Смутно, краем глаза, он различал размытые движения другой трапеции.

Автоматически, не думая, он напряг плечевые мышцы и слегка удлинил кач.

Стелла была на мостике, но ее он тоже не видел. К нему приблизился летящий

силуэт – секунда напряжения, расслабление – их руки встретились, скользнули, укрепились, и вот Марио раскачивается вместе с ним. В ушах гудела кровь.

Держу пари, я мог бы поймать его на тройном.

Но стоило этой мысли промелькнуть, Томми тут же ее прогнал.

Здесь нужен тяжелый ловитор. Я не Фортунати. Если Марио попробует и не

сможет, это его добьет.

Началась рекламная кампания вокруг «Полетов во сне». Фотограф сделал

снимки их костюмов – для журнала про кино, который постепенно набирал

популярность. За три дня до шоу Джонни и Томми разобрали аппарат и сложили

его во взятый напрокат грузовик.

- Хочешь, я сяду за руль? – спросил Томми. – В армии я водил такие.

Джонни покачал головой.

- Я сам. Полюбил водить грузовики, когда мы ездили с шоу Фререс и Страттона.

Для нас со Стел это будут воспоминания о старых добрых временах, так, детка?

Путь до зимней квартиры Старра отдавал ностальгической ноткой и для Томми.

Только теперь он сам был за рулем: из-за своего больного запястья Марио

старался не водить, если была возможность посадить за руль кого-то другого.

Цирк Старра открывался через четыре недели на Мэдисон-сквер-гарден, и

репетиции должны были быть в полном разгаре. Окрестности тем не менее

пустовали, о скором открытии напоминали только афиши, расклеенные на

каждой подходящей поверхности.

- Где все? – удивился Томми.

- Пасхальные выходные, – пояснил Джонни. – А как еще, по-твоему, телезионщиков пустили бы сюда в разгар репетиций?

Для киношников выходных не было, и они споро устанавливали свои камеры и

софиты. К тому времени, как они закончили, у входа в тент успела собраться

небольшая толпа. Наконец, все было готово. Летающим Сантелли полагалось

прибыть завтра для генеральной репетиции, провести ночь в местном мотеле и

на следующий день сняться в прямом эфире. От группки зрителей отделилась

знакомая высокая фигура.

- Привет, Мэтт, рад тебя видеть, – сказал Джим Фортунати, и Марио протянул

руку.

- Привет, Джим.

- Каждый раз, когда я встречаю Лионеля, он спрашивает о тебе. Ходят слухи, что

ты будешь летать в этом новом фильме о Паррише.

- Точно еще ничего не известно. Как дела у Лионеля?

- В последний раз были неплохо, – сказал Джим. – После того несчастного

случая он не вернулся в воздух. Открыл какое-то местечко для туристов в Сан-

Диего. Слушай, почему бы вам четверым не пойти в наш трейлер. Поужинаете с

нами. Клео будет рада.

По дороге к трейлеру Джим прибавил:

- Мэтт, я видел твою малышку на днях. Твоя жена… эээ, бывшая жена приводила

ее на репетицию. Уверен, она вырастет красавицей. Очень похожа на Лисс в

детстве.

На лице Марио промелькнула тень.

- Я не знал, что Сьюзан еще в шоу. Мы не виделись с того дня, как разбежались.

- Вот как? Она спрашивала, где вы остановитесь, когда услышала, что вы

собираетесь приехать.

- Я знаю, чего она хочет. Видно, придется все-таки встретиться.

Клео, как всегда стройная и милая, встретила их в трейлере. Ее пламенеющие

волосы превратились в каштановые, она сделала модную короткую стрижку, но

других видимых изменений не было. Правда, вокруг глаз появились морщинки, которые Томми не помнил, но улыбалась Клео все так же безоблачно. Она крепко

стиснула в объятиях Марио, дружески обняла Томми. Стелла, когда их

представили друг другу, застеснялась и будто язык проглотила.

- Я видела вас по телевизору, – сказала Клео с быстрой ослепительной улыбкой.

– «Дни и ночи цирка?» Так я и думала. Ты немного напомнила мне Люсию.

