В этот момент на мостик ворвался Николлс.

- Сэр! - звенящим от возбуждения голосом доложил он. - Противник на дистанции!

Торранс повернулся к хронометру. Те ДЕСЯТЬ МИНУТ, которые обещал Николлс, истекли.

- Объявляйте тревогу! - закричал капитан, и его глаза вдруг заблестели, точно также, как блестели тогда, когда я увидел его в первый раз эти резиновые десять минут назад. - Приступайте же, Николлс! А я все управление беру на себя!

Николлс молниеносно исчез с мостика, будто его ветром сдуло, и тут огромный корабль словно ожил. Ненавязчивый до этого свист турбин и пенистый шум разрезаемой на высокой скорости волны утонул в резких звуках тревоги колоколов громкого боя.

- Вы должны спешить, Моран! - озабоченно произнес Торранс, и обняв за плечо, увлек меня к трапу. - Должны спешить! Если вас разорвет на куски тут и сейчас, то дома целее вы выглядеть никак не будете...

Капитан вызвал подвахтенного офицера и приказал ему заняться мною.

- Прощайте, майор Моран! - Торранс протянул мне свою ладонь, и на этот раз я пожал её. Она была ледяной на ощупь, но меня это уже не испугало, как наверняка испугало бы тогда, при первой встрече. - Я надеюсь, вы хоть как-то уяснили себе, в чем состоит истинная ЦЕЛЬ жизни и настоящий СМЫСЛ смерти? Никогда не забывайте о нас, мертвецах, потому что всем нам все равно доведется когда-нибудь встретиться под единым небом!

Над головой послышался переворачивающий душу вой прилетевшего откуда-то из-за невидимого сейчас горизонта снаряда, и Торранс метнулся назад на мостик. Ему было уже не до меня. Корабль сильно тряхнуло, над палубой пронесся целый шквал брызг, поднятых близким разрывом гигантского "чемодана".

- Пристрелочный. - прокомментировал сопровождавший офицер, пробираясь вдоль борта впереди меня. - Сейчас будет ставить нам "вилку", а потом пойдет дубасить главным...

ДУБАСИТЬ! - передразнил я его мысленно, но удивительно, я не уловил в его голосе ни нотки страха или даже неуверенности, скорее это были восторги мальчишки по поводу намечающегося праздничного фейерверка. "Хорошенький же будет фейерверк!" - подумал я, гадая, какой же это план имеется у Торранса относительно предстоящего боя. Но корабль вдруг резко накренился, меняя курс, и я чуть не свалился за борт. Пока мы добирались до носовых ангаров, "Защитник" вильнул еще три или четыре раза, сбивая наводчиков "Бисмарка" с прицела.

Через минуту несколько матросов напялили на меня громоздкий спасательный жилет неведомой мне конструкции.

- У нас нет ни шлюпки, ни даже плотика - все смело за борт при последнем налете "юнкерсов", - смущенно объяснил офицер, как бы оправдываясь. - Поэтому вам придется терпеть так. Тут не Арктика, вода довольно теплая. Мы будем молиться за ваше спасение.

Я обреченно глянул за борт, но ничего интересного там не увидел, и перевел взгляд на мостик. Торранс давно позабыл про меня, он весь ушел в командование кораблем и в подготовку к предстоящему бою. Я даже позавидовал ему сейчас. Мне вдруг так сильно захотелось остаться на этом авианосце, чтобы хоть чем-нибудь помочь его героическому экипажу... Но тут офицер поторопил меня.

- Отталкивайтесь как можно сильнее! - приложился он к моему уху, стараясь перекричать нарастающий вой следующего снаряда. - Шлейфом вас отнесет далеко от кормы и винтов, а там... - он замешкался, словно подбирая приличествующее данной ситуации выражение. - А там - с Богом НА НАШЕЙ СТОРОНЕ!

Он отдал мне честь и отступил в сторону. Я вздохнул, затем снова поглядел за борт, прямо в бурлящую и пугающую темноту. Затем все же решился, быстро перелез через леерное заграждение, и не мешкая, прыгнул в море.

