– Здесь, – сказал Пэттипонг, жестом показывая вокруг и вновь переходя на обычный язык, – не помешает любое, пусть самое маленькое, преимущество.

Это было правдой. Хотя движение в космопорте почти замерло, оставались еще портовые грузчики, пилоты, проститутки...

И каждый день всякие негодяи искали приключений. Приключения же часто состояли в том, чтобы выпустить кому-нибудь кишки в сточной канаве. Пэттипонг всегда держал длинный, остро наточенный нож без ножен под кассовым аппаратом.

Рашид вернулся к своему творчеству. Вымоченная ветчина кладется в горячую печь. У него был лимонный сок, красный перец, щепотка соли и три яичных желтка, ждущие своей очереди в миксере. Рашид растопил в маленькой кастрюльке масло, а затем будто включил какой-то таймер в голове. Поджарить булочки. Яйца – в кипящую воду. Булочки – готовы. Ветчину положить на булочку. Ровно две с половиной минуты – и яйца шлепнуть на ветчину.

Он включил миксер и влил растопленное масло в приготовленную смесь. Сосчитал до двадцати, выключил миксер и готовый голландский соус вылил поверх яиц.

– Вуаля!

Пэттипонг осторожно попробовал.

– Неплохо, – неохотно признал он. – Но все равно яйца!

Рашид испытал свое блюдо на посетителе – пилоте, который был достаточно пьян, чтобы стать подопытным кроликом. Мужчина попробовал, удивился, мигом умял тарелку и заказал вторую. Он клялся, что это сразу отрезвило его, и готов был все начать сначала.

– Прямо как пилюли от похмелья! Великое открытие. Лекарство новое. Ты это... продавай наложенным платежом.

– Ладно, будет тебе, – фыркнул Рашид.

Пилот пришел на следующий день – с шестью товарищами.

Потом в столовую повадилась ходить портовая полиция. Рашид почему-то чувствовал себя неуютно, сам не мог понять почему. Ели они, конечно, "на халяву".

Рашид приступил и к другим блюдам, которые он называл "Чили" и "цыпленок-табака". Он убеждал Пэттипонга, что посетителям нужно больше, чем стандартные блюда космопортовской забегаловки.

– Ты говоришь. Я слушаю. Я делаю кэрри. Как моя мама делала. Посетитель пробует – я радуюсь. Месть за трепотню.

Кэрри Пэттипонга могло бы и не быть таким жгучим, но все же и его оценили по заслугам.

– Знаешь, почему я тебя послушал? – спросил Пэттипонг. И показал рукой за раздаточное окошко.

Рашид выглянул. Зал был полон. Пэттипонг выставил столы и стулья даже на тротуар. Рашид и раньше замечал, что работы у них прибавилось, но и представить себе не мог, что до такой степени. Изменился и контингент. По-прежнему заходили драчуны и скандалисты, но появились и костюмы, а также роскошная униформа портового начальства. Были здесь даже оранжевые робы членов секты Вечного Императора. Почему-то Рашид опять почувствовал себя неловко, как и с полицейскими, и тоже по совершенно непонятной причине.

– Наш "Последний выхлоп" – теперь бойкое местечко. Пока. Потом они найдут новое место. И раньше было так. И опять будет. Надо придумать что-то еще. Знаешь... Эти люди хотят... Такие насекомые, что ли... Над цветочками летают. Пропадают потом.

– Может, бабочки?

– Ты что, бабушки не летают!.. Хватит шуток. За работу.

И Рашид вернулся к плите. Очередной заказ на проклятые "яйца по-императорски". Похоже, он начинал разделять отвращение Пэттипонга.

Рашид был доволен, что Пэттипонг богатеет, но его самого деньги нисколько не интересовали. Он... словно чего-то ждал.

Кого? С какой целью? Кабы знать...

Процветание их предприятия заметили и другие.

Был поздний вечер. "Последний взрыв" открывался рано и закрывался поздно – но это было уже слишком: посетители в полночь!

Рашид чертовски устал. Он только что закончил возиться с печкой, сейчас надо все хорошенько почистить, убрать – и к себе в комнатушку, умыться, хлопнуть стаканчик да и рухнуть на постель без сил. У них появился новый работник – пекарь, один из бесчисленных родственников Пэттипонга, – однако Рашид считал, что выучить его печь труднее, чем безногого научить танцевать.

