- Тише, мой сладкий. Тише. Я не причиню тебе вреда. Посмотри вокруг себя. Это та комната, в которой мы первый раз любили друг друга. Помнишь? Тогда ты так сладко стонал подо мной, что я сразу же влюбился в твое по-юношески угловатое и нескладное тело. Потом я долго искал тебя и несколько лет мы были счастливы, любя друг друга, но Сабир украл тебя. Долгих четыре года я оплакивал тебя, мой мальчик, но все же ты вернулся ко мне и стал еще красивее. Теперь ты настоящий мужчина, и скоро мы снова будем вместе.

- Пощадите. Умоляю, отпустите меня. Я ничего никому не скажу.

- Ш-ш-ш, я отпущу, только когда ты меня вспомнишь, - губы мужчины пробежались по его шее и спустились на грудь. – Твои соски всегда были удивительно чувствительны. Поверь, я знаю, о чем говорю. Они и сейчас сжаты в тугие комочки и ждут моих прикосновений.

- Это не так. Мне просто холодно, - Габриель изогнулся, вновь пытаясь, если не вырвать руки из железной хватки наручников, то хотя бы сбросить с себя насильника. Тот лишь усмехнулся.

- Не надо мне врать и дергаться тоже не надо. Ты зря причиняешь себе боль. Я помню, что ты любишь секс погорячее, так что скоро твой прекрасный зад запылает от шлепков, но сначала я хочу насладиться тобой так, лаская.

Язык Ричарда прошелся по соскам, уделив особое внимание правому.

- Здесь было чудное золотое колечко. Я сам вставлял его тебе. Где оно сейчас? Сабир украл, или это сделали в лечебнице? Впрочем, не важно. Я куплю тебе новое. С камешком. И снова проколю тебе сосок. Или оба. Как захочешь.

И тут Габриель не выдержал. Он сорвался в настоящую истерику, крича и призывая на помощь, но Ричард только осуждающе покачал головой.

- Ты зря кричишь. Квартира звукоизолирована, так что мы сможем любить друг друга сутки напролет, и никому не помешаем.

- Любить?! Это не любовь, это насилие! Вы только пугаете меня и ничего больше. Если вы действительно когда-то любили меня, отпустите!

- Нет. Я искал тебя. Ждал. Четыре года не знал, что с тобой. Да, в моей постели были и другие, но они были только усладой для тела, тогда как ты навсегда забрал с собой мою душу и сердце.

С этими словами Ричард встал и разделся, быстро скидывая с себя халат и белье, чтобы обнаженным устроиться рядом с Габриелем на кровати. Тот же, увидев, что насильник полностью возбужден и готов действовать, вновь начал кричать, зовя на помощь. Напрасно. Его крики и упрямое нежелание вспоминать былое разозлили Ричарда. Он ловко перевернул Габриеля на живот, заставив пронзительно вскрикнуть от боли в вывернутых руках, и, подложив под живот валик, чтобы поднять ягодицы выше, звонко шлепнул по одной из них открытой ладонью.

- Сначала я разогрею тебя, детка. Можешь кричать и дергаться, если хочешь. Твои крики всегда заводили меня, сладкий мой мальчик.

И серия шлепков обрушилась на Габриеля. Чтобы не доставлять радости своему насильнику, он впился зубами в подушку и только глухо стонал, чувствуя, как подушка под ним промокает от слез, и со страхом ожидая того, что произойдет после этого.

А дальше были пальцы, бесцеремонно проникшие в него, чтобы смазать и растянуть. При этом насильник нажал на спину Габриеля, положив ему руку между лопаток, чтобы еще сильнее прижать уже не сопротивляющуюся жертву к кровати. Именно это жест, да еще пальцы, орудующие внизу так властно и жестко, как никогда не поступал с ним Сабир, вдруг прорвали плотину его воспоминаний, лавиной хлынувших на Габриеля.

