Истинная масонская ложа — это школа мистерий. Это место, где соискатели ограждаются от безумств и слабостей мира и посвящаются в таинства жизни, учатся видеть ее внутренние взаимоотношения и различать в ней тот зачаток духовной сущности, который и есть поистине Сын Божий, возлюбленное Дитя Своего Отца. Масон воспринимает жизнь со всей серьезностью, осознавая, что каждое потраченное впустую мгновение есть упущенная возможность и что могущество достигается лишь усердным трудом и старанием. Он признает всемирное братство всех живых существ важнейшим из отношений. Символ рукопожатия, объясняемый в ложе, отражает его отношение ко всему миру, ибо он — товарищ всех созданий Божьих. Он понимает также, что его собственный дух — сверкающий драгоценный камень, который он должен хранить как святыню в храме, воздвигнутом трудами его рук, мечтами его сердца и устремлениями его души.

Масонство — философия, по сути своей лишенная религиозной веры. Но от этого она не становится менее истинной. Масоны преклоняются перед истиной, где бы ее ни встретили; они служат Свету вместо того, чтобы пререкаться о том, кто его принес. Этим они доказывают, что стремятся как можно лучше постичь волю и заветы Непобедимого. Нет более истинной религии, чем религия всемирного товарищества и братства, созданная ради прославления единого Бога и строительства для Него прочного и прекрасного храма.

Первый поток пробуждающейся Жизни прорезал непроницаемые просторы космической Ночи, превращая тьму отрицания в тусклые сумерки нарождающегося бытия. Перед погруженными в тень вратами вечности появился силуэт одинокой фигуры — то был таинственный незнакомец, стоящий на облачном берегу бурлящей материи. На нем была мерцающая лазурная мантия тайны, чело его окружал золотой венец ослепительного света; тьма хаоса отступала под лучами, исходящими потоками живого пламени от его божественного облика.

Из другого космоса, который гораздо больше нашего, явился этот таинственный посетитель в ответ на призыв Божества. Он шагал от звезды к звезде, он был известен всем мирам и вселенным, но всегда таился под пеленой ночного хаоса. Внезапно облака расступились, и чудесный свет снизошел откуда-то из кипящих волн силы; он омыл эту одинокую фигуру небесным сиянием, и каждый кристаллик тумана заискрился словно бриллиант, купаясь в живом огне Божественного.

В сияющем пламени космического света, окруженном темными облаками небытия, показались две огромные фигуры, и вечность сотряслась от могучего Гласа; каждый сверкающий атом пульсировал, повинуясь Слову Творца[70]. Тогда величественный незнакомец в лазурной мантии склонился в страхе у подножия трона Своего Создателя, и рука, протянувшаяся с небес, даровала ему благословение.

«Из всего творения Я избрал тебя, и на тебя наложил Я Свою печать. Ты — избранный инструмент в Моей руке, и тебя Я назначаю быть строителем Моего Храма. Ты воздвигнешь его колонны и вымостишь его пол; ты украсишь его металлами и драгоценными камнями, и ты станешь хозяином над Моими работниками. В руки твои вкладываю Я планы, и здесь, на чертежной доске живой материи, запечатлел Я план, которому ты должен следовать; каждая его буква и каждый угол прочерчены огненными линиями Моей рукой. Хирам[71] Абиф, избранный строитель Дома твоего Отца, вставай и принимайся за работу. Вот кудрявые облака, вот седые рассветные туманы, вот отблески небесного света и тьма непробужденного творения. Из них ты, без стука молотка и голосов рабочих, построишь храм твоего Бога, вечного в небесах. Ты закуешь в цепи вечный круговорот отрицания и заставишь его шлифовать твои камни. Среди этих духов небытия будешь ты гасить свою известь и закладывать свой фундамент, ибо Я наблюдал за тобою все годы твоей юности и руководил тобою в дни твоей зрелости. Я проверил тебя и не нашел в тебе изъяна. Поэтому тебе дарю Я славу труда и посвящаю тебя в строители Моего Дома. Тебе даю Я Слово мастера-строителя; тебе даю Я орудия Ремесла; тебе даю Я власть, которой наделен сам. Храни же им верность! Верни Мне эти дары, когда завершишь свой труд, и Я дам тебе имя, известное одному лишь Богу. Да будет так!»

