.

О чем он вообще думал?

Он приложил столько усилий, стараясь подавить в себе чувства к Донне, но, тем не менее, все же утратил самообладание. Он мог бы малодушно обвинить в этом грозу или же саму Донну, хотя в действительности вся вина лежала исключительно на нем. Этого не должно было случиться... Однако как все-таки приятно держать ее в своих объятиях! Ощущать вкус ее губ, вдыхать запах ее кожи. Вот и сейчас ему больше всего хотелось развернуть мотоцикл и помчаться обратно к ней.

Питер крутанул рукоятку газа, заставив мотоцикл резко рвануться вперед. Но, почувствовав, что сидящий за спиной пес заскреб когтями по сиденью, пытаясь удержаться на месте, сбросил скорость до прежнего уровня.

Прошедшей ночью он, по сути, потерял свою жену во второй раз.

С момента смерти Карен он старался сохранить в памяти мельчайшие подробности ее образа, каждый день представляя ее лицо, голос. Хотя из года в год это становилось все труднее, так что сейчас четкий образ Карен он мог увидеть разве что на оставшихся после нее фотографиях.