— Есть!

Когда рота обеспечения покинуло плац, Гаврилов обратился к оставшимся командирам:

— Господа урядники всех звеньев! Начиная от капралов, до капитанов, проверить экипировку у своих солдат! У всех должна быть сменная одежда и запасная обувь! Особое внимание уделить наличию предметов личной санитарии и походной посуды! При необходимости доукомплектовать! В расположении остаётся только сапёрная рота и сводный взвод охраны, состоящий из тех, кто сейчас находится в наряде. У каждого из них своя задача, первые ускоренно постигают азы установки защитных сооружений; другие охраняют имущество нашей войсковой части. Всем, кто участвует в боевом выходе, построение через полчаса: разойдись! …

Несмотря на то, что это был первый такой крупный выход, подразделение прошло свой путь чётко и организованно. И что больше всего радовало Юрия, полк не понёс так называемых не боевых потерь. Единственный неприятный инцидент произошёл на первом привале (на котором солдат ждала походная кухня). Гаврилов мимоходом заглянул в котелок солдата, только что получившего свою кашу и отходившего в сторону, ища, где можно было присесть для приёма пищи. Ему сразу «кинулось в глаза», что овсянка с солониной явно была выдана не полной порцией.

— Воины, ты, ты и ты, ко мне! — Обратился он к трём солдатам, которые получили еду, но ещё не ещё успели, начать её есть.

Те, на кого Юрий указал, подбежали к нему и вытянувшись по струнке, собирались уже начать докладывать, что — «Господин полковник, рядовой такой-то по вашему приказу явился»! — Но Гаврилов, опередил их, немного выставив руку, ладонью вперёд и сказав:

— Спокойно братцы, это сейчас лишнее, лучше предъявите содержимое ваших котелков.

Бойцы послушно выполнили приказ: как оказалось, и у них порции были ополовинены.

— Все за мной. — Коротко приказал Витальевич и направился к котлам полевой кухни.

Все кто стоял в очереди, расступались, освобождая дорогу полковнику и, с любопытством поглядывали на сопровождавших его солдат с котелками в руках. А Юра, подойдя к аналогу знакомых по прежней жизни Походных Армейских Кухонь, остановился, и обратился к кашевару:

— Скажи ка ты мне голубчик, кто здесь главный?

— Вы, ваше высокоблагородие! — Отчеканил повар, став по стойке смирно. Чудом, не свалившись с ПАКа.

— Нет уважаемый, ты меня не понял. Кто сейчас твой непосредственный начальник? — Почти отеческим тоном уточнил Гаврилов.

— Так подпрапорщик Ныгуайе Фёдор Семёнович, ваше высокоблагородие!

— Тогда в чём дело? Зови! — Полковник широко улыбнулся. — Или прикажешь мне самому его искать?!

— Ваше благородие, Фёдор Семёнович, вас господин полковник, на пункт раздачи пищи требует!

Выкрикивая эти слова, кашевар спрыгнул с подножки походного котла и побежал в направлении одиноко стоящей палатки. Не успел служащий кухни до неё домчаться, как она распахнулась и из её недр, выглянул Ныгуайе с заспанным лицом.

— Господин подпрапорщик, ко мне, бегом, марш! Доложите, как поставлена у вас служба! — Рявкнул Юрий, увидев это безобразие.

Это возымело результат — вскоре младший командир стоял перед Юрием и ждал ответ на свой устный рапорт.

— Так что Фёдор Семёнович, говоришь у тебя всё в порядке? Так мы это сейчас проверим.

Повернувшись к очереди ожидавшей продолжения раздачи пищи, Гаврилов обратился к ближайшему солдату:

— Ну, ка боец, дай мне свой котелок. — И тут же передал его Ныгуайе. — Путь твой подчинённый положит порцию каши на пробу.

Это было тут же выполнено, и как было положено, в котелок плюхнулось содержимое полного черпака.

— Ну что же, похвально, армию, которую так кормят, измором не возьмёшь. — Подытожил Юрий, заглянув в него и кивнув на троих солдат спросил. — Вот только как мне понимать такие порции? С какими силами пойдут в бой эти орлы, после такой то кормёжки?

