И только Василисе почему-то попадаются одни моральные уроды. Нет, тот, которого только что был окучен «травяной» клюшкой, даже внешне вызывал у нее лишь отвращение. Хозяин его тоже не в счет. Но и у других, которые будто бы только что сошли с рекламы «Мальборо», при более близком знакомстве оказывалась куча недостатков. А главное, они не были мужиками.

И дело было не в наличии или отсутствии денег, не в жадности или щедрости, не в росте и не в размере воротничка или бицепса. Это вообще невозможно было описать конкретными словами. Так, впечатление, не больше. Но оно сразу определяло ее дальнейшее отношение к кандидату в женихи. Не мужик – и все тут.

Единственным исключением из этого непреложного закона был Андрей Успенский. На вид он отнюдь не производил впечатления богатыря. Но и задохликом не казался. Среднего телосложения, чуть выше среднего роста, не красавец, но и не урод. На вид – самый заурядный. И все же чувствовалась в нем какая-то внутренняя сила, которая позволила Василисе причислить его к исчезающему виду настоящих мужчин.

Она влюбилась в него с первого взгляда. Это случилось на встрече Нового, 2009 года, куда ее пригласила школьная подруга, Диана. Зная, что Василиса не любит шумных сборищ, та заверила ее, что приглашены только свои. И в качестве убойного аргумента закончила: «Возможно, будет один известный астролог». Василису астрология никогда особенно не увлекала, но раз подвернулась такая оказия, почему бы и не посмотреть на знаменитость?

На встречу Нового года она чуть не опоздала. Едва успела после работы заскочить домой, чтобы переодеться. Уложив подарок для хозяйки в фирменную сумку «Биркин», емкую, квадратную, с длинными ручками, она отправилась ловить такси. В прошлый Новый год ей с трудом удалось уговорить водителя отвезти ее в Солнцево за три тысячи рублей.

Но тут, не успела она поднять руку, рядом с ней, гремя железом, лихо затормозила старая «Дэу Нексия». Василиса открыла дверь, наклонилась и обратилась к водителю.

– На Ленинский подбросите?

В темноте салона сверкнули его белые зубы.

– Садись, э! Дорогу покажешь?

Василиса заколебалась и бросила взгляд на проезжую часть. Но в поле ее зрения попадали только такие же колымаги, именуемые в народе «шахид–такси». Три из них с проворством стервятников, пикирующих на падаль, тут же подлетели и выстроились в хвост первому соискателю. Тот не на шутку встревожился.

– Чего ждешь? Садись, э! Совсем дешево отвезу!

И в самом деле, цену за проезд он объявил вдвое меньше обычной. Василиса даже заподозрила ловушку. Но главная опасность, как выяснилось, исходила не от человека, а от природы.

После бесснежного начала зимы, словно по заказу, в последний день декабря повалил густой снег. Городские власти снега, понятное дело, не ждали. Ржавая «Нексия», обутая в лысую летнюю резину, пробивалась сквозь снежные заносы с упорством каравеллы Колумба.

В конце концов водитель громко выругался на непонятном гортанном языке, плюнул, публично признал свое бессилие перед стихией и высадил Василису метров за двести от нужного дома. Эти двести метров ей пришлось проделать пешком. Преодолевая сугробы, она пожалела, что не приготовила подруге в качестве новогоднего подарка лыжи. Сейчас бы они очень пригодились.

В подъезде, где жила Диана, царило праздничное настроение. В комнате консьержки играла музыка, слышались оживленные голоса. Холл был увешан пестрыми флажками, мишурой и искусственными еловыми ветками. Стояла пластмассовая елка, украшенная дешевыми игрушками и лампочками. После марш–броска по заснеженной морозной улице усталой, озябшей и голодной Василисе светлый и теплый холл показался сказочным дворцом.

Одновременно с ней в подъезд ворвалась веселая компания молодежи. В лифте они поехали вместе. На двенадцатом этаже компания покинула лифт, поздравив ее с наступающим. Но вышли не все. Остался элегантный молодой человек. Как выяснилось, он не принадлежал к веселой компании, а тоже направлялся в гости к Диане. Лицо его показалось Василисе знакомым. Кажется, он мелькал где-то на телевидении, без особого, впрочем, успеха.

