-  Вам про что? Не гулящая я, - смутилась молодуха, подталкивая детей к хате. – Если товарищу вашему…  Вот ему! – ещё более смутившись, она взглянула на чёрные погоны с латунными звёздочками и эмблемой танка, что топорщились на плечах Виктора: - Клавдия я. Можно Клавой звать. Мы пойдём, ладно?

-  Красавица маркиза! Дозвольте всё же вас подвести до замка, - встрял всё же Сашка; перехватив у Тевосяна пустое брезентовое ведро с тавро из орла со свастикой, он оказался рядом с детьми, что возбуждённо загалдели: - Вот, и подрастающее поколение голосует исключительно за!

   Молодухе ничего не оставалось кроме как уступить. Потупив прекрасные синие глаза, возбуждённо (как показалось Виктору!) шаркая истоптанными босыми ступнями, она в окружении Саньки и Маньки запылила к дому. Сашка изловчился и подмигнул Виктору через плечо. Тем не менее глаза у него, как показалось тому, излучали серьёзность. Спрятанная где-то в глубине, она на секунду вырвалась наружу, чтобы тут же залечь на дно.

   Кивнув невпопад Сашке, Виктор окинул Тевосяна наигранно-ревнивым взором:

-   Балабол ты, Барефзес! Небось, привык в своём Сочи женщин на танцах кадрить! Хвать под мышки одну, другую и будь здоров! А там с таким темпераментом отбою от красавиц нет. Ну, скажи, если честно, какой это по счёту населённый пункт, отбитый у врага, где вы, товарищ лейтенант, обещали пожениться? Ась, не слышу?

   Для убедительности он приставил широко оттопыренную ладонь к левому уху.

-   Сбился со счёта, командир. По правде говоря, не единожды.

-   Ай, как не стыдно, ай, ай! Наобещал, наверное, всей освобождённой от врага территории в три короба. Разгневанных женщин целая дивизия наберётся. Шучу…

-   Хорошо шутите, комбат. Спасибо, учту. После такого боя, - миндалевидные глаза «Барефзес» налились тревожной тоской, - разрядка должна быть.

   Пять оставшихся от батальона СУ-85 с вмятинами и пробоинами по корпусу, опустив пушки, чтобы не деформировалась гидравлика, стояли посреди площади зелёными прямоугольными коробками. Из двух тягачей ГАЗ-42 медленно выгружались снабженцами из батальона обеспечения зелёные продолговатые ящики с БК. Бронебойно-трассирующие и осколочно – фугасные снаряды со специальными ключами («ошкурками») для установки взрывателя распределялись в общем количестве сорока девяти на каждую самоходку. Учётчик худой и нескладный лейтенант  тут же занёс расход боеприпасов в тетрадь. При этом громко сетуя: «Вот настреляли-то, вашу мать! Кто мне от осколочно-фугасных выстрелов гильзы будет предъявлять? Вы сколько их настреляли всего?»  Виктору пришлось сводить его в церковь и показать, что там штабелями было сложено двадцать осколочно-фугасных выстрелов с Ахромеевской САУ. Кроме того, он предложил заглянуть в боевой отсек каждой из уцелевших самоходок. «Ну что, убедился, буквоед? Не надоело закорючки свои выписывать и в закорючки людей превращать?» «Да, вам бы всё острить, товарищ капитан, - слезливо поморщился тот, захлопывая вытертую на углах тетрадь. – А с меня, между прочим, спрашивают. За каждую гильзу! Я должен по каждому израсходованному выстрелу отчитаться! Или вы не знаете, как в начале войны у нас было с БК? Вот тот-то и оно, что…  Хреново! Все знают, а всем на нас, буквоедов наплевать. С высокой, как говорится, колокольни», - он опасливо окинул взором из-под козырька защитной фуражки облезлый купол с крестом под полумесяцем.

