Между «хохлами» и донскими казаками особой любви тоже не наблюдалось. Копались «хохлы» на своих участках, поглядывали на бескрайнюю, местами еще и непаханную степь. Сколько земли пропадает! Разве ж казаки обработают столько? Им все некогда, у них служба… И казаки все это давно приметили, зло зубы скалят: «Ага! Мы б служили, а вы б нашу землю к рукам прибирали… И не мечтайте!»

С девяти лет определили Семена Буденного мальчиком к купцу Яцкину, Отмотал он свое на побегушках, потом, когда подрос, определил его хозяин в кузницу подручным кузнеца и молотобойцем. Позже работал набравшийся силенок Семен на молотилке смазчиком, кочегаром и машинистом. Хозяйский приказчик научил его читать и писать, за что будущий маршал отслужил ему — чистил обувь, мыл посуду, комнату убирал.

Осенью 1903 года забрали Семена Буденного в армию. Уроженцев южных губерний, малороссиян, помня их казачье прошлое, охотно брали в кавалерию, и Буденный попал туда же. В своих воспоминаниях Буденный пишет, что попал в Маньчжурию на пополнение 46-го казачьего полка, который охранял коммуникации и гонял за хунхузами. Но в то время 46-го полка в Маньчжурии не было, и не совсем ясно, как иногородний мог очутиться в казачьем полку.

Как бы там ни было, но после русско-японской войны, как писал Буденный, казаков отправили домой, а герой оказался в Приморском драгунском полку, где отслужил срочную службу. В 1907 году он был направлен в Петербург в школу наездников при Высшей офицерской кавалерийской школе. После окончания такой школы Буденный должен был наблюдать за выездкой молодых лошадей.

Само направление в школу показывает, что Буденный был лучшим наездником полка. Кому другому доверят неуков объезжать? Мечтал Семен избавиться от нелегкой батрацкой доли, устроиться после службы тренером на какой-нибудь конный завод. Год обучения и первое место на соревнованиях по выездке давали ему возможность остаться в самой школе в Санкт-Петербурге. Об этом он тогда, видимо, и мечтать не смел. Но из школы недоучившегося драгуна затребовали обратно в полк, сочтя, что он и так хорошо подготовлен, если первые места занимает.

До четырнадцатого года служил Буденный на Дальнем Востоке, объезжал неуков, состоял на должности вахмистра, но чины ему шли туго. Как получил старшего унтер-офицера, так и остался до самого большевистского переворота, невзирая на многочисленные награды за храбрость.

В канун мировой войны приехал Буденный в отпуск, в станицу Платовскую, но отдыхал недолго. Началась война, и загремел сверхсрочный унтер в запасной дивизион, а оттуда после беспорядков, которые, если верить буденновским мемуарам, закончились убийством какого-то офицера и разгромом Армавирской тюрьмы, — на фронт в 18-й Северский драгунский полк Кавказской кавалерийской дивизии.

Кавказская кавалерийская дивизия под командованием незадачливого генерала Шарпантье начала войну на Западном фронте, но вскоре ее перебросили против турок. Буденный воевал храбро, заслужил четыре Георгиевских креста и четыре медали. Был у него и пятый: крест. Вернее, был то крест самый первый, но сорван он был торжественно у Буденного с груди перед строем всей дивизии за то, что Семен Михайлович ударил вахмистра, который зверствовал и постоянно придирался к драгунам. Грозил за это Буденному военно-полевой суд и расстрел, но ограничились тем, что отобрали «Георгия». Тоже какая-то странная история…

Крест Буденный «восстановил» и еще три выслужил, за что полагалось вообще-то по Георгиевскому статуту ему производство в высший унтер-офицерский чин подпрапорщика, но и здесь неувязка вышла. Чин старшего унтер-офицера стал для него в царской армии предельным.

Весной 1917 года дивизия вернулась на фронт против немцев. Прибыв из Персии, где прошла для Буденного большая часть мировой войны, в Россию, драгуны узнали, что царя свергли, что в России новое правительство и массу других головокружительных новостей.

