Минут через десять машина лихо затормозила у КП полка. Комэски убыли получать указания, остальных летчиков прогнали в землянки эскадрилий. Наломав хворосту и растопив печку, пилоты уселись вокруг нее, закурили. Как обычно, началась «травля» баек и анекдотов.

Идиллию прервал вскоре завалившийся в землянку комэск. Разговоры моментально стихли, народ замер в ожидании. Шубин не спешил. Он уселся на «свое» место, щелкнув трофейной зажигалкой, закурил и принялся задумчиво рассматривать летчиков. Сделав несколько затяжек и, видимо, что-то для себя решив, начал излагать:

– Значит, тута так. Звонили из дивизии, чайки из восемнадцатого будут по гаубичным позициям работать, под Самбеком. А мы, силами эскадрильи, должны прикрыть и оказать содействие в штурмовке. Значит, так, Саблин, хватит тебе отлеживаться и харч казенный переводить. Тута сегодня со мной летишь, ты и Шишкин…

– Так точно! – Виктор вздрогнул, услышав свой голос со стороны. Игорь, моментально ставший серьезным, просто кивнул.

– Берем по две полсотки, – продолжал Шубин. – Я распорядился, оружейники уже подвешивают. Вылетаем через двадцать минут. Саблин, ты слева, Игорь, тута само собой справа, ну тебе-то не впервой…

– Значит, тута, смотри, – Шубин обратился уже к Виктору, – держись метрах в ста, делай все, как я. Оторвешься – прибью. Хотя… чего там, тебя тогда немцы сами схарчат. Понял, тута?

Виктор кивнул.

– Ну, раз понял, идите, тута готовиться.

Только в кабине «МиГа» Виктор осознал, что уже сейчас он летит воевать. Буквально через несколько минут. И его там могут убить. От волнения перехватило дыхание, сердце стучало так, что казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Моментально пробила испарина. Чтобы хоть как-то успокоиться, Виктор попытался вспомнить по карте маршрут. Получалось плохо.

Потом он долго, вслед за вторым ведомым, выруливал на полосу. Холодный воздух от работающих винтов быстро остудил пот, голова прояснилась, но все равно успокоился Виктор только после взлета. В небе переживать стало некогда. Три «МиГа», рассекая морозный воздух, устремились к низким зимним облакам.

Виктор знал, что самолеты «И-153» – «чайки» уж очень тихоходны. Знал, что звену «МиГов» придется ходить змейкой, чтобы те не отстали. Впрочем, «чаек» он видел всего пару секунд. Быть ведомым в их, трехсамолетном, звене было еще то веселье. Казалось, что головы у Шубина и у Игоря словно на шарнирах. Они постоянно ими вертели, оборачивались во все стороны. При этом самолет ведущего постоянно нырял то вверх, то вниз, рыскал по курсу – старался осматривать все небо вокруг. Ведомые повторяли все его маневры. Но это давалось Виктору с большим трудом.

Мотор его «МиГа» то ревел на максимальных оборотах, вгоняя машину в легкую дрожь при поворотах вправо, то затихал на минимальных, когда ведущий поворачивал в его сторону. Постепенно Виктор немного освоился с групповым полетом и даже, расхрабрившись, решил осмотреться и поискать подопечных. «Чайки» отыскались быстро, они шли внизу слева, выделяясь на общем фоне своим грязно-белым камуфляжем. Под ними проплывала небольшая, засыпанная снегом, деревенька. Он присмотрелся. Сверху были хорошо видны крытые камышом крыши, редкие дымы труб, накатанная дорога и тропинки. Идиллию портили несколько разбитых пепелищ и свежие оспины воронок. Бомбили деревню недавно, снег еще не успел спрятать следы войны. Что за деревня? Кто в ней, наши или немцы? Характерных ориентиров вроде не видно. Внизу только снег, балки и редкие линии посадок. Он полез за картой и машинально глянул вправо. А там, всего в двух десятках метров, на него неумолимо накатывал самолет ведущего. Шубин грозил ему кулаком, широко открывая рот в беззвучных матюгах. Прозевал поворот. Виктор, уходя от столкновения, резко рванул ручку на себя. Сердце словно взбесилось, и, несмотря на холод в кабине, его бросило в пот.

Он кое-как снова занял свое место в строю. Смотреть по сторонам уже категорически не хотелось. Ведущий с перекошенным от злости лицом продолжал свою беззвучную критику. «Влетит от него, как вернусь. Главное, вернуться, – грустно подумал Виктор. – А там пусть». Метрах в ста справа скалился в ухмылке Шишкин. Ну да, он, наверное, тоже так поначалу попадал.