... Итак, с этого самого момента и начинаются все мои неприятности. Я шлепнулся в воду, словно бочка с керосином, погрузился в нее, но неглубоко, потому что тотчас вынырнул благодаря спасательному жилету. Меня закрутило в кильватерной струе, взбаламученной гигантскими винтами авианосца, и скоро я оказался далеко позади корабля. Вода была холодна, не настолько, правда, чтобы нельзя было терпеть. Офицер, проводивший меня в этот путь, был прав: хоть стояла зима, но все же это была не Арктика. Я почувствовал, что вода вокруг меня какая-то не такая... противная, скользкая, можно сказать, словно она была покрыта невесть откуда взявшейся здесь нефтяной пленкой. Но запаха не было, а разобрать в темноте вокруг себя ничего было нельзя.

Пока я ориентировался в пространстве после прыжка, "Защитник" ушел уже далеко, и его носовая часть была охвачена ярким пламенем. Очевидно, немцы все же накрыли его. Но пламя угасло прямо на глазах, вероятно, попадание было пустяковым, и очаг пожара был быстро ликвидирован командой.

Снаряды, однако, продолжали обильно сыпаться на авианосец, поднимая у его бортов гигантские гейзеры воды. Но странное дело, сколько я не вглядывался в черноту ночи за собой, я никак не мог разглядеть вспышек выстрелов из пушек настигающего его "Бисмарка" Возможно, он бил пока еще из-за горизонта, нащупывая цель радаром, но это было маловероятно. С начала обстрела прошло уже столько времени, что я должен был уже его увидеть. И тут я сделал поразительное открытие: вспышки вдруг обнаружились, но не позади, а ВПЕРЕДИ!

От этого сногсшибательного открытия я случайно хлебнул целый литр противной соленой воды и едва не захлебнулся. А когда все же пришел в себя, то увидел перед собою огромное зарево на полгоризонта. "Защитник" опять горел, и в свете этого пламени вырисовывались контуры германского дредноута, вырастающего словно из-под воды - такая высокая была у него скорость. У меня в голове все перемешалось, но я все же начал понимать, что к чему. Слушая Торранса, я почему-то думал, что "Защитник" на всех парах уходит от преследования, надеясь все еще дотянуть до базы на Мальте и подставить линейный корабль под удар островной авиации, но оказалось совсем иначе. Торранс вел свой корабль НАВСТРЕЧУ "Бисмарку", и теперь на нем бушевал пожар. Но хода, насколько я мог понять, авианосец еще не потерял, и даже его не сбавил.

"Бисмарк" пытался обойти авианосец милях в двух по носу, и жерла его орудий главного калибра беспрестанно изрыгали из себя острые языки убийственного пламени. "Защитник" не отвечал, да и отвечать ему было нечем. Это был авианосец новейшей конструкции, лишенный всякого тяжелого вооружения кроме зенитного таких мелких калибров, что о борьбе против самого лучшего в мире линейного корабля и говорить было смешно. Броней у "Защитника" была одета только палуба, борта были все равно что картонные, но это в некоторой степени позволяло выстоять "Защитнику" против такого мощного врага: тяжелые снаряды пробивали корпус авианосца навылет не взрываясь, и теперь я наконец оценил предусмотрительность Торранса, заблаговременно избавившегося от действительно ненужных самолетов. С этой точки зрения авианосец и на самом деле до поры до времени был неуязвим...

У Торранса был гениальный, хотя и самоубийственный, план. Используя высокую скорость своего авианосца, и неповоротливость "Бисмарка", он намеревался таранить врага прежде, чем артиллеристы германского линкора догадаются переставить взрыватели бронебойных снарядов на мгновенное действие. Тогда уж "Защитнику" точно конец.

Но удача была пока на стороне британского капитана. Немцы не ожидали от беззащитного корабля такого отчаянного хода. Объятый раздувшимся на ветру пламенем он, словно обезумевший от боли и ярости бык, со страшным грохотом вломился в бронированный бок вражеского "утюга". Раздался такой оглушительный взрыв, что несмотря на огромное расстояние, отделявшее меня от обоих кораблей, мне заложило уши. Вокруг стало светло как днем. Многотонные обломки разлетелись в разные стороны от места взрыва, и один такой с треском шлепнулся в воду почти рядом со мной. От мощного гидродинамического удара я потерял сознание, и очнулся лишь под утро...