- Ага!

Я поднялась из-за стола в нетерпении. Милый мальчик все-таки перешел границу, пусть теперь помучается.

- Порталом отправлю письмо! – прокричал Раэсселин мне в спину. – Скажу, что требования неразумны, пусть приезжает сам!

Я резко развернулась.

- Он не приедет. Поймите, пресветлый Раэсселин, на короля нашей страны было совершено покушение. Мы поймали того, кто это сделал, но он оказался лишь невинным инструментом в руках настоящего преступника. Начисто стертая память. Сейчас один маг бьется над ее восстановлением. Двое других поднимают зацепки пятилетней давности, потому что все убеждены, что покушение имеет отношение к гибели родителей короля. И чтобы Беллиан в такой ситуации поехал один? Выручать меня? Это означает, что он готов, по сути, предать своих людей и свое королевство. Предать мою жертву. Не то, чтобы она была очень большой… Все-таки, входит в обязанности советника, – всю тираду я выплюнула на одном дыхании и снова двинулась с места.

Меня нагнали легкие шаги. Жарко глядя в глаза, Раэсселин спросил у меня заплетающимся языком:

- Вы долго думали, стоит оно того или нет?

Я рассмеялась ему в лицо:

- А сами-то как считаете?

- У вас почти не было времени прикидывать и размышлять… – начал было Раэсселин, но я его прервала:

- Нет, как считаете, я стояла и думала: 'А что будет, если я погибну? Спасу короля и королевство вместе с ним. Нет, не буду погибать, потому что, вполне возможно, я сделаю гораздо больше полезного для королевства, чем он!'? – я болезненно расхохоталась, и что-то в груди заболело.

- Я не про это, простите меня, прекрасная Лаэнкантана. Совсем не про это. У вас же семья, и…

- Закончим, – оборвала его я. – Пишите куда угодно и что угодно.

Я хлопнула дверью перед лицом растерянного короля, и почему-то не смогла не подумать про то, что Себ, кажется, не произнес ни слова с момента моего возвращения, по крайней мере, адресованного мне, но все никак не уходил из моей комнаты, и тогда я ему сказала, чтобы он не валял дурака и женился на Эддре, потому что я его не люблю. Потому что он мне друг – и, наверное, лучший, – но не любовник и не любимый.

А потом я все-таки вернулась мыслями к тому моменту – проклятый Раэсселин! – и ясно вспомнила, что передо мной даже вопроса такого, прыгать или не прыгать под заклятие, не стояло.

Мне так не хотелось выходить к завтраку, что я основательно зависла над всеми своими нарядами. Переговоры накануне закончились не на самой радужной ноте, и, оттягивая встречу с Раэсселином, я провалялась в постели чуть не до полудня, проигнорировала вежливый стук в дверь, а теперь вот думала, что надеть. Повторять ансамбль не хотелось, но меня почему-то тянуло к синему. Точно так же, как в самый первый момент после возвращения меня тянуло посмотреть в самые обычные ореховые глаза Эллорна и спросить, с надеждой, при мне ли моя душа – или я просто ходячий мертвец. Он понял, в чем дело, наверное, на третий раз и, смеясь, заглянул в меня. Это было так странно, что меня всю забил озноб. 'Нужны еще доказательства, моя принцесса?' – ласково спросил он, и мне на мгновение стало легче дышать.

Душа, без души… Все это были глупости, потому что мой король не хотел меня видеть, не хотел со мной говорить, не хотел быть со мной в одной комнате. И мне, наверное, показалась, привиделась его клятва идти за мной повсюду, даже в небытие, которую ветер принес вместе с запахом цветов. Король страны не вправе давать такие обещания на собственной свадьбе. Король страны просто не вправе давать такие обещания. В груди что-то заболело, и я немного почувствовала себя живой. Самую малость. Кто бы мог подумать, что возвращаться из мертвых будет так сложно. Что проще и логичнее будет остаться там. Навсегда. С запахом цветов, с клятвой, которую не нужно проверять, с щекой по щеке и чьими-то слезами.

