При этом слабым местом в подготовке кадров было то, что слушатели не всегда в состоянии были применить на практике приобретенные теоретические знания. Вопросы взаимодействия войск отрабатывались лучше в статике, чем в динамике боя.

Особым местом стояла штабная культура. Много было недостатков: в оформлении документации, командный язык был «засорен, неконкретен».

С преподавательским составом, как выразился генерал М.С. Хозин, дела обстояли не совсем нормально.

Комплектование академии преподавательским составом в 1940 году выглядело следующим образом: было получено 75 % нового преподавательского состава (т. е. практически весь преподавательский состав, который не угодил командованию, или высшее руководство начало создавать «Новый облик армии» перед войной). Это, как правило, командиры, имевшие до двух лет перерыва службы в Красной армии, оторвавшиеся от войсковой практики и не имевшие методических навыков в деле преподавания. В числе прибывших преподавателей имелись командиры, у которых не было высшего военного образования, и целый ряд командиров, которые были отстранены от занимаемых должностей вследствие невозможности их использования в войсках.

Уровень знаний и подготовки прибывавшего для комплектования Военной академии имени М.В. Фрунзе преподавательского состава был чрезвычайно разнообразен. Из числа всех преподавателей, находившихся в академии, не имели боевого опыта 81 человек; с командным стажем в армии от 5 до 10 лет – 90 человек.

В отдельных случаях (а таких было примерно 20 человек) назначенные командиры не имели малейшего понятия о педагогике и преподаваемых предметах. Руководство академии просто не допустило их к преподаванию. С такими командирами-преподавателями были организованы курсы доподготовки. До мая 1941 года они занимались на организованных для этого специальных курсах. Только после получения азов педагогики, психологии и сущности предмета они приступили к преподаванию учебных дисциплин.

Такая пестрота в подготовке профессорско-преподавательского состава создавала ненормальное положение, при котором наиболее подготовленная часть профессорско-преподавательского состава вынуждена была нести чрезмерную нагрузку, занимаясь разработкой заданий, учебно-методических материалов, учебных пособий и т. д.

В академии появилась особая поговорка среди новых преподавателей: «Я попал на «СПАМ», то есть на «сборный пункт аварийных машин». Нарком обороны С.К. Тимошенко предложил решить данную проблему загрузкой какой-нибудь работой таких юмористов.

Конечно же, высказывание М.С. Хозина, что, если мы хотим иметь хорошие кадры командного состава для комплектования академии, – не нужно жалеть, не нужно скупиться на отбор высококвалифицированных командиров-преподавателей, явились ответом на вопросы достижения устойчивой и активной обороны с опорой на укрепрайоны в начале войны.

В целом, командные кадры, которые должны были эффективно противостоять в укрепрайонах танковым группировкам противника, действовавших при мощной поддержке пехоты, артиллерии и авиации, не были полностью готовы к этому.

Таким образом, создавая укрепленные районы, советское руководство закладывало недостатки системного характера в обеспечение их обороны. Будущие командиры гарнизонов укрепленных районов, проходя подготовку в пехотных (общевойсковых) военно-учебных заведениях, тактику ведения наземно-подземного боя в дотах, дзотах линий укреплений глубоко не изучали. Приходилось уже в ходе службы овладевать искусством боя за укрепленные районы.

Подземная оборона советских границ

Вопросы создания укреплений, ведение борьбы за них полевыми войсками и гарнизонами, в том числе с привлечением авиации, саперов для подрыва долговременных огневых сооружений с поверхности земли и с использованием подземного пространства поднимались советским военным руководством с зарождения Советской России. Уже в годы Гражданской войны и военной интервенции в России 1917–1922 гг. руководство инженерных войск пыталось выявить наличие специалистов по подземной минной борьбе, инструмента на складах. В результате удалось выяснить, что в распоряжении Красной армии находилось 1270 приборов для прислушивания, 94 минных бура с принадлежностью и др. Сложнее было с минерами. На Западном фронте к 1 июня 1920 года насчитывалось три подземных минера.

Необходимость ведения различного рода подрывных работ, в том числе и подземных, вынудило командование приступить к подготовке военных кадров данной специальности. В 1920 году были составлены программы подготовки минеров-подрывников. Некоторые из них касались исключительно подземной минной борьбы.

Программа № 2

подготовки для старослужащих минеров-подрывников красноармейцев

Изучаются следующие вопросы:

1. Размеры колодца, пяльцы, обшивные доски, клинья.

2. Выемка земли из минных колодцев.

3. Исправление ошибок, перемена обшивочных досок.

4. Начало и ведение минных галерей.

5. Изменение размеров минных галерей, не изменяя ее направления.

6. Выход минных галерей в стороны. Выходы в сторону минных галерей из брусчатых рам под прямым и острым углами.

7. Назначение и устройство ниш и зарядных камер. Выходы в стороны минных галерей из голландских рам под прямым и острым углом.

8. Исправление галерей посредством перемены составных частей рам, а также обшивочных досок и посредством установки в галереях подпорок и вторых рам.

9. Освещение минных галерей и колодцев и освежение воздуха в минных галереях.

10. Заряжание и забивка сверленых труб.

Для обеспечения учебного процесса использовались наставления «Подрывные работы», «Минная война», учебники для комсостава инженерных войск и красноармейцев по подрывному и минно-подземному делу, для красноармейцев пехоты по подрывному делу и др.

К началу 30-х годов ХХ века стало очевидным, что имеющаяся техника для ведения минных работ устарела. Это подтвердили испытания микросейсмотоскопической станции, проведенные Начальником минно-подрывной станции НИИТ полигона Волковым в сентябре 1931 года (см. табл.). В результате комиссия пришла к выводу, что для прислушивания шумов под землей пригоден только воздушный стетоскоп, и то ограниченно.Отчет об испытании приборов для прислушивания

Создание нового прибора для прислушивания под землей поручили Антулаеву Е.В. Основой для развития техники минного дела стала документация по корабельным и береговым шумопеленгаторам, гидрофону, разработки Сейсмологического института Академии Наук СССР, а также научные статьи зарубежных ученых, английское наставление по подземному минному делу.

Низкие темпы рытья галерей были характерной чертой многих армий. В СССР в начале 30-х годов шли активные поиски механизации процесса создания туннелей. Инженер Рерих В.К. в 1932 году предлагал гидромеханизированный щит для проходки туннелей, подземных ходов сообщения, канализационной сети и подземных аэродромов. Это приспособление позволяло снизить стоимость и повысить скорость создания подземных сооружений. Однако не все проекты реализовывались в практике войск.

Рытье минных галерей и подземных сооружений с помощью новых технологий продолжало оставаться предметом ведения научных разработок и их обсуждения и в дальнейшем. В 1936–1937 гг. были созданы и прошли экспертную оценку десять изобретений по повышению механизации подземных работ. Среди них были машины без выдачи грунта на дневную поверхность и машины, предусматривающие откатку грунта. В результате анализа комиссия пришла к выводу, что машины на гусеничном ходу (подземный танк Прокопенко, машина Яворского) не пригодны для подземных работ. Особого внимания удостоились разработки инженера Облеухова Т.В., разработавшего машину для проходки туннелей и подземных залов «Советский крот» и агрегат для проходки и обделки туннелей «Туннелестроитель».

Наибольший интерес комиссии привлекло подвижное крепление (П.Р.К.). Оно представляло собой щит 2,5х2,5 метров, передвигаемый с помощью гидравлических домкратов. Скорость движения под землей достигала 50 метров в сутки, что превосходило в 7-10 раз ручной способ отрывки галерей.