-   Оп-п-паньки! – сказал он, будто ни о чём не беспокоясь. – К нам самоходочка чешет. Фрицам «винт» хочется сделать. Сивцов, теперь «зелёную» - живо!

   Тут же взвилась зелёная ракета. Огонёк сигнального патрона, казалось, навечно завис в небесах. Затем, стремительно сорвавшись, скатился на землю. Указав цели артиллеристам и лётчикам, он, подобно прожитой человеческой жизни, угас навеки. Хотя, угасает ли жизнь так? Мало вероятно…

   В следующий момент над воронкой взвизгнуло. Зеркальце дёрнулось в канале ствола. Из него вылетел крохотный осколок, разбрасывающий солнечные зайчики.

-   Всем команда – не высовываться! Работает снайпер! – рявкнул на этот раз  лейтенант. Как само собой разумеющееся, он окинул взглядом тело Иванова:  - Рассредоточиться!  По кругу.

  На левом фланге гулко вздрогнула земля. Раздался запоздалый клёкот – эхом дошло, что приземлились гаубичные снаряды. А боец с рацией, пощёлкав тумблерами, заговорил в наушники:

-  «Ласточка», «Ласточка», говорит «Молния». Метров сто от цели налево – три «коробочки», две «суки» и пяток «тарахтунов». «Гробов», вообщем. Требуется ваш визит. Вылетайте – небо чистое…. Есть, приём… Слушай меня, «Вулкан». Как слышишь меня, приём? Хорошо значит. Накрывайте цель большими «огурцами».

  Бойцы сгруппировались, изготовив оружие. Кто-то распустил тесёмки капюшона, кто-то вытирал горячий лоб, по которому струился пот.

    Громадина СУ-122 подползла к воронке. Гитлеровцы впрямь стремились заехать на неё. Затем покрутиться «винтом», чтобы раздавить всех. Неустроев, извернувшись, ловко швырнул ей под гусеницу РПГ-40. Воздух гулко потряс взрыв. Комья дымящейся земли разлетелись во все стороны. А «сука» обиженно завертелась на голых катках, пока лейтенант второй гранатой не «разул» ей вторую гусеницу.

   Обломок сияющего добела трака вонзился рядом с вихрастой головой Сашки.

-  Во здорово-о-о! Все мальчишки обзавидуются… - испуганно-зачарованно протянул он и смущённо добавил: - И девчонки тоже.

   Виктор тут же отвесил ему лёгкий шлепок по макушке:

-   Лёг и затих! Что б я тебя не видел и не слышал!

-  Ага! Мне страшно рядом с этим дяденькой… - Сашка, шмыгнув носом, показал на убитого Иванова.

-   Ляг, кому говорят! – прикрикнул боец с пышными русыми усами, которому, если присмотреться, стукнуло едва за двадцать.

   Он с первой же минуты, как только оказался в воронке, придвинулся к Виктору. Не сводил с него глаза и ловил его каждое движение. Как будто они были заочно знакомы, хотя Виктор видел его первый раз. Чувствовалось, что это было кому-то нужно . Этот кто-то явно имел отношение к «сорок восьмому». Не фотокарточку ли мою  показали ему в СМЕРШЕ, подумалось Виктору.

    Земля вздрогнула, будто и впрямь проснулся вулкан. Теперь уже справа. Неустроев, издав при этом горлом непонятный, но пронзительный звук, скомандовал:

-   Капустин! Завесу ставь, быстро!

-   Есть! – белобрысый молодой боец вынул из бокового кармана зелёный цилиндрик. Запалив короткий бикфордов шнур, швырнул через гребень. В следующий момент там зафырчало. Густо повалили клубы чёрно-серого, едкого (если залетал в глаза) дыма.

 -   Под «суку», живо! – скомандовал Неустроев, согласовав свой приказ взглядом со всем личным составом.

  Он пополз, переваливаясь на локтях, первый. За ним все остальные, включая радиста и собаку, что ползла, поджав хвост и расставив уши. Замыкающим полз усатый, перед которым полз, чихая и фыркая, Виктор. Собачья шерсть от хвоста, что волочился по земле перед ним, залетала ему в нос. «Тише кашляй, капитан!» - неожиданно предупредил его «тельник», повернув своё скуластое лицо с раскосыми азиатскими глазами.   Виктор едва не поперхнулся от такого нахальства, но промолчал. Саша был  тут же, под рукой. Виктор сгрёб его за шкирку и волок за собой.

   Оказавшись под днищем пышущего жаром и соляркой (внутри гремели и шумели громко крича и ругаясь, будто бы на русском), можно было рассмотреть происходящее окрест. Кое-где источала клубы поверженная техника с крестом на бортах.  Взлетали султаны дыма и пламени. Оставляя за собой багровые протуберанцы, устремлялись к земле продолговатые тела «эрэсов». Они сжигали всё живое в радиусе  сотни метров. Вокруг подожженного «ганномага»  ещё катались дымящиеся тела. Сквозь отдушины в катках было видно, как короткими перебежками и ползком отходили группы вражеских пехотинцев в камуфляжных куртках и касках. Офицеры издавали трели в свистки, заслышав над головой клёкот или завидев несущиеся огненные хвосты реактивных снарядов.

-   Хо-о-орошая со-о-бачка, - Сашка нерешительно протянул руку к мокрому носу овчарки что лежала рядом, вызывающе демонстрируя розовый язык: - Дяденька боец, как зовут собачку?

-   Собачку зовут Джульбарс, - усмехнулся тот. – А для непослушных мальков – «откушу руку». Понял, почему?

   Джульбарс, уловив что он него нужно, издал пастью неприятный звук. Сашкина рука мигом отстранилась. На мальчишеских глазах и на конопатый нос навернулись скупые слёзы.

-   После боя погладишь, - смилостивился боец-вожатый. – Да, Джульбарс? Подай голос!

-   Ав-ав! – не заставил себя долго ждать пёс.

   Снайпер тем временем приноровился стрелять вражеских офицеров и пулемётчиков,  вторых и третьих номеров, что тащили на спинах круглые оцинкованные коробки с лентами. Тем временем, небо наполнилось пением авиационных моторов. Звенья «илов» и «пешек», появившись из-за перистых облаков пикировали на боевые порядки врага.

   В воронку, которую они только что покинули,  угодило несколько мин от ротного 50-мм миномёта. Видимо немцы пристреливались, но из-за дыма и гула крупных калибров это не было заметно.

-  Товарищ лейтенант, сорок восьмой, - радист протянул Неустроеву наушники.

- «Молния» слушает приём!  - крикнул тот в мембраны и тут же понизил голос, чувствуя, что его слышно внутри самоходки. – Что? Плохо слышно… приём… Да, всё в порядке. Имеется труп. Тот самый, о котором шла речь. Мы вытащим. Слушаюсь… Будет сделано… Мы под сукой» 122. Только что кидали в воронку «огурцы» 50-мм. Думаю, стараются пеленговать. Пока на месте. Обзор хороший. Место хорошо расчистили, так что можно бить здесь смело. Есть…