– Если мне будет позволено заметить, то вы не подходите для этой роли.

– Заметить вы, безусловно, можете, но ваше мнение не изменит моих намерений.

– По-моему, вы слишком разумны, чтобы действовать столь поспешно. Школа не приносила вам денег. Разве вы не потому бросили ее? Этот трусливый мальчишка Джоэл отказал вам в своем расположении, повинуясь требованиям семьи, и сбежал. Я могу только презирать его за это.

– Все было вовсе не так.

Он поднял брови.

– Я знаю, что он был вами увлечен, и мне это вполне понятно, но как только папочка щелкнул плеткой и сказал: "Уезжай!", он тотчас же уехал.

– Полагаю, что сэр Джон, как и другие родители, ожидает послушания от своих детей.

– Ваш галантный Джоэл отнюдь не ребенок. От него можно было ожидать сопротивления. Влюбленный увалень не вызывает у меня восторга.

– Не было никаких разговоров о любви – мы просто дружили. К тому же я нахожу эту тему весьма неприятной. Не возражаете, если мы продолжим осмотр замка?

Граф поклонился.

– Доставить вам удовольствие – мое величайшее желание, – сказал он. – За холлом находится гостиная, которая вместе со спальней составляла главные апартаменты сеньера и его супруги. Как видите, замок построен в виде крепости. Комфорт был не так важен, как фортификации.

– Эта комната почти такая же большая, как холл.

– Да, здесь принимали гостей. Столы ставили на подмостки, за самым большим восседали сеньер, его супруга и важные гости. После трапезы столы уносили, и гости рассаживались у большого камина здесь, в центре комнаты.

– Могу представить их, сидящих у огня и рассказывающих истории.

– И поющих песни. Менестрели были постоянными посетителями замка. Они обычно скитались по деревням и заглядывали в большие дома, где пели, получая в награду ужин. Бедняги трудились, не щадя себя, и часто испытывали дурное обращение, когда после пения им отказывали в плате.

– Надеюсь, не в этом замке?

– Я тоже надеюсь. Мои предки были буйными людьми, не признававшими законов. Я слышал рассказы об их жестокости, но никогда – о низости. Мы были мотами и расточителями, но не отказывались платить тем, кто сослужил хорошую службу. Большой стол возвышался над малыми, чтобы хозяева могли наблюдать свысока за менее значительными гостями. Мы сохранили эту часть замка без изменений и используем ее только для разных церемоний. Мне нравится вспоминать, как жили мои предки. Конечно, мы не покрываем пол тростником – это был весьма неопрятный обычай. Приходилось часто использовать empimenter. Вы озадачены, кузина? Неужели вы не знаете, что такое empimenter? Признавайтесь! Наконец-то я одержал победу!

– Победу? – переспросила я. – Не понимаю, почему у вас сложилось впечатление, будто мне кажется, что я все знаю?

– Потому что вы такая образованная, и я всегда чувствую, что каждый вызов окончится вашей победой.

– А зачем нужны эти битвы без оружия? – резко осведомилась я.

– Они, как будто, составляют суть наших отношений.

– Наши отношения – это отношения хозяина и наемного служащего. Моя обязанность – хорошо работать, а не вступать с вами в поединки.

– Только один раз мне удалось смутить вас, кузина. Это произошло, когда вы заглянули в мою спальню и были пойманы на месте преступления. Тогда вы походили на нашкодившего ребенка, и должен признаться, что с этого момента вы очаровали меня.

– Вы должны понять, что…

– О, я все отлично понимаю! Я знаю, что должен действовать осмотрительно, что вы настроены умчаться прочь. Какой трагедией это обернулось бы для меня… а быть может, и для вас! Не бойтесь, кузина. Я говорил вам, что мои предки были бесшабашными людьми, но я действую стремительно, только когда этого требуют обстоятельства.

– Какой, однако, необычный разговор происходит у нас лишь потому, что я оказалась невежественной и не знаю слова… кажется, empimenter?

– Вы едва ли могли знать это слово, ибо, к счастью, его теперь используют крайне редко. Это означало ароматизирование воздуха горелым можжевельником или восточными духами, когда зловоние от тростника становилось невыносимым.

