Литмир - Электронная Библиотека
A
A

написав:

В этой жизни помереть не трудно.
Сделать жизнь значительно трудней

Но в поэме "Флейта-Позвоночник" (1916) Маяковский написал:

Все чаще думаю —
не поставить ли лучше
точку пули в своем конце.
Сегодня я
на всякий случай
даю прощальный концерт.

А в поэме "Человек" (1917):

А сердце рвется к выстрелу,
а горло бредит бритвою.
В бессвязный бред о демоне
растет моя тоска.
Идет за мной,
к воде манит,
ведет на крыши скат.
Снега кругом.
Снегов налет.
Завьются и замрут.
И падает
— опять —
на лед
замерзший изумруд.
Дрожит душа.
Меж льдов она,
и ей из льдов не выйти!
Вот так и буду,
заколдованный,
набережной Невы идти.
Шагну —
и снова в месте том.
Рванусь —
и снова зря.
Воздвигся перед носом дом.
Разверзлась за оконным льдом
пузатая заря.
Туда!
Мяукал кот.
Коптел, горя,
ночник.
Звонюсь в звонок.
Аптекаря!
Аптекаря!
Повис на палки ног.
Выросли,
спутались мысли,
оленьи
рога.
Плачем марая
пол,
распластался в моленье
о моем потерянном рае.
Аптекарь!
Аптекарь!
Где
до конца
сердце тоску изноет?
У неба ль бескрайнего в нивах,
в бреде ль Сахар,
у пустынь в помешанном зное
есть приют для ревнивых?
За стенками склянок столько тайн.
Ты знаешь высшие справедливости.
Аптекарь,
дай
душу
без боли
в просторы вывести.
Протягивает.
Череп.
"Яд".
Скрестилась кость на кость.
Кому даешь?
Бессмертен я,
твой небывалый гость.

Маяковский вновь возвращается к теме самоубийства семь лет спустя в своей поэме "Про это" (1923), эпиграфом к которой служит следующая цитата из "Человек":

Был этот блеск.
И это
 тогда
называлось Невою.

(нижеследующий отрывок из поэмы "Про это"):

Человек из-за 7-ми лет
Волны устои стальные моют.
Недвижный,
          страшный,
                   упершись в бока
столицы,
        в отчаянье созданной мною,
стоит
     на своих стоэтажных быках.
Небо воздушными скрепами вышил.
Из вод феерией стали восстал.
Глаза подымаю выше,
                   выше…
Вон!
    Вон —
          опершись о перила моста…
Прости, Нева!
             Не прощает,
                        гонит.
Сжалься!
        Не сжалился бешеный бег,
Он!
   Он —
        у небес в воспаленном фоне,
прикрученный мною, стоит человек.
Стоит.
      Разметал изросшие волосы.
Я уши лаплю.
            Напрасные мнешь!
Я слышу
        мой,
            мой собственный голос.
Мне лапы дырявит голоса нож.
Мой собственный голос —
                       он молит,
                               он просится:
— Владимир!
            Остановись!
                       Не покинь!
Зачем ты тогда не позволил мне
                            броситься?
С размаху сердце разбить о быки?
Семь лет я стою.
               Я смотрю в эти воды,
к перилам прикручен канатами строк.
Семь лет с меня глаз эти воды не сводят.
Когда ж,
        когда ж избавления срок?
Ты, может, к ихней примазался касте?
Целуешь?
        Ешь?
             Отпускаешь брюшко?
Сам
    в ихний быт,
                в их семейное счастье
намереваешься пролезть петушком?!
Не думай! —
           Рука наклоняется вниз его.
Грозится
         сухой
             в подмостную кручу.
— Не думай бежать!
                   Это я
                        вызвал.
Найду.
      Загоню.
             Доконаю.
                      Замучу!
Там,
    в городе,
             праздник.
                    Я слышу гром его.
Так что ж!
          Скажи, чтоб явились они.
Постановленье неси исполкомово.
Муку мою конфискуй,
                   отмени.
Пока
    по этой
           по Невской
                     по глуби
спаситель-любовь
                не придет ко мне,
скитайся ж и ты,
                и тебя не полюбят.
Греби!
      Тони меж домовьих камней! —
     Спасите!
Стой, подушка!
              Напрасное тщенье.
Лапой гребу —
              плохое весло.
Мост сжимается.
               Невским  течением
меня несло,
           несло и несло.
Уже я далеко.
             Я, может быть, за день.
За день
       от тени моей с моста.
Но гром его голоса гонится сзади.
В погоне угроз паруса распластал.
— Забыть задумал невский блеск?!
Ее заменишь?!
            Некем!
По гроб запомни переплеск,
плескавший в "Человеке". —
Начал кричать.
              Разве это осилите?!
Буря басит —
             не осилить вовек.
Спасите! Спасите! Спасите! Спасите!
Там
   на мосту
           на Неве
                  человек!
6
{"b":"201134","o":1}