Померк величественный свет в небесах, струящиеся персты живого света исчезли в туманной, пустынной полутьме, и небытие вновь укуталось в свою траурную мантию. Снова стоял Хирам Абиф в одиночестве, взирая на холодный океан забвения — вокруг, насколько хватало глаз, лишь клубилась бурлящая материя. И тогда он расправил плечи и, взяв в руки чертежную доску и прижимая к сердцу сияющее Слово мастера[72], медленно зашагал прочь, пока не затерялся в рассветном тумане первого дня Творения.

Как измерить человеку бескрайнюю вечность? Проходили века, а одинокий строитель все трудился над своим планом с любовью и смирением в сердце; рука его отливала в формы тьму, которую он благословлял, глаза же смотрели в небеса, откуда прежде сиял Великий Свет. В божественном уединении трудился он; ни один голос не ободрял его, ни один дух не порицал — он был один в бескрайней Вселенной; на челе его был великий холод утреннего тумана, но сердце все еще хранило свет Слова мастера. Задача его казалась безнадежной. Одной паре рук не под силу было придать форму той тьме; ни одно сердце, даже самое искреннее, не могло быть столь великим, чтобы наполнить пульсом космической любви холодный туман забвения. Хотя тьма все плотнее обступала его и туманные пальцы небытия обвивались вокруг его существа, строитель продолжал работать, движимый божественной верой; в надежде закладывал он фундамент своей постройки и из безбрежных пластов глины создавал формы для отливки своих священных украшений. Здание понемногу росло, и сумрачные фигуры, отлитые рукой мастера, обретали форму вокруг него. Трех огромных бездушных созданий сотворил мастер; словно угрюмые призраки, смутно вырисовывались они в полутьме. То были трое строителей, которых он благословил, и теперь один за другим они величественно проходили перед ним. Хирам простер руки к своим созданиям со словами: «Братья, я создал вас для трудов. Я вылепил вас для того, чтобы вы строили вместе со мною Дом Господень. Вы — дети моего бытия; я трудился вместе с вами, теперь и вы потрудитесь вместе со мной во славу Божью».

Но призраки лишь расхохотались в ответ. Восстав против своего создателя и нанеся ему удары его собственными инструментами, полученными от Бога, они бросили своего великого мастера умирать среди незавершенных трудов, разбитого и сокрушенного тремя созданиями космической ночи. Истекая кровью у подножия своего детища, замученный строитель возвел очи к клубящимся облакам, и лик его просиял божественной любовью, когда он воззвал с молитвой к Господу, пославшему его:

«О Господин над работниками, Великий Архитектор Вселенной! Мои труды не завершены. Почему должны они навсегда остаться неоконченными? Я не исполнил то, для чего Ты послал меня в этот мир, ибо собственные мои творения восстали против меня и инструменты, которые Ты дал мне, уничтожили меня. Дети, которых создал я с любовью, по своему неведению умертвили меня. Вот, Отче, Слово, которое Ты дал мне: ныне оно обагрено моею собственною кровью. О Повелитель, я возвращаю его Тебе, ибо я сберег его священным в сердце своем. Вот инструменты, чертежная доска и сосуды, сделанные мною. Вокруг меня высятся руины моего храма, который я должен оставить. Тебе, о Господь всеведущий, я возвращаю все это, сознавая, что по воле Твоей все исполнится в должный срок. Тебе, о Господи, ведомо наше падение и наше возвышение, и Ты читаешь наши мысли издалека. Во имя Твое, Отче, я трудился, и за Твое дело я, верный строитель, умираю».

Мастер откинулся навзничь, его лик, обращенный ввысь, просветлел в последнем, смертном покое, и лучи света перестали исходить от него. Серые облака сгрудились плотнее, словно для того, чтобы укутать покрывалом тело своего убитого повелителя.