Когда Степан родился, он не знал, что родился собакой. Он даже не знал, что его зовут Степаном, и не отзывался на это имя, когда его окликали.

Вокруг ходили двуногие существа, очень милые и добрые, все очень похожие друг на друга.

Степан, как назвали его эти существа, твердо был уверен, что он такой же, как и все остальные, только пока маленький. И, конечно, люди в его возрасте тоже были такими же, как он. И тявкали так же, и скулили по ночам, и писали тоже, наверное, в корзиночку.

Мир вокруг был большой и интересный, наполненный любовью и лаской.

Степан подрастал.

Стал понимать, о чем говорят люди. Все или почти все. И он с ними тоже разговаривал. Правда, не все понимали, что он натявкивал.

Степан очень любил играть. Резвиться. Бегать и любить, любить окружающих его людей.

Он был уверен, что его родили эти люди. Ну кто-то из этих людей. Скорее всего, хозяйка дома. Она особенно была нежна и ласкова с ним. Чаше других давала ему вкусные и сладкие косточки.

Про себя он называл ее «мамой».

Высшим его наслаждением было тявкать и поскуливать около ее ног. В эти моменты он прямо дрожал от возбуждения, вдыхая ее родной запах.

И так долго долго он бегал и веселился, пока не наткнулся однажды на зеркало.

В нем он увидел какое-то вислоухое существо. Очень смешное и забавное. Он решил познакомиться с незнакомцем.

Подлетел к зеркалу и… стукнулся головой о стекло, так и не поняв, почему ему не удалось поиграть с вислоухим болванчиком.

Вообще, в мире было много чего забавного. И не только забавного, но и непонятного.

Все страшное, больное и чужое для него было непонятным.

Например, камин в загородном доме.

С виду он был привлекательно теплым и ласковым, но когда Степан сунул в его дрожащее красными огоньками чрево свой холодный нос, этот добрый камин его так укусил, что пришлось навсегда обидеться на него и ближе, чем на метр, к нему не подходить.

А однажды Степан со своей мамой гулял по берегу какого-то блестящего и мокрого огромного блюда.

День был солнечным и веселым.

Он носился, как угорелый, и вдруг увидел, что кто-то бросил палочку на поверхность мокрого блюда. Палочка осталась там лежать, как на травке. Степан тут же бросился за ней, спрыгнув с обрыва.

Мокрая поверхность почему-то вначале расступилась, а потом спрятала его в себе. Не давая ни дышать, ни скулить.

Со Степаном стало твориться что-то непонятное. Ему становилось все хуже и хуже. Но вдруг кто-то вытащил его наверх и выбросил на зеленую травку. Спасительницей оказалась хозяйка.

Степан долго чихал. Долго скулил. Хозяйка ругалась. Степан почувствовал себя виноватым. Но, увидев бабочку, забыл обо всем и помчался за ней. Но когда крылатый цветочек полетел над коварной мокрой поверхностью, Степан тут остановился. Помотал головой и в большое блюдо больше прыгать не стал.

Вообще, Степан любил не только удивляться миру, но и рассуждать о нем.

Так предположение, что его родила хозяйка, отпало само собой. Произошло это после того» как они побывали в гостях у одних знакомых, где ощенилась знакомая собака.

После вечера, проведённого Степаном у корзинки с роженицей, он вдруг сделал для себя неожиданное открытие: это он родил всех людей в его семье.

От этой мысли он обалдел.

Дома стал ходить за своими квартирантами и заглядывать в глаза, гадая, кого же он родил раньше, а кого позже. Когда пришла соседка, он додумал, может, и ее он родил? А когда выглянул в окно и увидел множество людей гуляющих по улице, решил, что они от него. От такой мысли он загордился и долго демонстрировал свое высокомерие и властность. Чем очень удивлял всех. И продолжалось это почти целый день, пока ему не попало за опрокинутую миску. После этого о первородстве пришлось забыть.

