Рустам — вполне традиционный эпический герой с раз и навсегда данными чертами характера. Однако в его переживаниях, в его поступках немало драматизма (например, поединок с сыном). А Сиявуш — уже трагический герой.
Живописание на двух уровнях, характерное для эстетики Фирдоуси, последовательно применяется им и в отдельных эпизодах, и обычно даже в отдельных строфах, содержащих художественную деталь или сентенцию: внешнее дается подробно, внутреннее — лаконично, с тем чтобы читатель смог сам мысленно воспроизвести помыслы и переживания героев. Это именно такое раскрытие и оболочки, и сути явления, и ситуации, которое предоставляет возможность «соавторства» мыслящему читателю.
Наряду с поэзией рано стал складываться и дидактический жанр художественной прозы, например «Синдбад-наме» Абу-ль-Фавариса Канаризи, написанная в 950 г. Ранняя проза представлена главным образом переводом — переработкой большого исторического свода ат-Табари (иранца, писавшего по-арабски) на язык фарси, осуществленной саманидским везиром Балами в X в., а также комментированным переводом на фарси Корана.
Если зарождение и становление литературы на языке фарси происходило в Хорасане и на территории Средней Азии, то в Западном Иране новый литературный язык распространился лишь с начала X в., что связано главным образом с запоздалым развитием здесь антихалифатского освободительного движения. Первые самостоятельные государства в Западном Иране — Зияридское и Буидское — укрепились только в 30-х годах X в. Столицы новых правителей в Гургане, Рее, Исфахане, Ширазе превратились в центры культурной жизни при традиционном господстве арабского языка. Вначале в Западном Иране в отличие от Хорасана арабскому языку был противопоставлен не фарси, а близкородственный ему табари (древний мазендеранский), и первые неарабские литературные произведения писались на табари.
О творчестве западноиранских поэтов этого времени можно судить лишь по весьма скудному количеству сохранившихся стихов. Эти стихи являются образцами придворной гедонистической и хвалебной поэзии. От произведений восточноиранского круга они отличаются большей изысканностью, усложненностью поэтической формы.
Среди первых поэтов, писавших на табари, особенно популярны были Али Пируза и Мастамард. До нашего времени дошли несколько трудночитаемых бейтов из их касыд. О других авторах, писавших на табари, кроме имени, ничего не известно. Имеются сведения и о прозаическом переводе на табари со среднеперсидского языка сборника рассказов, близких по содержанию к «Калиле и Димне» — «Марзбан-наме» («Книга Марзбана»): перевод выполнен в конце X в. мазендеранским князем Марзабаном. Попытки превратить табари в литературный язык в Западном Иране не удались. Во второй половине X в. здесь появляются и первые поэты, сочинявшие стихи на фарси. Например, Мантики Рази (ум. между 980 и 990) успешно конкурировал с поэтами, писавшими на табари. Несколько позже к Мантики присоединились Хосрови из Серахса и мазендеранец Камари. Они писали также и на арабском языке, подвизаясь главным образом в Гургане при дворе зияридского правителя Кабуса Вушмагира (976—1012), который славился и как мастер арабского эпистолярного стиля, и как фарсиязычный писатель, автор широко известного на Востоке прозаического дидактического сочинения «Кабус-наме». Важным центром литературной жизни Буидского государства был древний город Рей (около современного Тегерана). На основных литературных языках Западного Ирана, арабском и фарси, а также на местных диалектах здесь писал стихи Камалиддин Бундар (ум. 1010) и младший его современник Газаири (ум. ок. 1040), смело вступивший в поэтический спор с прославленными панегиристами Хорасана.
Связующим звеном между двумя литературными центрами было яркое философско-лирическое творчество великого мыслителя Ибн Сины (ок. 980—1037), начавшего свою деятельность в Бухаре и завершившего ее в Западном Иране. Наукой признан огромный вклад, внесенный им в развитие философии, логики, социологии, литературоведения, поэзии, лингвистики, естествознания и медицины. Не изучив философии Ибн Сины, нельзя понять классическую поэзию на фарси, творчество таких корифеев этой поэзии, как Хайям, Насир Хосров, Хафиз и Джами.