Дальше полет шел ровно, «МиГи» летели под зимними темными облаками, старательно оберегая «чаек». Впрочем, оберегали их Шубин с Игорем. Виктор по сторонам больше не смотрел, сосредоточив все внимание на самолете ведущего. Он не видел, как пятерка «чаек» провалилась ниже влево, строя заход на склон балки. Внизу, среди чахлых кустов, в ломаных зигзагах траншей притаились немцы. «Чайки» вышли из пикирования, и балку заволокло дымом и снежной пылью. Хорошо накрыли, сегодня у немецких артиллеристов день явно не сложился. Из близлежащей посадки в сторону «чаек» потянулись тонкие росчерки трассеров – проснулось вражеское ПВО.

Шубин не повел звено вслед за «чайками», выжидая в стороне. И теперь немедленно пошел в атаку на позиции немецких зенитчиков, сбросив на них бомбы.

Виктор даже не понял, что происходит. Он увидел, что Шубин начал мелко покачивать крыльями – сигнал «Внимание», а затем, с доворота, ушел в пикирование. Виктор тотчас пошел за ним. Внизу вырастала чахлая посадка, рядом темнели какие-то ямки. Внезапно от крыльев ведущего отделились темные капли и стремительно понеслись вниз. Бомбы! Виктор тотчас нажал кнопку бомбосбрасывателя. Самолет слегка «привспух», освободившись от доброго центнера железа и взрывчатки. Выход, новый разворот, и снова пикирование. Теперь ведущий расстреливал что-то на земле из пулеметов. Виктор тоже нажал на гашетки и сразу бросил, увидев, что комэска уже выходит из атаки. Он успел только увидеть, что его трассы ушли куда-то в сторону лесополосы.

Снова начались развороты, змейки и восьмерки над пятеркой штурмовиков. Виктор больше не озирался, сосредоточив все внимание на самолете ведущего, стараясь не упустить ни одного маневра. Получалось плохо, частенько его самолет то проваливался на десяток-другой метров вниз, то поднимался вверх, над звеном. Шубин так же периодически грозил ему кулаком, обещая всяческие кары. Но то ли помогли капитановы угрозы, то ли по еще какой причине, но к концу полета Виктор уже несколько освоился и уже более уверенно держал строй.

Вот и родной аэродром. Самолет тряхнуло при посадке, и он, подпрыгивая на неровностях и гася скорость, покатился. Неподалеку от стоянки Виктор притормозил, и на крыло, весьма ловко для своей комплекции, запрыгнул Семен Павлович. Дальше он ехал медленно, подчиняясь командам с крыла. Вот и капонир. Торможение, выключить мотор, и все. Он вернулся. Живой и здоровый. Война показалась ему какой-то странной…

Виктор вылез из кабины, бросил парашют на крыло и пошел вокруг самолета, разминая ноги по мокрому, непротоптанному снегу. Пока он летал, немного потеплело.

– Как слетали-то? Много фашистов убил? – спросил Палыч. Он уже залез под крыло и что-то рассматривал.

– Да нормально. Машина-зверь! Все работало хорошо, замечаний к технике нет.

– Хорошо… а дырка в крыле откуда?

– Где? – Действительно, в левом крыле, ближе к законцовке, была небольшая сквозная дырочка. – Блин. – Виктор расстроился. – Такая маленькая. А я даже не почувствовал ничего. Да и вроде как не стреляли по мне…

– Ладно, это я сейчас залатаю. Тут работы минут на десять. А ты там аккуратней. – Семен Павлович пригладил прокуренные усы. – Не привози больше. А то такая маленькая, а таких дел наделать может. На этой машине раньше Саша летал, Литвинов. Так вот ему, тоже при штурмовке, в ногу пуля попала. Ага… аккурат в пятку вошла. Дырочка в кабине была точно такая же, маленькая. Ну, он сел, только вот врачи в госпитале ему ступню-то и отрезали.

– Вот спасибо, Семен Павлович, умеете вы настроение поднять.

– Саблин! – У соседнего капонира, дымя самокрутками, уже стояли Шубин с Шишкиным. – Дуй сюда.

– Товарищ капитан, задание выполнено. Разрешите получить замечания?

– Ты чего, летун? Ты чего творишь тута? – Негромко, чтобы не слышали обступившие его семерку механики, начал он. – У тебя ручка управления, а не хер, так чего ты ее дрочишь… Ты чего прыгал вверх вниз, как заяц в цирке? Чему тебя учили?