А однажды он влюбился…

Произошло это в тот момент, когда он с хозяйкой возвращался с утренней пробежки по парку. Только вбежали в свой двор, как из крайнего подъезда выскочила смазливая болонка с бантиком на шее. Следом плавно вышла ее хозяйка.

Степан как увидел Нюшу (так звали болонку), так и обомлел. Ничего более прекрасного он не видел.

Болонка подбежала к застывшему в немом благоговении обожателю, обнюхала его и побежала дальше по малой своей нужде.

Хозяйки, поздоровавшись, заговорили о чем-то женском. Степан робко-робко потрусил к Нюше.

Нюша носилась по двору, как бы не замечая Степана. А он, обалдевший, семенил за ней. Держа себя на расстоянии. Робея подступить к совершенству.

Наконец Нюше надоело бегать и она, найдя что-то в детской песочнице, стала там ковыряться.

Степан подступил ближе.

Потом еще ближе.

Лапы его самопроизвольно подогнулись, и он смиренно подполз к своему идеалу. Подполз и застыл в немом упоении.

Нюша, взглянув на обожателя, покрутилась на месте во все стороны, чтобы ее можно было лучше рассмотреть.

А Степан не отрывал от нее взгляда, следя за ней изумленными добрыми глазами, и только время от времени перекладывал голову с одной лапы на другую.

И это продолжалось до тех пор, пока хозяйки не наговорились вдоволь и не растащили собак по домам.

Дома Степан был каким-то задумчивым.

Все заметили его состояние, и дочка хозяйки сказала:

– Мам, он что такой, как мешком накрытый?

Мама посмотрела на Степана и сказала:

– Наверное, влюбился…

Услышав это, Степан заволновался, забегал по квартире, а дочь хозяйки, его сестра, спросила:

– А разве собаки могут влюбляться?

И посмотрела на Степана удивленно.

С тех пор все прогулки Степана стали делиться на до Нюши и после Нюши.

И продолжалось это до тех пор, пока какой-то страшно большой и пятнистый дог не стал его соперником.

Спустя малое время искусанный догом Степан понял, что он не любим равнодушной к нему обожательницей, и он, страдая, порвал со своей любовью.

Дома его жалели. Давали сладкое. Гладили и почему-то разговаривали шепотом.

Его даже увезли на дачу. На даче было тихо и безлюдно. Там он забыл про свою трагедию. И вернулся домой счастливым.

Теперь, убегая утром на пробежку с хозяйкой, он только весело махал хвостом Нюше. И даже два раза тявкнул на нее, когда она, заигрывая, преградила ему дорогу.

В общем, с любовью Степан покончил.

Но в его жизни появились другие проблемы.

Однажды, когда к ним в загородный дом пришли гости и сели за стол, Степана, который ранее всегда обедал за столом из своей чашки, прогнали.

Степан отошел в угол к камину, сел там и обиженно стал поглядывать на людей. Вот тогда-то он и подумал впервые: «А может, люди за столом не такие, как он? Может, он другой? И родили его не они, а кто-то, кто бы его никогда не прогнал от своего стола…»

От этой мысли Степан встрепенулся и занервничал.

Выскочил за дверь дома. Покружил у крыльца и побежал-помчался искать того, кто его произвел на свет божий.

Куда глаза глядят…

Побегал, побегал и прибежал назад.

И с тех пор у Степана началась обычная собачья жизнь.

Без иллюзий и разочарований.

Как у всех… песиков.

В «лихие» 90-е, когда гиперинфляция преподносила каждый божий день сюрпризы, я неожиданно стал миллионером. Хотя никого не бил по голове в темном переулке, не душил подушкой доверчивую даму, судорожно срывая с нее бриллиантовое колье, не работал день и ночь, зарабатывая одновременно инфаркт, инсульт и лысину.

Я просто жил.

Жил на просторах нашей необъятной и могучей Родины.

Потому что наша страна – это такое интересное поселение, где граждане могут вдруг однажды утром все разом стать миллионерами.