Интересно, как Федерико отреагировал бы, если бы я прильнула к нему? – размышляла Кристабел. Его безучастность унизила бы меня. А если бы он ответил, как я повела бы себя? Скорее всего не устояла бы. Как же тогда быть с чувствами, с душой и с другими высокими материями? Просто секс теперь меня не устроит.

Нет, я все же ненормальная. Любая женщина на моем месте воспользовалась бы социальным и материальным положением мужа и жила бы в свое удовольствие. Мне было плохо, когда нас разделял океан. Теперь же, когда Федерико рядом, стало еще хуже.

Раньше у нас все было иначе, все строилось на чувствах и на эмоциях. Это трудно выразить словами. Расставания после ночи любви казались мне вечностью, я считала каждую минуту до новой встречи. Эти звонки по телефону, нежные обещания, послания в виде одной-единственной розы, молчаливый, только нам двоим понятный разговор глазами, когда вокруг полно людей. И вновь ожидание и постоянное желание близости...

Когда один не может жить без другого, любовь ли это – та, о которой обычно говорят: «Они жили в любви и умерли в один день»? Или просто чувственное влечение?

Скорее всего и то и другое. Но первая же серьезная ссора все разрушила. Теперь Кристабел ни в чем не была уверена.

– Придаемся приятным размышлениям?

Знакомый голос с чуть заметным акцентом заставил Кристабел встрепенуться. Она перевернулась и увидела высокую мужскую фигуру у самого бортика бассейна.

Федерико был в расстегнутом пиджаке, без галстука, две верхние пуговицы рубашки были также расстегнуты. Волосы его казались встрепанными.

– И долго ты здесь стоишь?

– Тебе это так важно знать?

Кристабел совсем не нравилось это непрошеное вторжение в ее уединение. Она быстро подплыла к бортику и, ловко подтянувшись на руках, села на край. Но полотенце лежало на шезлонге, и Кристабел пришлось подняться и подойти к шезлонгу.

Она заметила, что Федерико пристально следит за каждым ее движением, и стала не спеша промокать полотенцем все тело, потом занялась волосами.

– Я заказал на вечер столик на двоих в «Хромой утке».

Кристабел решила сделать вид, что не поняла.

– Тебе там понравится, – как ни в чем не бывало откликнулась она. – Говорят, там отличный шеф-повар.

– На двоих. Сегодня в семь, – уточнил Федерико.

– Я не доживу до этого времени.

– Но у тебя целый час, чтобы принять душ и собраться.

Кристабел посмотрела ему в глаза и отчеканила:

– Я никуда не пойду с тобой.

– Черт, ты испытываешь мое терпение!

– А ты – мое!

– Разве есть что-то предосудительное в том, что я приглашаю собственную жену пообедать в приятной обстановке?

– Нет, конечно. – Кристабел слащаво улыбнулась. – Но при условии, что жена этого тоже хочет. А в данном случае я не хочу!

– Но...

– Не возражай, Федерико. – Кристабел отчаянно старалась сохранять достоинство, но у нее получалось не очень убедительно. – Имей в виду, я в любом случае тебе откажу.

– Так ты предпочитаешь ужинать здесь?

– Как ты догадался? Может, до тебя заодно дойдет, что я не хочу ужинать с тобой где бы то ни было?

Кристабел почувствовала легкую дрожь и, чтобы скрыть ее, покрепче ухватилась за полотенце. Однако Федерико не так-то просто было провести. Он ехидно прищурился и проронил:

– Ты вся дрожишь.

– Какая наблюдательность! – съязвила Кристабел. – Если ты не возражаешь, я пойду приму горячий душ.

Проходя мимо Федерико, она изо всех сил старалась не реагировать на его мужской магнетизм, но это оказалось выше ее сил.

Еще целых две недели съемок, размышляла Кристабел, легко взбегая по лестнице на второй этаж. Может, и меньше. Выдержу ли я эту пытку – жить и спать бок о бок с человеком, который только и ждет, чтобы воспользоваться ситуацией и полностью подчинить меня?

Поднявшись в спальню, Кристабел тут же прошла в ванную и пустила воду в душевой. Через секунду она стянула с себя мокрый купальник, вошла в душевую кабину и принялась намыливать волосы шампунем.