Но примечательным было вовсе не лицо молодого человека, а его ноша. В обеих руке он держал по ведру. Ведра новенькие, только что из хозяйственного магазина, серебрились оцинкованной поверхностью. Из каждого ведра торчало горлышко огромной, литра на три, бутылки шампанского. Василисе приходилось слышать слово «жеробоам», но видеть такую трехлитровую бутыль раньше не доводилось. А тут сразу две.

Василиса и молодой человек с ведрами поднялись тем временем на верхний этаж, где Диана занимала обширные апартаменты. Не пентхаус, но вполне приличная квартирка площадью метров двести. Василиса была здесь впервые.

Они позвонили в дверь и вошли под восторженные крики собравшихся. Похоже, все давно и с нетерпением ждали только их. Василиса не забыла обещания подруги и постаралась определить, кто из мужчин является знаменитым астрологом. Ну, пусть и не знаменитым. Но все равно специальность должна была наложить на его облик какой-то особый след.

Ее попутчик с ведрами сбросил длинное элегантное пальто и остался в серебристом, в цвет ведер, смокинге. Вероятно, он позаимствовал его на телестудии в гардеробной. Его как кандидата в астрологи она сразу забраковала. К остальным же гостям мужеского пола присмотрелась внимательнее.

Это было непросто. Мужчины бестолково сновали по квартире – то принять предпраздничные сто граммов, то помочь дамам (открыть банку со шпротами или маринованными огурцами), то покурить на заваленном снегом балконе.

Женщины царили на кухне. Кто-то смешивал салат, кто-то колдовал возле духовки. И мужчины, и женщины были облачены в яркие маски из папье–маше и костюмы с бородами и париками. Карнавальное облачение ужасно мешало хозяйничать, но привносило в работу неповторимое ощущение праздника.

Народу, и в самом деле, было немного. Только свои, человек пятнадцать – двадцать. Впрочем, своими они были только для хозяйки, Василиса знала далеко не всех, точнее, почти никого не знала. Решив, что астролог, если он здесь, никуда не денется, она принялась осматриваться.

По сравнению с квартирой Дианы яркий праздничный холл внизу выглядел убогой хижиной. Диана по профессии была художником–декоратором и в украшении собственной квартиры постаралась напрячь всю свою фантазию. И ей это блестяще удалось.

Стены прихожей были завешены старыми обоями, на обороте которых Диана на скорую руку изобразила зимние пейзажи, перерисованные со старых открыток. Из-за заснеженных елей выглядывали верхушки кремлевских башен и высотных домов. По ярко освещенным улицам неслись сани Деда Мороза. В прихожей висел большой китайский фонарь, украшенный замысловатым иероглифом. Василиса об иероглифах имела самое поверхностное представление, но этот показался ей странным.

– Он перевернут, – произнес за ее спиной хрипловатый баритон.

Она оглянулась. Мимо нее, направляясь, судя по всему, из кухни к праздничному столу, проходил темноволосый мужчина в твидовом пиджаке и вельветовых брюках. В руках он нес большой фаянсовый тазик салата, условно именуемым в народе «Оливье–Столичный».

– Кто перевернут? – уточнила Василиса.

– Андрей, – ответил мужчина с салатом.

– Не поняла, – удивилась журналистка. – Почему Андрей перевернут?

– Андрей – это я, – представился собеседник. – А иероглиф на фонаре, который привлек ваше внимание, изображен вверх ногами. Это иероглиф «фу» – «счастье». По–китайски «счастье перевернулось» звучит так же, как и «счастье пришло». Поэтому у китайцев принято вешать иероглиф «фу» вниз головой.

– Вы так хорошо разбираетесь в китайском языке? – не смогла скрыть своего восхищения Василиса.

Андрей смутился.

– Нет, просто случайно прочитал в Интернете. Кстати, раз уж мы познакомились, вы не поможете найти праздничный стол? Мне поручено важное дело – отнести салат. А я тут в первый раз и почти никого не знаю.