Наверное, именно такие случайные победы поддерживали боевой дух немецких солдат, но ни эти солдаты, ни их командиры не желали видеть, что время закономерных побед кончилось. Успех в битве над Нюрнбергом стал последним успехом немецкой ПВО, которая вскоре просто развалилась.
Впрочем, первые трещины появились еще раньше. Вы обратили внимание на расположение линии Каммхубера? Она проходила по границам Голландии, Бельгии и далее на юг, то есть вся прибрежная зона была не закрыта, в том числе и порты Северо-Западной Германии. Намеренно или случайно, но линия Каммхубера была создана вне радиуса действия британских истребителей, которые могли прикрывать бомбардировщики, занимающиеся уничтожением радаров и командных центров. Дальше – больше. Мы писали, что проводившиеся англичанами в 1941–1942 годах рейды на территорию оккупированной Франции не дали особых результатов. Это не совсем верно, немцы предпочли не ввязываться в бои с британскими истребителями и оттянули свои истребительные эскадры в глубь Франции, то есть вся прибрежная зона была отдана на откуп авиации союзников. А ведь они, кроме стратегической авиации, имели большое число средних бомбардировщиков, и вот «веллингтоны», «митчеллы» и «мэродеры» приступили к систематическому разрушению создававшегося немцами Атлантического вала. То же самое происходило и позднее. Немецкие истребители избегали действовать в тех районах, где «тандерболты» и «лайтнинги» сопровождали свои бомбардировщики, то есть на западе Германии. Более того, Люфтваффе старались сами истребительные эскадрильи базировать на территории Рейха, а не в передовых районах.
Однако командование союзников посчитало, что этого мало, и решило нанести несколько ударов непосредственно Ягдваффе, то есть сделать то, что немцы сами пытались во время Битвы за Англию. Были тщательно проанализированы результаты всех предыдущих операций, вывод сделали совершенно однозначный: бомбардировщикам требуется истребительное прикрытие на протяжении всего маршрута. И к этому моменту, словно по заказу, появляется волшебная палочка – истребитель Р-51 «Мустанг» с британским мотором «Мерлин». 354-я истребительная группа прибыла в Англию в октябре 1943 года, за ней последовали другие, а к весне эти «мустанги» стали самым важным истребителем союзников на Европейском театре.
К началу 1944 года американское командование запланировало несколько крупных налетов на немецкие авиазаводы. Идея была простой – немцы просто обязаны защищать их, иначе они проиграют войну в воздухе, не сделав ни единого выстрела. Однако немцы не нуждались в лишних приглашениях, после успешных боев осени 1943 года они, несмотря на потери, были готовы встретить любой удар. Но вот фактор «мустанга» командование Люфтваффе не учло.
Атаки начались 20 февраля – 1003 американских бомбардировщика в сопровождении 835 истребителей из состава 8-й и 15-й Воздушных Армий атаковали различные цели. Немцы встретили их, но, к своему ужасу, выяснили, что лучшее противобомбардировочное оружие – истребитель Ме-410 «Хорниссе» – становится легкой добычей американских истребителей. Американцы потеряли 21 бомбардировщик и 4 истребителя, тогда как немцы лишились 74 истребителей. Дальнейшие налеты проходили по такому же сценарию. Всего в ходе операции «Big Week» – «Большая неделя» американцы потеряли 247 тяжелых бомбардировщиков и 28 истребителей; считается, что немцы потеряли за это же время 355 истребителей. Впрочем, разные источники дают разные цифры. Ясно одно – союзники такие потери могли себе позволить, тем более что они явно меньше, чем ранее, а вот Ягдваффе оказались обескровлены.
В общем, к середине весны 1944 года на Западе сложилось довольно странное положение. Днем в небе господствовала авиация союзников, зато по ночам преимущество переходило к немцам. Но такая ситуация не могла сохраняться слишком долго, и действительно, вскоре стало ясно, что немецкая система ПВО рухнула, так как лишилась своей важнейшей составляющей – истребительной авиации.