Он вспомнил все. Свое детство, работу, учебу и его, Ричарда. Как тот ухаживал за ним, приручая и добиваясь ответной любви, а потом трахал в свое удовольствие, нимало не заботясь о чувствах и желаниях своего любовника. Запрокинув голову вверх, Габриель закричал так пронзительно и отчаянно, что Ричард отшатнулся, решив, что порвал его. Но крови не было ни на пальцах, ни в раскрывшейся призывно звездочке входа, и Ричард решил продолжить, однако Габриель обмяк, теряя сознание.

Да, Ричард очень его хотел, но трахать бессознательное тело…

- До некрофилии я еще не докатился, - пробормотал мужчина сам себе, переворачивая своего несостоявшегося любовника обратно на спину.

Быстро добравшись до ванной, Ричард набрал холодной воды в стакан и, прихватив полотенце, возвращался в спальню, когда дверь в его квартиру буквально вынесло мощным ударом.

В лицо мужчины, ворвавшегося первым, сначала была выплеснута вода, потом полетел стакан, но это не остановило Сабира. Он снес своего врага с ног мощным ударом в челюсть, а затем, когда тот впечатался в стену, добавил еще пару ударов кулаком в живот, отчего Ричард, хрипя, повалился на пол. Дальше похитителем занялся Рашид, связывая его тем самым полотенцем, тогда как Сабир заметался по квартире, отыскивая своего супруга.

Габриель нашелся во второй комнате, оказавшейся спальней. Увидев его, Сабир издал крик ярости, жалея, что не вырвал сердце у гадины, посмевшей издеваться над его супругом.

Ключ от наручников лежал тут же, на маленьком столике, так что Сабир смог быстро отстегнуть Габриеля от кровати, нежно целуя израненные в кровь запястья. Одежду отыскать тоже не составило труда. Через полчаса Сабир вынес потерявшего сознание супруга, прижимая его к груди, а Рашид тащил замотанного в покрывало Ричарда, перекинув его через плечо.

Оглушенные и связанные охранники, дежурившие на входе в дом, не могли их видеть, но, оказавшись в салоне автомобиля и понаблюдав за тем, как Рашид укладывает бывшего похитителя в багажник, приказал:

- Сразу же в аэропорт. Позвони пилоту, пусть срочно приготовит самолет к вылету и Назиму, чтобы немедленно ехал туда же вместе с нашими вещами. Как только мы взлетим, позвонишь в местную полицию и скажешь, где им искать помощника этого ублюдка. А Назим пусть свяжется с клиникой. Как только мы приземлимся, Габриеля нужно будет показать врачам, так что пусть скорая уже ждет на поле.

- А что с ним самим делать? – охранник кивнул в сторону багажника.

- Погрузишь на борт, только так, чтобы мы его не видели и не слышали. Когда Габриель немного придет в себя, он сам решит, что делать с ним.

      Габриель пришел в себя, когда его вносили в машину скорой помощи. Он открыл глаза, и Сабир тут же оказался рядом, но первое, что он увидел в глазах любимого, был ужас. Габриель шарахнулся от него в сторону, словно не узнавая. Потом губы его чуть дрогнули, шепча:

- Сабир?

- Да, это я, любимый. Мы уже дома, теперь все будет хорошо.

Мужчина старался говорить как можно ласковее, но Габриель вдруг затрясся, словно от холода, а через минуту у него началась истерика.

- Ничего не будет хорошо! – кричал он. – Не прикасайся ко мне! Я грязный. Я недостоин тебя! Недостоин!

Врачам пришлось вколоть Габриелю успокоительное, иначе пациента просто невозможно было удержать на месте. Несмотря на то, что Сабир старался придерживать его, как можно нежнее, боясь повредить, он вырывался и кричал, словно обезумевший. У Сабира при виде того, как мечется его любимый, даже слезы навернулись на глазах, но он быстро взял себя в руки и дал команду ехать в клинику.