Отступать некуда.

Почти.

Мадлен бросилась к стене, из которой пробивался свет, настежь распахнула окно и выпрыгнула во двор.

Что бы там ни говорили про козий навоз, главное, он — мягкий. Благополучно приземлившись, Мадлен невольно подумала о том, сколько ее еще ожидает сюрпризов в этом дворце.

Место, где располагалась чудесная куча, находилось на самом дальнем краю королевского сада. Через окно было слышно, какой во дворце поднялся переполох, и Мадлен решила на время спрятаться в сарае, который стоял неподалеку. Она стремглав пронеслась по тропинке и чуть не угодила в огромную бочку.

Дождевая бочка. Ладно… будь, что будет, но ледяная ванна никому еще не помешала.

Холодно.

Вода тотчас помутнела. Мадлен глубоко вздохнула — отмыться не отмылась, но хоть вони от нее поубавилось. Она высунулась из воды и осмотрелась вокруг: рядом тот самый сарай, за ним небольшая ферма, откуда слышатся голоса дворни. Значит, выход один — в сарай. Она вылезла из бочки и только хотела бежать, как вдруг прямо перед собой увидела телегу с копной сена, запряженную волом. Погонщик задумчиво и неодобрительно смотрел поверх Мадлен туда, откуда раздавались крики челяди и дворовых. Мадлен, точно зверек, юркнула в телегу и зарылась в сено.

Тепло.

Колеса скрипнули, и телега покатилась. Мадлен высунула нос. Солнце медленно вставало из-за горизонта и постепенно освещало вокруг себя дремлющий мир. Над землей поднялась тонкая невесомая дымка, и восходящие лучи просвечивали ее насквозь.

Красиво.

Во дворце одно за другим вспыхивали окна. В одной из арок мелькнул свет и отворилась маленькая неприметная дверца. Из нее вышел человек в ливрее. Мадлен сощурилась, чтобы лучше разглядеть его. Заворачиваясь в черный плащ, ливрейный быстро засеменил в сторону королевской конюшни.

Харгров.

И куда он так спешит? Почему он не ищет ее со всеми?

Телега встала, и рядом раздался окрик дворцового караула. Мадлен прислушалась. Стражник допытывался у ее возницы, как и по какому делу тому приспичило во дворец в столь ранний час.

— Что за дело, что за дело… У вас вот за гувернанткой углядеть не могут? — услышала она ответ. — Ты бы лучше делом занялся, чем обижать честного человека.

«Спасибо тебе», — пролепетала Мадлен, затаившись в телеге и едва дыша.

Телега тронулась и покатила дальше. Куда ее везут? Мадлен боялась высунуть нос и пошелохнуться. Но вот телега снова заскрипела и встала. Мадлен разгребла перед собой дырочку и осторожно выглянула.

Она знает, где это! Это же ристалище… Телега остановилась около просторного деревянного шатра. В нем рыцари облачались в доспехи перед упражнениями на арене и во время турниров. В это время шатер бывает пуст, и в нем, пожалуй, сыщется и новая одежда. Сухая… и без колючего сена.

Погонщик затеял с кем-то из слуг неторопливую и обстоятельную беседу. Это надолго. Мадлен незаметно выкарабкалась из повозки и проскользнула в шатер. Сено прилипло к ее одежде и торчало из нее, как иголки у ежа. Мальчишка-конюх приоткрыл сонный глаз и тут же закрыл его снова. Так-то лучше. Утренний свет пробивался сквозь деревянные стены и заманчиво посверкивал на железных рыцарских латах.

Сколько здесь чудесных вещей!

И полный комплект доспехов, и кольчуги, и кирасы. А вот и шлемы, дублеты. С другой стороны — седла, стремена, подпруги, щетки, скребки… а тут и мечи, копья, булавы и другое, невиданное оружие. Но это пока не пригодится. Главное, вот — рыцарские подлатники: дублеты и короткие камзолы из кожи и шерсти, которые рыцари надевают под доспехи. Вот, этот будет как раз впору! Мадлен выбрала самый узкий черный. Как же хорошо снова оказаться в чистой сухой одежде.

И не вонючей.

На привязи у входа в шатер две уже оседланные лошади меланхолично помахивали хвостами, отгоняя мух и пожевывая сено.

— Проголодались, приятели? — раздался голос возницы. — А вот и пожалуйте — свежее сено, хрустит на зубах не хуже цыплячьих косточек в праздничный день!

