— Эй! — крикнул он. Голос вдалеке ответил ему. И хотя прозвучало что-то очень невнятное, но Барину показалось, что он назвал имя и звание и что-то спросил в конце. Потом он услышал шаги, кто-то приближался к нему.

— …Все в порядке?

— Да, — ответил Барин с высоты восьмой полки. Он видел, как темноволосый человек двигается внизу по проходу, но под таким углом зрения не мог разобрать знаков отличия, хотя форма на человеке была надета по всем правилам. — Я наверху, — сказал он.

Человек поднял голову и улыбнулся:

— Теперь вижу. Вы слышали, как я споткнулся о вентиляционный люк. Кто-то оставил его открытым.

— Открытый вентиляционный люк? — Барину это совсем не понравилось. — Где?

— Вон там. — Теперь человек был ближе к нему и показывал в сторону входа в отсек. Барин разглядел наконец полоски на рукаве. Младший сержант. — Люк доступа во внутреннюю вентиляционную сеть… Может, какой дурак охранник искал нарушителей и забыл закрыть его за собой?

— Хорошо бы так, — пробормотал Барин. Он чувствовал какое-то оцепенение и не мог понять почему. Он огляделся. Полки уходили на пятнадцать метров вверх от поверхности пола. Они были разделены продольными и поперечными проходами, по которым в обычное время ездили автокары. Он ничего, кроме одного прохода, сейчас не видел. Полки, вдоль которых он поднимался, были высотой с полметра, но другие, напротив, высились на целый метр каждая… Некоторые были заполнены до отказа, некоторые наполовину пусты. Сколько укромных мест, если кому-то придет в голову здесь спрятаться, даже на полуметровых полках.

— Что вы ищете? — спросил он.

— 57ГД11, номер кода 3362Ф-ЗБ, — ответил, не задумываясь, сержант. — Скрубберные насадки для портов. Должны быть где-то здесь.

— У меня здесь 58ГД4, — ответил Барин. — Может, поможет. — И он снова посмотрел, как сержант разглядывает одну полку за другой

— Ага, вот они. — Сержант поднялся по лестнице на два ряда в сторону от Барина. Никаких ремней он не надевал. Барин уже что-то хотел было сказать, но потом передумал. Ему ведь до сих пор ремень так и не пригодился. Он развернулся к своим полкам, ему нужно еще выше.

Когда он поднялся еще на десять уровней вверх, то уже тяжело дышал от усталости. Вертикальная лестница пятнадцатиметровой высоты, это тебе не трехметровые лесенки, к которым он привык. Даже Стена возвышалась всего на десять метров. И все же… он уже преодолел половину пути. Он закинул голову, оставшиеся полки отвесно уходили вверх. Он обернулся, чтобы посмотреть, как там дела у сержанта.

Никого не видно. Неужели он уже нашел, что ему было нужно, и ушел? Барин откинулся на ремне безопасности, стараясь заглянуть как можно дальше… ничего. Внизу только палуба. Странно. Сержант, уходя, должен был бы что-нибудь сказать. Барин пожал плечами и поднялся на следующий уровень, протянул руки вверх, насколько мог, и закрепил там ремень безопасности.

Взгляд его опустился на уровень полок, он только успел подумать: «Как странно», и в тот же миг в подбородок ему уперся холодный круглый ствол боевого оружия. Такое носят люди из группы безопасности корабля.

— Не двигайся, — прозвучал бесстрастный голос.

Барин на секунду напрягся, он потом понял, что это был критический момент. Кто-то схватил его за лодыжки. Он прогнулся назад, стараясь избавиться от нападавшего, но его ударили по голове прикладом. Он еще продолжал сопротивляться, но кто-то уже тянул его за ремни. Потом последовал еще один удар прикладом по голове, и он провалился в какую-то черную дыру, смутно чувствуя, что его стаскивают вниз по лестнице на прохладную металлическую решетку складских полок.

Столько всего странного, что не сразу и разберешься. Ступни постоянно ударяются о какие-то препятствия. Плечи страшно болят, потому что кто-то тянет его за руки. В голове стучит, время от времени яркой вспышкой пронзает острая боль, в глазах при этом расходятся круги. Болит все — ребра, левое бедро, запястья. Где же это он?