Готовя высадку в Европе, союзники долго спорили, отдать приоритет ударам по системе коммуникаций или бомбежке заводов синтетического топлива. Новый командующий американской 8-й Воздушной Армией генерал Спаатс в конце концов заявил, что ему это решительно безразлично, лишь бы только Люфтваффе не уклонялись от боя. В результате было принято соломоново решение – бомбить все, но поочередно. И хотя железные дороги были брошены на произвол судьбы, немцам пришлось защищать нефтеперегонные заводы, что вело к новым потерям. При этом Спаатса совершенно не волновало, что потери 8-й Воздушной Армии временами доходили до чудовищной цифры – 400 бомбардировщиков в месяц, немецкие силы таяли гораздо быстрее. Поэтому, когда 4 июня союзники высадились в Нормандии, Люфтваффе никак не смогли помешать этому.
В середине мая 1944 года прошло совещание с участием Геринга и Галланда, на котором было открыто признано, что Ягдваффе стоят на пороге гибели и ничего не могут противопоставить союзникам. Галланд предложил немедленно забрать из штабов всех летчиков-истребителей и направить их в эскадрильи, перевести пилотов с ночных истребителей на дневные, забрать с Восточного фронта две истребительные группы, перевести всех пилотов штурмовиков, имеющих более 5 побед, в ПВО Рейха. Но даже эти отчаянные меры были бесполезны. Под давлением превосходящих сил союзников Люфтваффе на Западе просто развалились. А вскоре рухнула и вторая составляющая системы ПВО – наземная. В конце августа союзники освободили практически всю территорию Франции, и южный фланг линии Каммхубера исчез, ее центральная часть оказалась прямо на линии фронта и потеряла всякую практическую ценность. Система ПВО Рейха перестала существовать.
Нет, разумеется, Люфтваффе продолжали сражаться, они даже добивались каких-то мелких локальных успехов, но как реальная боевая сила больше не существовали, и провал операции «Боденплатте» это хорошо показал. Поэтому описывать дальнейшие события в рамках рассматриваемой темы «Авиация против ПВО» просто не имеет смысла, можно рассказывать о подвигах отдельных асов, отслеживать боевой путь каких-то эскадр и групп, но это уже совсем другая история.
Рассказывая о немецкой системе ПВО, мы просто не можем не упомянуть об одной весьма экстравагантной новинке, придуманной «сумрачным немецким гением», так называемых « Flakturm » – зенитных башнях. Главная идея архитектора Винкеля была проста и безумна – строить бомбоубежища не под землей, а на ней! Первым начал работу Винкель, который предложил конструкцию бомбоубежища, напоминающего термитник – вытянутый конус с толстыми бетонными стенами. Бомба даже при прямом попадании должна была скользить по стене и безвредно взрываться рядом с бомбоубежищем. Но после налетов Королевских ВВС на Берлин в октябре 1940 года Гитлер приказал подчиненным придумать что-нибудь этакое, и Альберт Шпеер приказ выполнил.
Не будем спорить, немецкие архитекторы подготовили вполне разумный проект, который полностью отвечал требованиям 1940 года. Но ведь развитие вооружений не стоит на месте! Башня типа G представляла собой массивный семиэтажный куб, хотя высота ее соответствовала примерно двенадцатиэтажному дому, ведь толщина межэтажных перекрытий достигала 2 метров, а крыши – 2,5 метра. В нем могли укрыться до 10 000 человек! По углам квадрата были установлены спаренные тяжелые зенитки, окруженные мелкокалиберными автоматами для защиты от атак штурмовиков. Башни могли выпускать до 8000 снарядов в минуту по всему горизонту, а досягаемость по высоте составляла 14 км. Такое сооружение могло выдержать прямое попадание бомбы весом до тонны.
В Берлине были сооружены три такие башни, и внутри треугольника оказалась центральная часть города. Летчики союзников весьма неохотно пролетали над этими монстрами. Аналогичные сооружения строились и в других городах. Казалось бы, все обстояло отлично, и зенитные башни доказали свою ценность. Кстати, во время штурма Берлина Красной Армией именно башня «Цоо» капитулировала последней. Ее гарнизон отбил все штурмы, а стены выдержали обстрел 203-мм гаубиц, хотя совсем не проектировались для этого. Между прочим, в ней укрылись 30 000 берлинцев, хотя и на это башня не была рассчитана.
