Айдесс, милый мой, бедный! Один раз только – его несли как раз в дом – я смогла тихонько дотронуться до него. Он как будто ждал, открыл глаза и попытался улыбнуться… А потом опять закрыл глаза. Ушел. Вот тут мне стоило огромных усилий в голос не заплакать. Кажется, я кривила губы в приветственной, ободряющей улыбке – а по щекам всё равно лились слезы, и надо было их смахивать, делая вид, что ты поправляешь волосы…

Впрочем, большинство людей не встречали его холодом, как мои родные. Почти все слуги, жители близлежащих хуторов – они, кажется, даже гтотовы были радостно поприветствовать принца, но когда его выесли… Я встречала сочувственные взгляды и слышала вдохи и шепот… но от этого было ещё только хуже, словно они считали, что Айдесс не выживет!

Когда двери были уже близко, рядом с носилками возник незнакомый мне человек. Высокий, плотно сложенный, но почему-то… не очень заметный. Он бестрепетно протянул руку и нащупал жилку на шее кёорфюрста, и ни у меня, ни у кого другого не нашлось слов, чтобы отогнать его.

- Вот черт! – выдохнул он, нимало не заботясь присутствием кого бы то ни было. – Орссэ, вашу ж мать! Какого, спрашивается, а?!

Тут он повернулся ко мне и негромко сказал:

- Благородная ирстэ Холлэ, прошу прощения за мою казарменность. Дозвольте поинтересоваться, что уже было сделано для моего господина? И… что еще потребно, по-вашему?

- Травы, отвары… противовоспалительные и укрепляющие… и магическая помощь, насколько это было возможно, - тихо призналась я. – У него пневмония, по всей видимости – и крайнее магическое истощение.

- У вас здесь есть маги? – цепко спросил он, поймав мой взгляд. – Кто может оказать ему магическую помощь? Или лучше везти в столицу?

- Не надо его сейчас никуда везти, - ответила я. – Хуже будет. Ему покой нужен. А маг у нас есть… наш домашний. За ним послали уже. А вы кто, орс? Вы… его друг?

Он внимательно посмотрел на меня.

- Фрохтэ Тэбер, благородная ирстэ. Его Высочество Кёорфюрст называет меня своим гардекором. Жаль только, что он так усложняет мою работу.

- И часто… это с ним случается? – спросила я со слабой улыбкой. Утешительно было бы думать, что с Айдессом такое не впервые, и всё опять будет хорошо…

- Такое – впервые. Но охранять его… бывает иной раз очень тяжело.

- Он себя не бережет, - тихонько сказала я. Не спросила – а отметила.

Тэбер шел рядом со мной, не забывая поглядывать по сторонам.

- Я слышал, Его Светлость говорил про ураган на Голом… Это все так и было? Его Высочество действительно усмирил бурю?

- Да, Фрохтэ! Он спас всех нас. Он его… погасил, ураган. Погасил собой.

Мой голос прозвучал неожиданно звонко, и сзади раздались приглушенные голоса и перешептывание.

- Верно говорил Фюрст – его нельзя оставлять без присмотра! – в сердцах проворчал Фрохтэ, с беспокойством вглядываясь в принца. – Я ведь был уверен, что он спать пошел. Он всю дорогу мечтал о теплом доме и постели. И тут – такое…

Да уж… вместо теплой постели – ледяные волны и ветер, снежная крупа в лицо… И ураган. Снег в крови… Его, Айдесса, крови.

Я следовала за носилками, как привязанная. Тернеда утащила мать, какими-то дикими глазами посмотрев на меня и моего любимого… Знала бы она, насколько мне безразличны ее взгляды!

И только у дверей комнаты, куда собирались поместить принца, я остановилась, услышав где-то на краю сознания слова «переодеть». «умыть» или что-то похожее. И его унесли… Фрохтэ тоже пошел туда… а я осталась стоять в коридоре родного дома – заплаканная и неприкаянная.

Лишь через час меня в моей комнате нашла служанка и сказала:

- Госпожа, мне вам передать велели… вас кёорфюрст зовет… прийти к нему просит очень!

- Конечно!

Я не спрашивала ни о чем, не приводила себя в порядок, только шаль схватила на бегу… старую… первую, что в руки попалась. В коридорах было холодно… Несколько раз я косилась на служанку – что ж ты идешь-то та медленно, копуша! И боролась с желанием спросить «как он?» Но сейчас я и сама его увижу… он пришел в себя, он звал… ах вот… да, конечно, именно сюда его и поселили.