У Ибн Сины было врагов гораздо больше, чем доброжелателей и покровителей. Спасаясь от гнева султана Махмуда и от недремлющего ока его «богобоязненной» челяди, Ибн Сина был вынужден, как он уклончиво пишет, «в силу необходимости» бесконечно скитаться, переходя из одного города в другой и из страны в страну. Но везде его ожидали новые превратности судьбы. Не раз по прихоти переменчивых властителей его бросали в темницу и грозили мечом палача. Он скрывался, бродил по пустыне, сидел в заточении, участвовал в походах, занимался государственными делами, снова скрывался, но всегда работал, писал.
Власть разума придавала его произведениям тот пленительный оттенок «жизнерадостного свободомыслия», который так высоко ценил Ф. Энгельс в передовых мыслителях Востока. Ибн Сина первым, за шесть веков до Декарта, записал в «Ишарат»: «Я мыслю, и это значит, что я существую». И этот культ разума, объективно противостоящий всесилию ислама, и был проявлением прогрессивной тенденции в сложном мировоззрении Ибн Сины.
Он изучал античную философию по произведениям, дошедшим в сирийских и арабских переводах, и «первого среди философов» — Аристотеля. Он многое воспринял из передовой арабской мысли, идущей от аль-Кинди. Почтительно отозвался он о своем предшественнике, среднеазиатском тюрке аль-Фараби: «Он дал свет слепым, это наш учитель». Ибн Сина поддерживал также связь и переписывался по научным вопросам со своим современником, гениальным хорезмийцем аль-Бируни. О знаменитом персидском враче ар-Рази он отзывался так: «Он ясно излагал истину без таинственности и обмана». Ибн Сина, человек высокообразованный, сказал новое слово во всех областях, которыми занимался. За что травили его при жизни? Прежде всего за то, что он признавал извечность мира, отрицал божественный промысел, а объяснял все естественными причинами и, наконец, доказывал бессмертие души и отрицал возможность телесного воскрешения.
Нельзя не признать, что «обвинители» Ибн Сины сумели разобраться и в его иносказаниях, и в его противоречиях. Он признавал существование бога как первичной абстрактной субстанции, которая хотя и не творила мира, но сделала возможным его наличие, бытие. Ибн Сина верил в Аллаха и не мог в свой век не верить в него. Но он превратил Аллаха в такую опустошенную абстракцию, которая только существует, но не действует, поскольку извечный мир развивается по естественным законам. Объясняя, например, такие небесные явления, как гром и молния, Ибн Сина приводит чисто физические причины, излагает яркие естественнонаучные гипотезы, но вдруг, словно о чем-то вспомнив, заключает: «Но над всем этим, конечно, стоит Аллах». Ибн Сина — явление мировой культуры. Уже в XII в. его сочинения начали переводить на латинский язык, и Ибн Сина под именем Авиценны стал одним из самых авторитетных философов и ученых медиков своей эпохи. Не случайно, что на Ибн Сину опираются в Средние века, с одной стороны, такой передовой мыслитель, как Роджер Бэкон или вольнодумец Хайям, а с другой — Альберт Великий и Фома Аквинский.
Его вспоминает Данте в «Божественной Комедии», Чосер в «Кентерберийских рассказах» и Лопе де Вега в своих комедиях. Медицинский «Канон» Ибн Сины был университетским пособием в Европе до XVII в. включительно, выдержав до тридцати изданий.
Ибн Сина, развивший дальше и поднявший на новую высоту достижения передовой античной философии и науки, не только распространил их на Востоке, но и передал деятелям эпохи Возрождения на Западе.
ЛИТЕРАТУРА XI—XII ВВ.
К концу X в., после долгих междоусобных войн, государство Саманидов распалось. Территория за Амударьей перешла восточным тюркам Караханидам, которым литературные традиции на фарси были первоначально чужды и непонятны. Центр культурной и литературной жизни переместился из Бухары в незначительный дотоле город Газну. Поэзия носила здесь в основном панегирический характер, но развивались и лирические, и дидактические жанры. Это проявилось особенно в стихах Менучехри (ум. 1041), Фаррухи (ум. 1038) и «царя поэтов» (должность и звание были впервые введены Махмудом Газневи) Унсури (ум. 1039), автора трех приписываемых ему по традиции любовных поэм, из которых по дошедшим фрагментам более известна «Вамик и Азра».