-   …Вот-вот! – донёсся весёлый голос со спины, в коем сразу же был признан Ахромеев. – Что тебе, лейтенант, бирюльки или шпильки, наши выстрелы? Или это макароны, чтобы их наверх по одной да одной левой тягать? Ага, попробуй сам, а я посмотрю! Ладно?

-   С меня начальство потом истребует, - запричитал лейтенант с обеспечением. Уходя, он всё же решил наступить на любимую мозоль: - Фраер ещё выискался…

  Сашка лишь сплюнул ему вслед. Затем весело утёрся и ещё веселей изобразил на лице, как ему было здорово там,  куда он сходил. Да это впрочем, и без его ужимок было ясно. Виктор лишь страсно вздохнул, но подавил в себе блудливые мысли. Они стискивали его со всех сторон, отсекая душу от того могучего источника, что вошёл со святой водицей. Теперь источник сузился до бутылочного горлышка и грозился оставить его.  Тут же пришла гусеничная ремонтно-эвакуационная  машина – на шасси Т-34, с курсовым пулемётом в стальной маске. Два ремонтника, один в защитном а другой в синем промасленном комбинезоне, выбрались наружу. В руках у них были ящики, где позванивали гаечные и разводные ключи, болты, маслёнки и прочая необходимость. Они принялись по-хозяйски осматривать САУ со всех сторон. Один, выплюнув прилипшую к губе цигарку, полез вовнутрь. «Ты б ещё с ней вовнутрь полез – я б тебя…» - начал кто-то из ребят, но тут же замолк. Один принялся было проверять наскоро склёпанную гусеницу СУ-85, что  была за Тевосяном, но тот истошно завопил:

-   Эй, друг! Зачем туфли с такой роскошной дамы снимаешь? У мужа не спросил, да? Ай-ай-ай, дарагой, как нехорошо! У меня механик обидется, - кивнул он в сторону плечистого Петрова с забинтованной правой половиной лица, намокшей от крови (того, по всей видимости, посекло микроосколками). – Когда санбат только пошевелится? Такие девушки-красавицы, а быстроты иногда нет.

-   А вы что, на ней женаты, лейтенант? – ремонтник опустил кувалду.

-  А то! – присвистнул Сашка, толкнув «Барефзес». – Он и тут успел, наш пострел. Везде успевает…

-  Ащь! – рявкнул тот, прижимая обвязанную марлей правую руку. – Потише, старлей. А то тут раненые есть… вы не видите…

   Ремонтник, пузатый ефрейтор, лишь выразительно вздохнул и покрутил пальцем у виска. Его товарищ-напарник вылез наружу и вернулся с автогеном. Подключив его к аккумуляторам, что заряжались от двигателя ремонтной «тридцатьчетвёрки», он принялся заваривать мелкие пробоины. Попутно он заварил клёпку на гусенице тевосяновской САУ. Перед тем, как надвинуть на почерневшее от загара лицо тёмные очки-консервы, он загадочно изрёк:  «Кто мне провод оборвёт, тому я кое-что сам оборву, а затем приварю не туда, куда следует…» Все понимающе закивали.

-   Жаль командира 4-й, - Тевосян опустил чёрные ресницы и глубоко вздохнул. – Вся четвёртая полегла – ни одной машины нет. Их фрицы в упор расщёлкали. Надо полагать, поторопился Давыдов с отходом.

-  Жаль, конечно, - вымученно согласился Виктор. – Винишь меня, лейтенант? Зря такой приказ отдал?

-   Если б не отдал, вообще машин не сохранилось бы. Что, разве нет? Самоходка инструмент тонкий. Новинка для нас. В общий строй с танками её не поставишь. Как у фрицев – для прикрытия танковых атак с пехотой.  Для их отхода также предназначены. Правильный приказ отдал, командир, - он положил здоровую руку на плечо Виктора. – Потому и говорим сейчас с тобой, что отдал ты такой приказ.