Из зала донесся шум спора. Наверное, снова ограбление. На такой случай Пэттипонг держал на виду фиктивную кассу; на самом деле почти все деньги немедленно поступали в надежно запрятанный сейф. Проще добровольно отдать несколько долларов из кассе, чем вступать в драку. И значительно безопаснее. На следующее утро Пэттипонг обратился бы в портовую полицию, и та без труда нашла бы грабителей и возместила бы ему убытки. Или хотя поотбивала бедолагам руки-ноги.

Но тут ситуация была иной.

Рашид прихватил здоровенный тесак, положил его на полку у выхода и заглянул в зал. Он мигом понял – сам не зная, почему – что произошло. Четверо громил. Фальшивые улыбки и явные угрозы.

Он шагнул к Пэттипонгу.

– Пошел вон, поваришка. Это не твое дело, – буркнул один из грабителей.

– Защитнички? – спросил Рашид, не обращая внимания на угрозу.

Пэттипонг кивнул.

– Мы платим. Нас не трогают. Мебель не ломают. Посетителей защищают.

– Связаны с серьезным рэкетом? – спросил Рашид.

– Эй, ты! Тебе же сказано: уматывай отсюда!

– Я их раньше не видел. Нет, не связаны. Старый босс в тюрягу залетел. Новые между собой грызутся.

– Хорош болтать! Мы тебе предложили. Умные люди соглашаются.

Пэттипонг взглянул на Рашида.

– Как думаешь, заплатить?

Рашид медленно покачал головой. Он неожиданно схватил тяжелый стеклянный горшок с кипятком и выплеснул его в лицо ближайшему громиле. Пэттипонг приложил второго – здоровенного двухметрового детину – по зубам. Тот грохнулся плашмя.

Третий грабитель схватил стул. Стул взлетел верх... Рашид поднырнул под него, ударив противника головой. Тот бросил стул и согнулся. Рашид двойным ударом по шее свалил его.

Пэттипонг наполовину вытащил свой длинный нож – и тут правили игры изменились. Рука четвертого грабителя скользнула за пояс. Пистолет.

Рашид резко повернулся вправо. Два шага назад по направлению к кухне. Дотянулся рукой до полки. Повернулся... Ствол пистолета поднимался, палец тронул спусковой крючок. Рашид взмахнул тесаком.

Нож вошел в голову бандита с тупым звуком, похожим на удар по трухлявой деревяшке.

Пэттипонг кинулся к двери.

– Только не в полицию! – предостерег его Рашид.

Пэттипонг вернулся в зал. Голова его нервно подергивалась.

– Это нехорошо.

– Они ведь тоже...

– Ты не понял. Не то плохо, что он убит. Плохо, что неаккуратно. Грязно. Тебе два-три часа на уборку. День долгий был. Я спать. – Пэттипонг шагнул к видеофону. – Позвоню брату. Возьмет тела. Оставит где-нибудь у полиции под носом. Пусть эти трое потом объясняют наличие четвертого.

Он пробежал пальцами по клавишам видеофона.

– А ты неплохой боец. Для повара.

Рашид уставился на стонущих людей и на то, что только что было человеком. Он снова почувствовал... почувствовал в себе словно постороннего наблюдателя. Он уловил... Оставь, какая разница.

Рашид взялся за уборку.

Два человека сидели у стойки Пэттипонга, оба одетые в то, что после чистки, штопки и глажения можно было бы с натяжкой назвать формой.

Один из них, судя по всему – бывший капитан со следами золотой ленточкой на фуражке. Рашид заметил, что от времени ленточка позеленела, даже почернела и выглядела так, будто обросла ракушками. Этакое маленькое существо, похоже на кролика, с дергающимися кроличьими повадками.

Другой тип, большой и неуклюжий, с потертыми нашивками корабельного офицера на рукаве. На плече у него Рашид разглядел еще одну нашивку: "Гороховые линии".

Оба пили кофе и спорили. "Капитан", если он и в самом деле был капитаном, с нежностью вглядывался в батарею бутылок со спиртным за стойкой бара. Его напарник тряс головой. "Кролик" вздыхал и жалобно что-то бормотал. Рашид смог разобрать лишь крохи из того, что он говорил.