Стоя у бара, Туан стал наблюдать, как его люди проверяли документы у посетителей.

Хоанг подошел к большому зеркалу в стене, поправил галстук. Из зеркала на него смотрел худощавый мужчина с веером морщинок у глаз. «Ты здорово постарел, — мысленно сказал Хоанг своему отражению. Тебе нет еще и сорока пяти, а выглядишь ты на все шестьдесят».

Он причесался и вошел в ресторан. К нему тут же подскочил официант, приглашая за свободный столик.

— Рис по-кантонски, лангусту на гриле и крабовый суп. А я пока выпью что-нибудь, — сказал ему Хоанг и направился в сторону бара.

Он сел на высокий табурет перед стойкой и заказал рюмку «куантро». Наливая ликер, бармен тихо произнес:

— Сегодня «дядюшка» сам придет на встречу. Он будет ждать тебя в половине восьмого у гробницы Ты Дыка.

Хоанг допил «куантро» и пересел за столик. Через минуту перед ним появились заказанные блюда. Но ни дымящийся рис, ни имбирный аромат рыбного соуса, ни золотистая корочка великолепно зажаренной лангусты не привлекали. Есть не хотелось. На душе было тоскливо. Сегодня ему исполнилось сорок три, и он снова — уже в который раз! — отмечает, а точнее, не отмечает, день рождения в одиночестве.

Когда в последний раз его поздравляли друзья? Кажется, лет десять назад или даже больше. Ну конечно, больше. Тринадцать лет! Он тогда партизанил со своим отрядом на Центральном плато. Хоанг попытался припомнить подробности того дня, но память лишь смутно сохранила улыбающиеся лица бойцов, вручавших орден своему командиру. Комиссар перехватил орден у связного, появившегося в отряде несколькими днями раньше, и все держал в тайне. Хоанг совсем забыл, что ему исполняется тридцать, а комиссар помнил...

Где-то он сейчас — неугомонный, неистощимый на всякие выдумки Лием? Его так не хватало Хоангу все эти годы! Ведь они были не только боевыми товарищами, но и близкими друзьями. Оба родом отсюда, из Хюэ. Вместе росли, вместе учились в школе... Где он теперь? Наверное, сражается где-нибудь, в джунглях?..

С каким удовольствием Хоанг взял бы в руки автомат и повел свой отряд в атаку. Он всегда считал, что именно там — настоящее дело. А здесь... За десять лет Хоанг так и не привык к своей роли бизнесмена. Умом он понимал, что делает важную и нужную работу. Да и центр высоко оценивал каждую его информацию. Умом он понимал. А в душе... В душе оставался партизаном.

Он посидел еще немного в ресторане, потом расплатился и вышел на улицу.

Оставив машину у каменной ограды, Хоанг вошел через небольшую дверцу на территорию гробницы Ты Дыка, а точнее, его бывшей загородной резиденции. Как и загородные резиденции других вьетнамских королей, она стала последним пристанищем четвертого по счету монарха из некогда могущественной династии Нгуенов[4].

Старик сторож не обратил на Хоанга ни малейшего внимания: сюда часто приходили люди, чтобы побродить в тиши усыпальницы августейшей особы. Хоанг прошел мимо заросшего фиолетовыми цветами ряски и розовыми лотосами пруда с деревянным павильоном на берегу и, поднявшись по каменным ступеням к бывшим королевским покоям, свернул направо, к могиле Ты Дыка.

Около нее стоял человек, лица которого Хоанг в темноте не различал. Он хотел было произнести условленную фразу пароля, но вдруг услышал знакомый, хрипловатый голос:

— С днем рождения, командир.

Хоанг на мгновение опешил. Перед глазами моментально возникла бамбуковая хижина в джунглях и лицо комиссара, вручавшего ему орден.

— Лием?!

— Угу. Я.

Хоанг бросился вперед, схватил друга за плечи.

— А пароль? — беззвучно смеясь, спросил тот.

— Иди ты к черту! Твое лицо надежнее всех паролей, — Хоанг все еще не верил, что видит живого Лиема. — Ты... ты помнишь, что у меня день рождения?

— Ну а как же? И даже орден тебе привез. Вернее, не сам орден, а приказ о награждении. Да и то устно. Вручение отложено до лучших времен.

Хоанг почувствовал, как все его существо начало ликовать. Он напрочь забыл все свои сегодняшние тревоги. Встретив старого товарища, он словно осязаемо прикоснулся к прошлому, и перед ним быстрой вереницей побежали картины давно минувших лет — бои, марши, привалы, лица боевых друзей. Ни один из эпизодов его партизанской жизни не вырисовывался отчетливо. Видения громоздились одно на другое, перехлестывались, повторялись. За несколько секунд Хоанг просмотрел странный фильм, склеенный из обрывков воспоминаний.