Сказано это было, с нотками метала в голосе, но не на повышенных тонах. И ответом на это была тишина. Не дождавшись ответа, Витальевич окинул взглядом, стоящих с поникшими головами служащих кухни и спокойно приказал:

— Возле каждого котла поставить по поручику. Их задача контролировать, чтобы всем солдатам пища выдавалась в полном объёме. И не приведи господь кому-то из солдат остаться голодным. Виновных запорю батогами. Далее, отныне и навсегда, старший наряда — последовал строгий взгляд на Ныгуайе — днём не спит, кухня ест последней — после того как поедят все служащие в боевых подразделениях. Выполнять.

В итоге, около тридцати человек остались без пищи. По приказу полковника им выдали по две банки тушёнки — из НЗ. Виновники же, были прогнаны через строй, состоявший из солдат, лишившихся обеда. Правда, на первый раз, Витальевич не контролировал, чтобы солдаты били своих обидчиков батогами посильнее. Да и медики в конце экзекуции констатировали, что наказанные, в госпитализации не нуждаются (служивые тоже пожалели своих товарищей). Но спать на спине, какое-то время не смогут.

В положенном месте оказались очень быстро. Интенданты, к моменту подхода основных сил, уже поставили на двух дорогах укреплённые блокпосты и «разбили» основной лагерь (благо, леса для хоз. — построек, в округе было предостаточно). Надо отдать должное капитану Емельянову, он уже построил и собирался запускать коптильню. Часть мяса и рыбы должны были добывать пятеро охотников, и с десяток рыболовов, служивших под его началом. Другую его часть, он собирался брать у местных, благо договорился с ними о том, что они сами будут привозить свой товар.

— Зря Юрий Витальевич смеётесь. Сколько здесь будем стоять — одному богу известно. А солдату есть каждый день надобно. Издали не навозишься, так что, как прижмёт нужда, сразу меня вспомните. — Обиженно бурчал Силантий, заметив с какой улыбкой, Гаврилов осматривал его хозяйство. — А у меня то, будет, и солонина, и мяско копчёное, и ваши любимые колбаски, даже грибочки заготавливаю, будет, чем солдатушек побаловать. Вот тогда-то и посмотрим, кто из нас будет смеяться последним….

— Да не смеюсь я над тобой Феофанович. Наоборот, рад, что ты у меня служишь.

— Одной радостью сыт не будешь. — Продолжал ворчать капитан, его низкорослая худая фигура и ворчливый характер, делали его похожим на кощея бессмертного. — Мне бы соли — с четверть пуда, да медяков — мошны две.

— А это тебе зачем? — Юрий даже остановился от удивления.

— Как зачем? Так на наш посол у меня есть излишек соли. А вот местные, на многие уступки ради неё готовы пойти — жадобы. Да и расплачиваться с ними чем-то надобно. А я что, здесь самый богатый, что ли?

— Сдаюсь, Силантий Феофанович, твоя правда, будет тебе всё, что ты просишь. Но и спрос за полученное «богатство», будет соответствующий.

— Так не я не для себя прошу, а это для дела надобно. Тоже мне, нашли просителя….

Наследующее утро, по радио пришло известие, о том, что ночью умер царь Иван Алексеевич. В предыдущей истории, ему было отмерено немного больше жизненного пути. И осознание этого, немного давило на Гаврилова. Деятельность которого хоть и была причиной происходящих искажений истории, но в этом не было его прямой вины — Юра, оказался здесь не по своей воле. И раз уж судьба так с ним пошутила. То он, должен наперекор ей не только выжить, но и постараться чего-либо добиться в этой действительности. На общем построении, состоявшемся после завтрака, он объявил солдатам о преждевременной кончине Ивана Алексеевича и довёл до них новый приказ:

— В полку объявляется повышенная боевая готовность, караулы будут усилены вдвое! Любые перемещения по лагерю только в полной боевой экипировке. Наша основная задача, не пустить в Москву стрельцов, расквартированных в новой — строящейся на Азовском море крепости Таганрог! Если они всё-таки здесь появятся, то поначалу постараемся их урезонить — решить дело миром! А, если эти господари будут глухи к нашим словам и по их вине возникнет угроза жизни кого-либо из вас! Только тогда, будем стрелять на поражение! Не посрамите братцы, не дайте разгореться смуте, я верю в вас!