Он попробовал спросить, но во рту оказался кляп. Что-то мягкое, вроде ткань. Отделаться от кляпа он никак не мог. В голове все шумело, но он еще был в состоянии думать, чутье подсказывало ему, что следует соблюдать осторожность, подождать, посмотреть, что будет дальше… А тело требовало активных действий. Он постарался втянуть как можно больше воздуха через нос и дернулся изо всех сил. На него тут же со всех сторон обрушились удары. Он пытался свернуться клубком, чтобы защититься, но кто-то дернул его за ноги, и его продолжали бить до тех пор, пока он не потерял сознание.

— Ты Серрано, — произнес голос.

Барин сосредоточился на дыхании. Нос болел и распух до неимоверных размеров, через ноздри воздух совсем не проходил. Они высвободили кляп, чтобы он мог дышать ртом, но дали понять, что в любой момент могут вернуть все обратно. Ресницы и веки слиплись, он ничего не видел. Если он пробовал моргать, то веки страшно болели.

— Нам не нравятся Серрано, — продолжал голос. — Но мы понимаем, что ты можешь нам пригодиться в качестве заложника… пока.

Ему хотелось ответить что-нибудь оскорбительное, но в голове шумело, и он ничего придумать не мог. Ему хотелось знать, где он, кто взял его в плен, что вообще происходит.

— Может, даже ты окажешься настолько ценным, что мы оставим тебя в живых и после захвата корабля, — опять продолжал голос. — Может, даже дотянешь до мира Этар… Серрано на арене привлечет много зрителей.

Он начал понимать, что перед ним агенты Кровавой Орды… Нарушители, которых разыскивает весь корабль… И что-то ведь он слышал о гладиаторских боях в мире Этар? Медленно и неохотно, сквозь пелену боли и замешательства, в голове всплыли нужный раздел и индекс… Перед его мысленным взором предстала картина аренных боев, как ее описывала разведка Флота.

Барина шумно вытошнило.

— Хорошенькая реакция, — сказал один из врагов и провел ему по позвоночнику каким-то холодным и металлическим предметом. Барин не мог разобрать, что это — огнестрельное оружие или рукоять ножа. — Лично я всегда с нетерпением жду Неделю Боев. Но я, правда, никогда не выступал на арене.

— Может, это из-за удара по голове, — сказал другой,

— Нет. Он Серрано, а я точно знаю, что они сделаны из гранита.

Плохо, что враги так много разговаривают. Барин мучительно пытался сосредоточиться. Похоже, они чувствуют себя в безопасности. В таком месте, где их не могут найти… Или услышать, а это уже значит, что они все-таки что-то сделали с чувствительными приборами корабля. От запаха собственной рвоты его снова вытошнило, но врагов это совершенно не волновало, они продолжали болтать, теперь на неизвестном ему языке.

Они повернули его, чтобы он не захлебнулся рвотой. Он заморгал, неожиданно один глаз разлепился, и он увидел, что его окружают люди в такой же, как у него, форме, только разве почище. На ближайшем к нему рукаве красовалась нашивка «Рейта», капрал. Таблички с именем не видно. Вот еще одна… Он снова заморгал, открыл второй глаз.

Теперь он заметил, что один из врагов пристально за ним наблюдает. На широком лице выделялись холодные серые глаза. На табличке имя «Сантини», судя по нашивкам — старшина, судя по выражению лица — убийца, который к тому же этим гордится.

Барин постарался собрать все свое достоинства Он знал, чего ждут в подобной сложной ситуации от Серрано, он просто обязан выйти победителем, несмотря ни на что. Освободиться самому — хорошо. Захватить нарушителей — прекрасно. Нужно пошевелить мозгами, а это он умеет. Нужно собрать все свое мужество и силы. И то и другое тоже всегда имелось. Его бабушка смогла бы во сне проделать такое. И вообще все Серрано способны на подвиги.

Он совсем не ощущал себя великим Серрано. Он чувствовал, что он маленький неопытный мальчик. Нос у него раздулся до величины мяча, все болело, вокруг него взрослые страшные мужчины, мечтающие разделаться с ним, а он совсем беспомощен. Он терпеть не мог чувствовать себя беспомощным, но даже это не могло пробудить приступ дерзкой злости, которой ему как раз не хватало.