Я с досады махнула рукой и схватила платье, перетянутое золотыми нитями, влезла в него, надела сандалии и подумала, что, конечно, замерзну. Но делать было нечего. А, впрочем, я же совсем забыла про подарок Желларна, смешного красноволосого Желларна, соперничавшего со мной, как оказалось, все это время. Придя ко мне как-то на днях, он выставил за дверь папу и Себа, развернул легким жестом шикарный плащ из белого шелка, подбитый мехом, и сказал, что это подарок на девятнадцатилетие от его мамы и напоминание о том, что вырастет по-настоящему он, только когда передарит плащ магу, в чем-то его обошедшему. С этими словами Желл сжал мою руку, чуть кивнул и вышел из комнаты. Подумать только, но ведь шикарная вещь пригодилась!

Я вышла из комнаты, невозможно красивая, и направилась к тронному залу. В конце концов, пусть хоть внешний вид извиняется за сегодняшнее нежелание являться к завтраку. Еще в коридоре мне послышались голоса. Повезло так повезло, совет приехал. А они там, по словам Сиело, чуть ли не арбалет мне в сундук запихивавшего, все поголовно психи. Я помедлила немного, но все-таки дошла до зала. Из-за довольно странного архитектурного решения, я не могла видеть, что происходит в зале, не войдя внутрь. Поэтому я приподняла полы плаща и, гордо задрав голову, шагнула через порог. И так и застыла, снова умирая, хватаясь пальцами за амулет, выжегший мне след на груди. За столом сидели Раэсселин и… Белло. Я не поверила своим глазам и моргнула. Потом моргнула еще раз, мне ничего не было видно из-за слез.

- А вы ее, однако, балуете! – сказал Бе, потому что надо было что-то сказать, наверное. – Встает в полдень.

- И не говорите, – сказал Раэсселин, стрелой выскакивая из-за стола. – Простите, я забыл написать одно письмо.

Я стояла и чувствовала, что простою в этой позе еще пару столетий, двигаться не было сил. Бе поднялся из-за стола, как-то очень сильно впиваясь пальцами в край, аж костяшки побелели. Махнул рукой – и со стола слетел кубок с вином, заливая светлый пол красным. Я подумала, что, наверное, надо сделать хотя бы шаг навстречу и сказать, сказать что-нибудь, не дать ему уйти на этот раз. И я сделала один шаг. Тело меня совсем не слушалось, поэтому я замерла до лучших времен.

- До меня дошло письмо, что вы не справляетесь со своими должностными обязанностями, отказываетесь подписывать контракт, хотя условия для нас приемлемые.

Я хмыкнула, стирая слезы, и тогда Белло перемахнул через стол, а я так удивилась, что не отпрянула назад. Между нами осталась какая-то жалкая пара десятилетий.

- Я разжалую вас, – покачал головой Белло, и я так хотела сказать ему, что все вспомнила и все поняла, что он всегда только и делал, что оберегал меня, потому что любил, потому что не знал, что со мной, такой глупой, делать, даже стер мне память, потому что я попросила – что сделала шаг вперед. Где-то лет на пять. Бе что-то достал из кармана и протянул мне на ладони, еще пары лет как не бывало. Это было мое дурацкое несчастливое кольцо с сапфирами.

- Я снял его, когда ты упала, сразу, оно же… – я протянула руку и схватила перстень. А потом запустила им куда-то далеко, через приоткрытое окно.

- Давно пора, – Белло сжал зубы, и я залюбовалась им.

- Я помню, знаешь, я все помню, – наконец выдала я, и неудобный шелковый плащ проскользил по спине вниз.

- И я все помню, – просто сказал Белло, подходя ко мне вплотную. – Я разжалую тебя, понимаешь?

Я кивнула, пытаясь удержать непонятные, горько-сладкие слезы, все-таки покатившиеся из глаз, и тогда Бе стер их своей широкой ладонью, да так и не опустил руку.

- Что ты думаешь насчет должности королевы?

Я закусила губу и положила руку на его шею, как тогда, под дождем, изо всех сил стараясь не реветь. 'Согласна, люблю, согласна, люблю', да как же это сказать?!

- Нет, ты не думай, Ла, я не спрашиваю. Я говорю. Я нашел лазейку, издам указ и…

- Замолчи, – сказала я, – смотрясь в темные глаза. – Замолчи. Я люблю тебя.