Семен Буденный стал председателем полкового комитета, связался с местными Советами и с большевистской организацией, тогда же познакомился с М. В. Фрунзе. Новая власть открывала новые перспективы. «Дураки вы, если думаете, что можно жить без начальства», — говаривал Семен Михайлович своим драгунам на митингах. Главное, чтоб начальство было свое, проверенное. И Буденный охотно брался олицетворять это новое начальство.

Но в армии новой демократической России карьеру сделать не удалось. Дивизия, судя по всему, самовольно демобилизовалась, драгуны разъехались. Во второй половине ноября 1917 года, за несколько месяцев до официальной демобилизации русской армии, Буденный вернулся в Платовскую, прихватив с собой из части седло и оружие.

С приездом Буденного в Платовской местные иногородние организовали Советскую власть, случилось это 12 января 1918 года. Казачье население Платовской в основном состояло из калмыков, получивших статус казаков. Калмыки, чуждые местному населению и по языку, и по вере, и по культуре, всегда держались замкнуто и очень осторожно. С властью государственной предпочитали не спорить, И в данный момент отмолчались. Лишь один, Ока Городовиков, инструктор при станичном правлении, как и Буденный, обучавший молодых верховой езде и владению холодным оружием, примкнул к новой власти.

Гражданская война зарождалась вблизи крупных городов и промышленных центров. Красная гвардия и присыпаемые с фронта «революционные войска» боролись за власть с дружинами, состоявшими из офицеров, юнкеров, студентов. И к «красным» и к «белым» в ту зиму шли люди либо идейные, либо неприкаянные, либо просто любители половить рыбу в мутной воде. И Красная гвардия, и белые «партизаны» были крайне малочисленны. Основное боеспособное население, демобилизованные солдаты и казаки, измученные многолетней окопной жизнью, потерпевшие поражение в мировой войне, отъедались и отсыпались у родных очагов. Воевать друг с другом им пока было не за что. Не снег же на полях делить?

Но в феврале, только-только установили советскую власть в окружной станице Великокняжеской, гражданская война подошла и к калмыцким станицам, докатилась до сальской и манычской глухомани. Выбитый из Новочеркасска отряд донского походного атамана Попова, последние из не признавших новое большевистское правительство донских казаков и офицеров, приближался, надеясь укрыться в Сальской степи от победителей-большевиков и дождаться, как надеялся генерал Попов, «пробуждения казачества».

Попов совершенно справедливо полагал, что весной осмелевшие иногородние, прикрываясь лозунгом «Земля принадлежит тому, кто ее обрабатывает», выйдут на поля делить помещичьи земли и запас казачьих станиц, который они всегда у казаков арендовали. Казаки же, естественно, не потерпят…

По дороге отряд Попова разгонял Советы и немилосердно карал «советчиков». Те в свою очередь кинулись создавать отряды самообороны. Буденный изначально занимался сбором оружия для местной Красной гвардии и при этом чуть было не попал в руки белых. Красногвардейские отряды были разбиты на реке Маныч, калмыки изменили и ушли к Попову. Красногвардейцы и все сочувствующие Советам стали откатываться к крестьянским слободам Орловке и Мартыновке, надеясь найти там поддержку против казаков.

Буденный же, собрав несколько надежных ребят, ночным налетом захватил родную станицу и всех, кого белые успели посадить под замок за сочувствие большевикам, освободил. Из освобожденных он создал свой отряд.

Отряд Попова загнали в глубь Сальской степи при помощи царицынских большевиков. Местные красногвардейцы несколько раз пытались объединиться, но между командирами начиналась грызня за власть. Большинство командиров — унтера-сверхсрочники. В отряде у каждого свои местные, братья, сваты, кумовья. Подчиняться будут только тому, кого сами выбрали. И у Буденного в отряде была почти вся его семья, родные, близкие, соседи. Кое-как свели отрядики вместе. Командиром поставили Никифорова, служившего раньше с Семеном Буденным в одной дивизии, а самого Буденного — командиром эскадрона, доверили ему всю отрядную конницу.