Мадлен похолодела от страха. Куда идти? Любой в королевстве издалека отличит девушку от рыцаря, будь она хоть трижды в поддоспешнике и дважды в дублете!

— Эх, болезные вы мои, и чем вас тутошние кормят? Сушеными мышами да дохлыми сверчками, поди? — ворчал возница, положив перед каждой мордой по тяжелой душистой охапке и слушая, как благодарные животные звонко хрумкают сеном.

Снаружи приближались громкие голоса королевских слуг, посланных на поиски пропавшей гувернантки.

— Слыхали, приятели? Девчонка-то ихняя сбежала! А по мне так что? Тут поневоле деру дашь от нашего мастера Винтропа — этакий пострел, да к тому ж упрям, как вол, прости господи, — говорил возница в мохнатое лошадиное ухо и доставая из одежды два больших куска сахара. — Вот, сладенького вам, а то ребра-то как торчат, глаза б мои не видели…

Мадлен прислушивалась к ворчанию возницы, следя за каждым его шагом сквозь глазницы шлема. Она и не представляла себе, что рыцарский шлем, оказывается, такой тяжелый! Кажется, что голова из-за него проваливается в плечи, и как же жарко в доспехах. И какое это замечательное укрытие!

Прошло несколько минут, голоса утихли, а Мадлен стало казаться, что она варится в кипящем масле. Вдруг она заметила, что маленький конюх заворочался и начал потягиваться. Надо бы с ним подружиться. Она оторвала ногу от пола и сделала шаг вперед. Кольчуга звонко скрипнула.

— Пожалуйста, — глухо сказала она через забрало. — Проснитесь!

Глаза мальчонки раскрылись, и он испуганно вскочил на ноги.

— Я… простите меня! — захныкал он. — Я всю ночь не спал, работал, как проклятый, я… Я только прилег и задремал случайно…

Не успела Мадлен придумать, что ответить, как за ее спиной послышался чей-то низкий глубокий голос.

— Проснулся, МакГарригл! Готово?

— Э… кажись, да, милорд! — ответил мальчишка.

Мадлен со скрипом обернулась. В дверях стоял мужчина, поигрывая хлыстом.

— Да будь я канюк двуглавый, провалиться мне на месте! — воскликнул он, буравя Мадлен взглядом. — Если этот юноша чуть свет — и на конюшне! В кои-то веки явился без опозданий. Сорвиголова парень, да? Ну же, вперед, где твои доспехи? Будь готов к бою! Сойдемся на арене! Эй, МакГарригл! А ну, подай ему коня, да того, что покрепче!

— К-коня? — хрипя, переспросила Мадлен мальчишку. — Это, к-как… лошадь?

— Не бойся, — успокаивал ее конюх, грохоча латами, — с железом-то ихним покрепче будешь, а там, глядишь, и с остальным справишься…

Через двадцать минут мальчишка надел на нее доспехи, и девушке показалось, что на нее поставили маленький дом. Ноги предательски подогнулись, и она медленно зашаталась из стороны в сторону.

— И я буду это н-носить?

— Это еще самые легкие! — ответил мальчишка, проверяя у лошадей зубы. Он отвязал одну кобылу и передал повод Мадлен. — На вот, держи старушку! Эта еще чуток постоит под железом. Ну, бог тебе в помощь с нашим-то стариком!

— А-а… — сказала Мадлен.

— Ногу сюда ставь, — скомандовал МакГарригл и подтолкнул ее на деревянную подставку.

Мадлен не успела моргнуть, как ее тело оторвалось от земли и куда-то вознеслось. Она посмотрела вниз и увидела под собой седло. МакГарригл сноровисто перекинул ее ногу и усадил верхом. Доспехи лязгнули, и тело упало в седло. Колени уперлись во что-то острое.

— Прости, но такое со всеми бывает, кому впервой, хотя, провалиться мне на месте, если кто по второму разу приходит. Ты меня понимаешь, да?

— Снимите меня отсюда! — пропищала Мадлен.

Мальчишка вручил ей копье. От его тяжести она поползла куда-то вбок, хотя крепко сжимала древко железной перчаткой. И тут же уперлась в стремена, мысленно прощаясь с плечом. Да что плечо, тут бы с жизнью не распрощаться.

— Мы с тобой потом опрокинем по кружечке, если голова твоя будет еще на месте.

Мадлен попыталась открыть забрало.

— С-стой! Это а-ошибка!