— Спасибо, — выдохнул он.

— За что? — не понял Лием.

— Ну, за орден... за высокую оценку... за то, что ты пришел именно сегодня. Такой подарок для меня...

— Э-э, ты стал совсем гражданским человеком, — лукаво прищурился Лием. — Забыл, как благодарят за награду в строю?

И, видя, что Хоанг смутился, добавил:

— Шучу, шучу. Потом будешь слова говорить. При вручении. Как ты догадываешься, я пришел не только для того, чтобы поздравить тебя с днем рождения.

— Догадываюсь. Один вопрос, и перейдем к делу.

— Я слушаю.

— Скажи, ты случайно... ничего не слышал о Лан? Ведь я не видел ее больше двадцати лет. А сына вообще никогда не видел. Пытался что-нибудь узнать о них, но безуспешно.

— Я понимаю, — ответил Лием. — Понимаю, как тебе трудно. И не только тебе. Сколько семей разлучила эта война! Страшно подумать. Не десятки, даже не сотни — тысячи! Ведь воюем уже тридцать лет!

Хоангу показалось, что Лием не хочет отвечать на его вопрос.

— Ты что-то знаешь? Скажи. Я... я готов ко всему.

Лием вдруг рассмеялся:

— Хотел сказать потом, в конце разговора. Да ладно уж, не буду тебя мучить. Жива твоя Лан, жива. Больше того, ты скоро ее увидишь.

— Лием! — Хоанг схватил друга за плечи. — Лием, дружище! Ты... ты это серьезно? Я... слушай... подожди... — Он вдруг резко вскинул голову и прищурился, глядя Лиему прямо в глаза. — Но почему же ты молчал столько времени? Почему не попытался увидеть меня раньше, сказать. Ты ведь знал! Ты ведь...

— Хоанг, меня перебросили в центр только три месяца назад, — мягко ответил Лием. — А до этого я ведь ничего не знал ни о тебе, ни о ней.

— Да, да, конечно, — Хоангу стало неловко за свою резкость. — Ты... прости. Скажи, а сын? Ты что-нибудь знаешь?

Лием отрицательно покачал головой:

— Я и о Лан узнал случайно. Она ведь работает в Сайгоне, а в моем ведении — подпольные организации Хюэ. У них в Сайгоне погиб связник. Ну, я и попросил кое-кого, чтобы тебя на пару месяцев перебросили туда, пока не подберут подходящего человека. Сказал, что вы не виделись с пятьдесят четвертого года. Оказывается, никто и не знал, что вы женаты.

— Так ведь наш брак не был зарегистрирован, — сказал Хоанг и добавил растроганно: — Спасибо, дружище.

— Вот так-то лучше, — шутливо проворчал Лием. — Ну, ладно, теперь о деле. В Сайгон ты, конечно, сможешь выбраться?

— О чем ты говоришь! — радостно воскликнул Хоанг.

— Так вот, в центральном аппарате «Феникса» уже несколько лет работает наш человек по кличке Смелый. Он передает свою информацию Лан. Лан была связана с товарищем, которого убили, а он — с оперативной группой и с центром. В зависимости от характера информации она шла либо в центр, либо прямо в подпольные ячейки. Лан для окружающих — гадалка и владелица небольшого ресторанчика по имени Фам Тху. Когда появишься у нее, будь предельно осторожен. И вот почему. Дело в том, что начальник отдела безопасности майор Туан считает, что Лан работает на него.

— Вот как?!

— Да. Там у него явочная квартира для встреч со своими агентами. Смелый появляется у Лан, не боясь навлечь на себя подозрения, потому что это санкционировано Туаном. Два года все шло нормально. Однако получилось так, что у Туана убили двух осведомителей, причем именно тех, с которыми он встречался в особняке Лан. Чистая случайность, но она насторожила Туана, и он занялся основательной проверкой обитателей особняка. Смелый успел предупредить об этом Лан. Ей некогда было ставить в известность центр, и она решила подстраховаться сама. В ее особняке работал дворником наш товарищ. Она позвонила Туану и сказала, что якобы разоблачила в своем дворнике вьетконговца. Туан клюнул и помчался к ней. Дворника в особняке, естественно, уже не оказалось. Кажется, Туан поверил и глубже копать не будет. Но все же имей это в виду. И постарайся вместе с Лан и товарищами из оперативной группы выяснить обстоятельства гибели связника. Нам нужно в ближайшее время точно знать: выследили только его или охранке известно что-нибудь еще. Пусть Смелый даст по этому поводу самую подробную информацию.