Я вошла быстро… ворвалась… пришлось сдержаться даже… негоже так носиться дочери герцога.

- Айдесс!

- Олэ, ты – как ветер ласковый, - улыбается он мне с ложа. Его переодели и умыли и даже побрили. Голос хриплый, прерывистый, а глаза живые, только блеск в них какой-то лихорадочный, что ли. – Знакомься, это мой верный страж Фрохтэ Тэбер. Форт, это Холлэ, она согласилась стать моей женой. Полагаю, что она и фюрстэйе с легкостью сделается – дай только шанс. Олэ, ты как? Я, наверное, здорово утомил тебя… ты же меня лечила…

- Ну что ты, какое утомление! Лучше скажи, как ты сам. Вот как врачу и скажи!

Я испугалась, что слова мои прозвучали слишком требовательно и холодно. Тоже мне, нашлась великая целительница! Но мы были не одни… Я только уже почти привычным жестом положила тихонько свою руку ему на плечо.

- Но ты же – моя невеста! - укоризненно выдохнул Айдесс, накрывая мою ладонь своей забинтованной рукой. – Что ж я, жаловаться тебе должен? Не буду. Тем более, что почти и не на что. Не бойся за меня, тепло моей души, теперь-то я точно не пропаду!

"Почти что не на что" - кроме сжигающего жара, слабости и боли в груди, - подумала я. И с надеждой покосилась на гардекора – быть может, он скажет мне что-нибудь, о чем не желает говорить Айдесс?

Он едва заметно улыбнулся в ответ и сказал со всем доступным ему сарказмом (который был направлен, к счастью, не на меня):

- Ирстэ Холлэ, не переживайте. Орссэ Йэгге выздоровеет скоро, и все будет хорошо. Вот он с воспалением легких справится, силы восстановит, с сосудами разберется до конца, ручки заживит – тогда и выздоровеет.

- Ну откуда столько яда в одном отдельно взятом гардекоре? – сокрушенно вздыхает Айдесс и поворачивается ко мне, жалуясь на Фрохтэ. – И вот так с того момента, как я очнулся. Прям хоть в себя не приходи!

Глаза его, в противовес возмущенному голосу, смеются.

- Я кашляю просто, а остальное – ерунда. Даже и руки… Единственно, очень раздражает невозможность что-то взять. Ни чашку, ни карандаш, ни меч…

- Меч-то вам тут зачем? – ворчит Тэбер.

- Да я так просто… для примера. Олэ, садись рядом, пожалуйста.

Конечно же, я села. Хорошо хоть, не мимо скамейки! И хорошо, что она была низенькой… так удобно, и мы так ближе, когда я сижу на низком… Наверное, когда я стояла и возвышалась - а мой любимый лежал в кровати, ему стало неуютно. Сильному мужчине, должно быть, чувствовать себя слабым тяжелее вдвойне.

- Меча предложить не могу, - сокрушенно сказала я, - а вот покушать… Ты кушать хочешь? Нет, три порции копченой рыбы тоже не дам! Может быть, одну. Маленькую. Если будешь хорошо себя вести…А ещё могу тушеную… с овощами… ты не пробовал ещё такой.

Ой, что я болтаю? Глупости какие-то… не умела я кокетничать никогда.

- Вот и верь после этого людям, - вздохнул Айдесс. – Обещала три, а результат? Одна порция, и та маленькая. Да еще условия какие-то… Нет, я так не играю.

- А ты правда хотел бы? - ласково сказала я. – Кстати, я не оговаривала, в течение какого времени будут поданы эти порции! Можно разом, а можно в течение дня или двух… выбирай.

- Ты – моя целительница, тебе и решать, как меня кормить, - улыбается мне Айдесс.

- Ну надо же! – ухмыляется его гардекор, устраиваясь неподалеку на стуле. – Иногда вы можете вести себя разумно, орссэ!

- И вправду язва, - согласилась я, улыбнувшись Фрохтэ: тот явно старался поддержать бодрый настрой. – Мой брат похож на него… ты позволишь мне покормить… помочь тебе… мой Айдесс?

Поцеловала бы. Обязательно. Если бы мы были здесь одни… Как же ты смотришь на меня! Мне дико представить, каким же я тебя считала когда-то далеким…

- Ох, да! Лучше ты, чем Форт. К тому же ему по службе не положено отвлекаться на занятие, которое так связывает руки. А тебе, наоборот, надо меня кормить, - Айдесс смеется. – Все женщины кормят своих мужчин, Олэ. А мужчины их защищают. Верно, звезда моих ночей?