— И только всего, Эс? Чтобы жить? — Он уставился на стол перед собой, потом поднял глаза, и Эсмей снова увидела в нем Серрано. — Мне этого мало. Если нужно меняться. Прекрасно, я изменюсь. Но я хочу уважать себя, я хочу быть довольным собой, а не просто жить.

— У вас, Серрано, слишком завышенные стандарты, — заметила Эсмей.

— Ну… Есть тут одна Суиза, которая постоянно подает мне пример.

Примеры. Она не хочет никому подавать пример. Она сама не смогла держаться на высоте. Когда была маленькой, она подражала тем, кого любила и кем восхищалась. Она старалась быть такой, какой они хотели видеть ее. В той степени, конечно, в какой она это понимала. И то, что она не оправдала их надежды, в общем-то, не ее вина, и не вина в более крупном масштабе Флота или Правящих Династий.

Во Флоте считают, что она достойный пример для подражания. Теперь, когда «Коскиуско» вернулся в родную галактику, до нее доходили слухи о том, что происходило в верхах. В голове у нее понемногу начинало проясняться… Она поняла, что Питак и Се-веш не просто мирились с тем, что ей нужно пройти курс психотерапии, они искренне хотели, чтобы она вылечилась. Джиги и энсины, которые сидели с ней за одним столом в столовой, проявляли к ней такое почтение, которое, как подсказывал ей весь ее опыт, никак не могло быть поддельным.

Она нравилась людям. Им нравилась она, они уважали ее, не ее славу, не ее происхождение, о котором они вообще ничего не знали. Они никогда не встречали других представителей семейства Суиза или вообще кого-нибудь с Альтиплано. И им она нравилась. Причем, не без оснований — так сказала ей Анни, когда Эсмей призналась в том, что уже не первый день смущало и озадачивало ее. Медленно она и сама стала в это верить, поверх толстого слоя сомнений и неуверенности с каждым днем росла и крепла ее собственная вера в свои силы.

Время от времени она посматривала в спортивном зале на тренажер-лошадь. Она еще не говорила Анни, какие мысли вызывает у нее этот тренажер. Ей самой надо во всем разобраться. Отрицание? Нет, но она хочет сама с этим справиться. Выбор, который она сделает сама, когда сможет это сделать.

— Кажется, я сильно привязалась к нашему кораблику, — заметила Эсмей, выглядывая из смотрового иллюминатора сигнальные огни на секторах Т-1 и Т-5. — Он все-таки просто потрясающий.

Они с Барином нашли укромное местечко в отсеке ремесленных мастерских. Скалолазы занимались на Стене, а Барин признался ей, что ему, так же как и ей, совсем не хочется лазить по Стене вместе с ними. Она считала, что выглядел он уже намного лучше. Она знала, что и ей самой уже намного лучше… Последние двадцать дней она не видела ни одного кошмара и уже надеялась, что никогда больше не увидит.

— Ты собираешься перевестись в отдел Управления кораблями? — спросил Барин, поднимая глаза от модели, которую пытался собрать. Скелет какого-то экзотического животного. Она не поняла точно его интонацию, но видела, что лицо у него напряжено.

— Звучит соблазнительно… Но и здесь много чему можно еще научиться…

— Впитываешь, как губка. — И по его тону было понятно, что он думает о губках.

— Опять паникуем? — Эсмей сморщила нос. — Хочешь вернуться в настоящий Флот?

Он покраснел, потом улыбнулся:

— Терапия идет нормально, я уже даже освоился в группе. Наверное, в конце концов она принесет свои плоды.

— Адмиралы, будьте начеку… Молодой человек пытается занять чье-то место…

— Не совсем так. К тому времени, когда я доживу до возраста адмирала, возможно, и адмиральских званий-то не будет. Поэтому я снова хочу работать по своей специальности. — Он откашлялся. — А ты как?

— Как? Я уже не боюсь говорить об этом, Барин. Сеансы мне помогли. Мне все-таки очень интересно, чего добилась я сама, а чего с помощью лекарств, но… Они говорят мне, что это не так уж важно.

— И что же ты собираешься делать? Вернешься в технический отдел или опять в отдел сканирования?

— Я перевожусь, — ответила Эсмей. — Если мои документы одобрят, а скорее всего так и будет. Пока что все идет как надо. — Она до конца сама не верила, что все так легко получается.