– По-моему, гораздо проще было выбросить тростник.

– Его и так выбрасывали, но зловоние оставалось. Видите эти сундуки? В них хранились наши сокровища: золотые и серебряные сосуды и меха: соболя, горностаи, белки… В запертом виде их использовали, как сиденья, так как сидячих мест, вырезанных в стене, для гостей часто не хватало. Многие сидели на корточках на полу, особенно зимой у огня. Теперь пройдем в спальню. Здесь родились многие из моих предков.

Наши шаги гулко звучали на каменном полу. В комнате не было кровати – только несколько тяжеловесных предметов мебели, используемых, очевидно, еще до перестройки замка.

Из спальни мы проследовали в меньшие комнаты – скудно меблированные, с каменными стенами и полом.

– Жилище средневекового аристократа, – пояснил граф. – Неудивительно, что нам пришлось строить для себя более элегантные апартаменты. Хотя мы гордимся нашими замками. В царствование Франциска I процветало зодчество. Мы во всем подражали королю. Он был большим поклонником искусств и как-то заметил, что люди могут создать короля, но только Бог может создать художника. Король интересовался архитектурой; это стало модным и среди его друзей, которые соревновались друг с другом в постройке красивых зданий. Делалось это отчасти для того, чтобы продемонстрировать свое богатство, а отчасти из любви к тайнам. В каждом из старинных замков имеются потайные ходы и комнаты, о которых никто, кроме хозяев, не должен был знать, но наши я, возможно, когда-нибудь вам покажу. Одна знатная дама велела отрубить голову своему архитектору, дабы быть уверенной, что он никому не передаст секретные чертежи ее дома.

– Весьма крутая мера.

– Зато надежная. О, дорогая кузина, до чего же мне нравится вас шокировать!

– Боюсь, мне придется умерить ваше удовольствие, сказав, что я не верю в эту историю.

– А почему? Сеньер – полный хозяин в своем замке и обширных поместьях. Его действия не могут оспариваться вассалами.

– Тогда я надеюсь, что вы не станете использовать свою власть подобным образом.

– Это зависит от того, насколько сильным будет искушение.

– Полагаю, в замке жило много людей, – заметила я, меняя тему, хотя граф явно не считал ее исчерпанной.

Он поднял брови, очевидно, собираясь напомнить мне об этом, но внезапно изменил решение.

– Очень много, – ответил он. – Во-первых, так называемые оруженосцы – люди, отвечающие за различные области домашнего хозяйства: стол, комнату, винный погреб и так далее. Многие из них происходили из знатных семей и готовились к посвящению в рыцарский сан. Слуг также было великое множество. Важную часть замка составляли конюшни. В старину не было карет, зато лошадей держали самых разных – упряжных, верховых, а также несколько прекрасных коней для сеньера. В обмен на услуги сеньер был должен давать образование своим оруженосцам, и по их количеству судили о его богатстве и знатности.

– Этот обычай, очевидно, более не существует, хотя полагаю, что Этьен и Леон в какой-то степени живут на положении оруженосцев.

– Можно считать и так. Они получают образование и воспитание, приличествующие дворянину, так как я в долгу перед их родителями. А, вот еще комната, которую я хотел вам показать. Chambre des Pucelles – девичья комната.

Я заглянула в просторное помещение. В углу стояла прялка, стены были увешаны гобеленами.

– Их сделали девушки, – сказал граф. – Вообразите их сидящими в этой светлой комнате, склонив голову над работой и орудуя иглами. Девушек принимали в замке так же, как и оруженосцев. Они должны были обладать хорошим происхождением и умением обращаться с иглой. Последнее считалось обязательной принадлежностью хорошего воспитания. А как в этом отношении обстоят дела у вас, кузина?

– Боюсь, что совсем плохо. Я шила только в случае необходимости.

– Очень этому рад. Постоянное сидение над шитьем скверно отражается на зрении и осанке. Я могу придумать множество занятий, в которых женщину можно использовать куда лучше.