Россия первая из всего мира сознала это объединительное значение искусства. Все взлеты, все падения своей изумительной судьбы, все ее чаяния, предчувствия ее души, ее пророческие вдохновения черпала она из искусства»[31].
Искусство в российском энергетическом пространстве становилось средством или методом познания окружающей действительности. Его красота, его нездешняя глубина преображала внутренний мир человека так же, как это могут делать философские или научные идеи.
Пожалуй, среди выдающихся деятелей русской культуры, которые начали свой творческий путь в XIX веке, Рерих был первым, кто осознал значение искусства как одного из устоев духовной жизни народа, как его эволюционную основу, и с этим осознанием перешел в XX век, чтобы оказаться глашатаем нового мышления Планеты, выразителем тех эволюционных изменений, которые несла человечеству Духовная революция. Он становится художником-мыслителем, редчайшее, новое сочетание, которое позже и определит его собственный выбор и свяжет его имя самым тесным образом с новым философским учением XX века. Энергетический импульс, который шел от Рериха как творческой личности, создающей Красоту и возбуждающей мысль, был одним из формообразующих факторов Духовной революции, которая начиналась в России на заре XX века. Осознавая роль России в этом меняющемся мире и тонко чувствуя энергетику наступающего времени, Николай Константинович нес через свое искусство, через свои мысли то, что станет потом фундаментом нового мышления, — Культуру и Красоту. Он как бы заново перечитывал историю России, выбирая в ней те моменты, которые имели непреходящее значение, — труд, созидательное устремление, подвиг, героизм. В нем самом и в его искусстве жило предчувствие или предвестие Нового Учения и нового мышления. Расплывчатая мечта Странника Светлого Града обретала ясные и твердые формы. Оценивая роль Рериха в становлении нового мышления, Всеволод Иванов писал:
«Человеческий дух похож на электрическую лампочку, ее смысл — горение. Но ни спичкой, ни угольком нельзя зажечь этой изолированной сферы; ее нужно включить в живую, внутреннюю сеть некоего вселенского тока. И тогда она засветит ярко.
Рерих делает именно это. Он приобщает человечество к генератору тока, к динамо-машине великого тока — к России.
Петр Великий открыл России окно на Запад.
Рерих открыл миру окно в Россию, окно на Восток»[32].
Начало XX века было озарено огнем первой мировой войны, который заполыхал на фоне уже начинавшейся Духовной революции. Взаимодействие этих двух энергетических систем сообщило духовный импульс одной и привело к бесславному разрушительному концу другую. Первый результат был замечен немногими, второй — коснулся миллионов, ввергнув их в страдания, нищету и кровь. «С 1914 г., — писал Н.К.Рерих, — человечество пришло в космическое беспокойство <…> Все поднялось. Все поехало»[33]. Ощущая это «космическое беспокойство», Рерих понимал, что судьбы народов приведены в движение таинственными энергетическими изменениями, произошедшими в самом Космосе. «Космическое беспокойство» предвещало не только войну, но и качественные эволюционные изменения. Художник тогда написал несколько пророческих полотен, сюжеты которых получили реальное истолкование позже.
В то же время другой мыслитель, чьи корни уходили в философию Серебряного века, Н.А.Бердяев, отмечал почти те же самые обстоятельства: «Нынешнее историческое время подобно эпохе великого переселения народов. Чувствуется, что человечество вступает в новый исторический и даже космический период, в какую-то великую неизвестность, совершенно непредвиденную никакими научными прогнозами, ниспровергающую все доктрины и учения»[34].
В космической оценке событий первой мировой войны сошлись две крупнейшие личности русской культуры: художник Рерих и философ Бердяев. Оба глубоко понимали сложнейшие энергетические процессы Духовной революции.
В таком смыкании мыслей и интуиции того и другого была своя эволюционная закономерность, которая свидетельствовала о том, что силы и индивидуальности, причастные к Духовной революции, уже начали проявляться. Война способствовала этому и ускоряла те духовные процессы, которые в начале XX века едва только забрезжили.
Н.А.Бердяев достойно представлял блестящую плеяду русских философов Серебряного века, в которую входили такие выдающиеся мыслители, как П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков, И.А.Ильин, B.C.Соловьев и другие. Мысль этих философов как бы вышла из лона русской литературы и искусства ХIХ века и синтезировала в себе все то, что внесли последние в духовное поле России. Работы русских мыслителей были самобытны, в них отсутствовало традиционное подражание западным школам. Отойдя от мелких политических моментов, от вопросов рутинного бытия, русские философы поставили в центре своих исследований человека, особенности его духа, эволюционную его судьбу и роль Высшего во всем этом. Старое мышление с его традиционными подходами уже не могло ответить на многие вопросы, которые ставили перед Россией и миром события космического масштаба. Философы Серебряного века ощущали это со всей остротой, над ними уже неслись космические ветры Духовной революции. Русские мыслители переходили «в иное идейное измерение»[35]. Это «идейное измерение» было связано с новыми подходами к проблемам Духа, материи, Космоса.
«Углубленное сознание, — писал Н.А.Бердяев, — должно прийти к идее космической общественности, то есть общественности, размыкающейся и вступающей в единение с мировым целым, с мировыми энергиями»[36].
И еще: «Сильный космический ветер колеблет все страны, народы и культуры. Чтобы устоять от этого ветра, нужна большая духовная сосредоточенность и углубленность, нужно религиозное переживание исторических катастроф»[37]. Бердяев писал эти строки во время первой мировой войны, хорошо понимая, что в Космосе и на планете Земля происходит какой-то энергетический сдвиг, который повлечет за собой неизбежные нарушения в социальной, культурной и духовной сфере всего человечества. Он прозревал ту энергетическую целостность Мироздания, которая пронизывает все человеческое бытие, и понимал, что, если человечество не примет новый уровень сознания, новое осмысление космических процессов, оно столкнется с социальными и духовными катастрофами, которые ввергнут его в серию затяжных и тяжелых кризисов. Но старое не хотело верить в реальность этого нового, оно укрывалось от «космических ветров» в теплых глубинах косной материи привычной жизни, не понимая, что это и есть самое ненадежное укрытие от тревог и волнений уже пришедшего в движение мира. Старое стремилось остановить это движение, сопротивлялось ему. Однако сопротивление приводило лишь к обострению противоречий между новым и старым, усиливало их противостояние. Новое и старое, Свет и тьма, Дух и косная материя — вот те противоположения, энергетика взаимодействия которых постепенно заполняла духовно-культурное пространство России. Главная магистраль эволюции проходила теперь в России. «Чтобы добыть свет в нахлынувшей на мир тьме, необходимо космическое углубление сознания. Если остаться на поверхности жизни, то тьма поглотит нас»[38]. Борьба с тьмой за новое сознание и мышление разворачивалась на вершинах человеческого духа, эволюционная судьба самого человечества определялась именно там. Все, что происходило «внизу», несмотря на кажущуюся значимость, имело характер следствий. Причина уходила к этим вершинам, к космическим горизонтам, сопрягаясь с энергетикой внутренней жизни самого человека. «Вершина человечества, — писал Бердяев, — вступила уже в ночь нового средневековья, когда солнце должно засветиться внутри нас и привести к новому дню»[39].