— Куда переводишься, несносная ты женщина? Эсмей наклонила голову, а потом посмотрела прямо ему в глаза:

— В командирский отдел. Настало время, чтобы среди капитанов появилось несколько людей со стороны, пусть и без голубой крови флотских династий.

— Ну да! — И он улыбнулся во весь рот. — Пожалуйста… когда ты получишь свой первый законный корабль, выбей мне местечко на борту.

— Выбить? — Она притворилась, что очень сердится, но никак не могла сдержать улыбку. — Вы, Серрано, сами можете выбить себе все, что захотите, а вот Суизы должны все заработать.

Он состроил жалкую гримасу и тяжело вздохнул:

— О боги, будьте милосердны к нам, это мы выпустили семейство Суиза с Альтиплано.

— Выпустили? — Эсмей ткнула его в бок. От неожиданности он уронил модель на стол.

— Ты дотронулась до меня!

— Я идиотка, — призналась Эсмей и покраснела.

— Нет… Ты простая женщина и не могла устоять перед моими чарами.

Эсмей рассмеялась:

— Ну вот еще!

— Да, и я хочу, — начал он, внезапно переменив тон, при этом он протянул руку и дотронулся до ее щеки, — я хочу союза с семейством Суиза с Альтиплано. Не только потому, что Суиза теперь вот уже дважды вытянула Серрано из беды, а потому… Потому, что ты мне нравишься. Я восхищаюсь тобой. И очень хочу, чтобы и ты захотела принять меня в свою жизнь…— (Пауза. Она знала, что не случайная.) — И на брачное ложе.

Сердце прямо-таки выскакивало из груди. Она не готова к этому, она не позволяла себе даже думать об этом со времени разговора с Питак. Но тело ее противилось и напоминало ей, что только об этом она и думала в последнее время, если только была хоть одна свободная минутка.

— Ууух…

— Но я не хотел бы настаивать, если тебе это неприятно. Только если… Я никогда не думал, что ты дотронешься до меня, разве что во время игры в мяч. — Сейчас он опять подшучивал, хотя и сам покраснел до такой степени, что Эсмей решила прийти ему на помощь.

— Я очень нерешительна, — сказала она. — Абсолютно неопытна, если не считать того, что видела на ферме, когда была маленькой девочкой. Но я надеюсь, это совсем не то, что ты имел в виду, потому что там я видела, как они кусались, пихались и чуть ли не дрались.

Барин задохнулся от смеха:

— Эсмей!

— Я сказала, что неопытная. Но я не говорила, что я против.

Последовало длительное молчание. Она следила за переменой выражений на его лице, чувствовала, как он легко касается пальцами ее лица, волос. И она отбросила прочь все оставшиеся сомнения.

Церемонии награждения проводятся по одинаковому сценарию. «Интересно, — думала она, — неужели все, кого награждают, так же глупо чувствуют себя, так же далеки в этот момент от того состояния, в котором совершали то, за что теперь и получают награды?» Почему такое несоответствие? Почему, когда она видела орден Звездной Горы на ком-то другом, она замирала в молчаливом почтении, а когда его вручили ей самой, то сначала она вообще ничего не почувствовала, а потом испытывала только чувство стыда и смущения, когда приходилось его надевать. Адмирал Фоксуорт обращался с краткой речью к каждому, кому предстояло получить награду. Она понимала, что остальные вполне заслуживают эти награды. Но что касается ее самой… Тут что-то не так.

Она вспомнила сеансы терапии. Из темноты выплывало ее собственное лицо. Она сама реальный человек… Она сделала то, что сделала, и все эти слова похвалы обращены именно к ней. Но что-то ее все же волновало… Она попробовала вытащить это из глубины души. Почему другие заслуживают наград, а она нет? Внутренний голос говорил ей: «Ты ее не заслуживаешь». Теперь она знала, как ответить на это, знала, откуда идет этот голос, могла вытащить его с корнем, независимо от того, прорастет семечко снова или нет. Но что еще? Если она действительно станет достойной награды, если ее публично признают достойной награды, тогда… тогда что? Тогда кто-нибудь может смотреть на нее, как она когда-то смотрела на молодых людей, которым вручали ордена. Они будут ожидать от нее соответствующих поступков, поступков, достойных полученной награды.