Через десять минут Кристабел вышла из ванной и замерла на месте: в ее спальне спокойно раздевался Федерико.

– Ванная свободна?

Кристабел обеими руками невольно схватилась за узел купального полотенца на груди.

– На этаже имеются еще две спальни, и в каждой есть ванная. – В ее тоне чувствовалось легкое напряжение.

– Ты против, чтобы я жил с тобой в одной комнате?

Федерико был в своем репертуаре – как всегда прямолинеен и циничен.

– Да, – стараясь держать себя в руках, ответила Кристабел, направляясь к комоду за бельем. – Особенно если учитывать, что этим ты стремишься вывести меня из равновесия.

– Значит, мне это удается? Да, черт тебя побери!

– Вовсе нет, – солгала Кристабел.

Федерико усмехнулся и пошел в ванную.

Кристабел проводила его взглядом. Весь его облик – мужественная стать, широкие плечи, накачанные мышцы груди и живота – невольно приводил ее в трепет. Ее пронзила сладостная дрожь при воспоминании о его крепких и нежных объятиях, о запахе его тела, смешанном с ароматом мыла и одеколона, об ощущении его поцелуя на губах. Кристабел не забыла, как они занимались любовью, как ей нравилось доводить Федерико до полного исступления и ощущать абсолютную власть над его чудесным телом.

У нее бешено забилось сердце, каждая ее клеточка горела желанием, которое она не могла побороть.

Из ванной слышалось жужжание электробритвы, потом полилась вода. И перед мысленным взором Кристабел всплыло обнаженное тело Федерико. Знакомое, любимое, желанное...

Все, хватит! – приказала себе Кристабел, надевая чистое белье, джинсы и хлопковый топ. Вспомни его нелепые обвинения и обидные слова, которые он бросил тебе семь недель назад!

В ночь их последней ссоры она смотрела на спящего Федерико со смешанным чувством. Этого мужчину она любила всем сердцем и полностью ему доверяла, и в то же время он казался ей совсем чужим. «Женился на скорую руку да на долгую муку», вспомнилась ей тогда пословица.

Кристабел тряхнула головой, и волосы мягким шелком рассыпались по ее плечам. Она включила фен и принялась сушить волосы. Интересно, как бы все сложилось, если бы я осталась с Федерико, нарушив контракт? Смогли бы мы уладить недоразумения или мой внезапный отъезд лишь ускорил то, что неминуемо должно было случиться? – размышляла Кристабел. Эти семь недель можно рассматривать по-разному – как временную передышку или как целую жизнь.

– Ты собираешься ужинать в таком виде?

Кристабел выключила фен. В зеркало ей было видно, как Федерико снял с бедер полотенце, надел трусы и брюки от костюма и прошел к шкафу за чистой рубашкой.

– Я не собираюсь выряжаться. – Она стала скручивать волосы в узел.

– Оставь их распущенными.

Кристабел демонстративно закрепила пучок шпильками, однако во избежание ненужных осложнений сочла необходимым пояснить:

– Так мне прохладнее.

Федерико застегнул пуговицы на рубашке, затянул ремень на брюках, надел носки и обулся.

– А макияж?

– Зачем? Я не собираюсь никуда идти.

Лицо Федерико не изменилось, но взгляд сделался жестким.

– Даю тебе пять минут, Кристабел. Потом я уезжаю. С тобой или без тебя. Решай.

– Ты можешь позвонить Корали. Она умирает от желания составить тебе компанию. – Кристабел вышла из комнаты и спустилась в кухню.

Вместо закуски, какого-нибудь экзотического блюда и фруктов в сочетании с первоклассным обслуживанием и отличным марочным вином в интимной обстановке с приглушенной музыкой Кристабел довольствовалась консервированной лососиной и салатом. Она постаралась никак не реагировать, услышав шелест шин отъезжающего автомобиля.

Вечер Кристабел скоротала в гостиной у телевизора, а в десять часов отправилась спать. Некоторое время она в задумчивости стояла перед кроватью, размышляя, на какой половине ей лечь, но в конце концов решила, что пусть лучше Федерико, а не она испытывает неудобства, ведь это он вторгся на ее территорию.