- Фамильное сходство, – бодро сказал Джонни.

В кухне было тесновато, но никто не жаловался. Томми помнил, что для Марио и

Джонни это семейное воссоединение. Глядя на поднос еды на маленьком столе, Марио пошутил:

- Да ты, видать, училась готовить все эти годы.

Клео рассмеялась.

- Старого пса новым трюкам не выучишь. Я заказала ужин в одном из этих

заведений, где готовят жареных цыплят целыми ведрами.

- А на вкус почти как домашнее, – заметил Джонни, вонзая зубы в бисквит.

Клео захихикала, как девочка.

- Домашняя готовка навроде моей – вот почему мужчины бегут из дома, – сказала

она. – Мэтт, ты будешь завтра делать тройное? Нет? Жаль. Саймон Барри

хороший парень и неплохо летает, но до тебя все-таки не дотягивает. Люди

привыкли молиться на любого, кто может сделать тройное, но теперь, когда его

делает каждый хороший воздушник, они начинают понимать, что дело не в

способности совершить третий оборот. Главное не то, что ты его делаешь, а как

ты его делаешь.

Марио, которому явно стало неловко, покачал головой.

- После Лионеля осталось не так уж много ловиторов, которые смогли бы меня

поймать.

Клео глянула на Джонни.

- Я думала, ты достаточно крупный.

- Я тоже, – сказал Джонни, – но Марио так не думает. О тройном болтают кучу

чепухи. Как ты сказала, много кто делает его просто чтобы доказать, что они

могут, и я хотел, чтобы Марио сделал его для шоу. Но он все еще зациклен на

этом дурацком мнении, что ловитор для этого трюка должен быть каким-то

суперменом. Разумеется, когда его только изобрели, оно было чем-то особенным.

Сколько Барни Парриш его тренировал? Четыре года? Пять? Теперь это

занимает куда меньше времени. Трудности полета сильно преувеличивают, –

добавил он, и Томми почувствовал в его словах вызов. – Черт побери, я могу

подготовить человека к номеру за три месяца, если он делает то, что ему

говорят.

- В детстве я три года училась играть на пианино, – без обиняков высказалась

Клео, – и могла сыграть любой баптистский гимн. Но это не делает меня

Владимиром Горовицем [1]. Есть трюки на трапеции, Джонни, а есть полет.

Она через стол протянула Марио свою маленькую, испещренную веснушками

руку.

- Вот почему я надеялась снова увидеть его в твоем исполнении.

- На самом деле тройное не вписалось бы в шоу, – к всеобщему удивлению

сказала Стелла. – Я знаю, что Джонни со мной не согласен, мы спорили по этому

поводу. Но оно бы не подошло. Тройное… – она покусала губу, подыскивая слово,

– все усложняет. Оно зрелищное. А это шоу, «Полеты во сне», должно выглядеть

совершенно, но просто. Как во сне. Тройное нарушит течение программы, разобьет атмосферу. А нам надо… – она снова запнулась, – чтобы все было

цельным. Без звездных выступлений. Только безукоризненная командная работа

и скромность. Я не слишком хорошо объясняю…

«Напротив, – подумал Томми, – ты объяснила замечательно. Надеюсь, до

Джонни дойдет».

Клео задумчиво кивнула.

- Я понимаю, о чем ты, – сказал она. – Вот почему я сама делала его только

несколько раз, а на представлении вовсе один или два. Люди говорили, что я

первая женщина, исполняющая тройное, но вряд ли обращали внимание, как я его

делаю и насколько хорошо. Их заботило только, что я первая женщина, которая

оказалась на это способна.

Взгляд Стеллы прояснился.

- О, вы понимаете! Я все никак не могла втолковать это Джонни! Потому я и не

хочу его делать, миссис Фортунати!

Губы Марио растянулись в прежней дьявольской ухмылке.

- В колледже я читал кое-что очень совершенное и простое. Насчет того, что

женщина, которая произносит речи, подобна медведю, который ходит на задних

лапах. Ты не ждешь, что он будет делать это хорошо, потому что удивительно