Они свернули на улицу Капталан, в самом конце которой высилось здание с колокольней. Там размещалась городская пожарная команда. По обе стороны улицы стояли старинные двухэтажные особняки в стиле барокко с арками у входа.

Эндре улица очень понравилась. «Почти как в Будапеште...» — подумал он. И ему сразу вспомнилась Дьерди, с которой они гуляли по узким улочкам Буды, восхищаясь каждым домом. Воспоминания эти отозвались в его сердце болью. И ему показалось странным, что вот сейчас, в новогоднюю ночь, он идет по скользкой улице Капталан вместе с Марикой Шипош. «Какое мне дело до этой девушки? — спрашивал он себя. — И вообще, зачем я приглашал ее танцевать? Зачем позвал к своему столику? Зачем предложил проводить до дома? Что мне от нее нужно? Да ничего. Совсем недавно я чуть было не начал ухаживать за женой Ковача, а теперь вот прогуливаюсь с его любовницей...» От мыслей Эндре отвлекло восклицание Анти:

— Вот они! Я же говорил вам...

— Кто это — они? — удивился Эндре, не понимая, почему Анти вдруг остановился.

— Да оскорбленные танцоры.

— А может, это и не они вовсе? — засомневалась Марика. — Но на всякий случай давайте свернем.

— Куда? — И Эндре решительно двинулся дальше по улице.

— Да все равно куда, — попробовал урезонить его Анти. — Нет смысла вступать в драку: их человек шесть, не меньше.

— Я тоже не хочу драться, но и назад не поверну, — твердо заявил Эндре. — Не хочу я в первый день нового года дрожать от страха. Да и чего нам бояться? Мы же никого не обижали... — Он посмотрел вперед, и его охватило беспокойство — парни направлялись к ним.

Их действительно было шестеро, но никто из них Марику танцевать не приглашал. «Может, их вообще в «Паннонии» не было?» — подумал Эндре.

Парни тем временем перешли с одной стороны улицы на другую и перегородили тротуар. В центре возвышался широкоплечий парень с приплюснутым, как у боксера, носом на квадратном лице. На нем была шоферская куртка с широким поясом. Рядом с ним стоял худенький парнишка с острым носом и рыжими кудрями, которые падали ему на лоб. Остальные четверо казались просто здоровяками. Они в упор смотрели на солдат и Марику и нахально усмехались.

Эндре взял девушку под руку, чтобы свести с тротуара и обойти парней, но путь им преградил парень с цыганским лицом. Эндре бросил взгляд на Анти. Тот торопливо спрятал очки в карман и, сощурив глаза, шагнул вперед, заслонив собой Марику.

— Что вам нужно? — спросил он решительным тоном.

Парень в шоферской куртке шмыгнул носом, будто у него был насморк, и обратился к рыжеволосому:

— Кто из них ругал твою маму, Малыш?

— А вот этот. — Рыжий показал на Эндре и сплюнул на землю.

— Ай, ай! — покачал головой верзила в шоферской куртке и снова громко шмыгнул носом.

Эндре знал, что уговаривать и увещевать в такой ситуации бесполезно, а если драки не избежать, то не все ли равно, кто ее начнет. Он решил опередить парней и первым нанес удар. Почувствовал, как кулак ударился о кость, как в тот же миг на него посыпались удары, но боли почему-то не ощущал. Эндре охватила такая ярость, что казалось, будто не разум, а именно она управляла его действиями. Перед глазами мелькали какие-то лица, кто-то падал, кричал, поднимался и вновь падал, а он сам вдруг провалился куда-то и уже ничего не помнил...

В сознание пришел в больнице. Голова раскалывалась от боли, ныла рука, саднил подбородок, а на лбу он нащупал плотную марлевую повязку.

В полдень его навестил Анти. Лицо у него тоже было разукрашено, хотя и не так, как у Эндре.

— Помнишь, как я тебя предупреждал?

Эндре попытался было улыбнуться, но улыбка получилась жалкой и причинила ему сильную боль.

— Мы ввязались в драку с настоящим боксером, — пояснил Анти. — Когда ты ударил их вожака, они все разом и набросились на тебя, а Марика побежала за полицией.

— Это уже не интересно, — прошептал Эндре, еле шевеля губами. — Они были сильнее нас... Что с Марикой?

— Ничего страшного. Очень о тебе беспокоится. В полиции ее допрашивали, только я не знаю, что она там говорила.

— А как я здесь очутился?

— Привезли на «скорой помощи»...

Эндре с трудом припомнил, как упал, как очнулся и увидел склонившихся над ним людей... Потом его подняли и куда-то понесли...

Анти продолжал рассказывать, но Эндре уже не слышал его — он снова впал в забытье. Он уже несколько раз приходил в себя, однако в сознании находился недолго. Боксер нанес ему рваную рану немного выше правого виска, а в хирургическом отделении городской больницы, куда его доставили, доктор Коромпаи установил у пострадавшего сильное сотрясение мозга. Видимо, падая, он ударился о край тротуара. Однако доктор не исключал, что солдата могли ударить по голове. В шоковом состоянии Эндре Варьяш находился в течение нескольких дней. Ни о каком допросе не могло быть и речи, о чем майора Рашо из спецотдела известил старший лейтенант полиции Давид. Майор попросил главврача сразу же после операции поместить пострадавшего в отдельную палату и никого не пускать к нему без его, Рашо, разрешения.

Анти позвал медсестру и сообщил ей, что Эндре заснул.

— Не беда, — сказала медсестра Эдит, — пусть поспит. А вы идите к себе, а то нам обоим попадет от майора...

Эндре проснулся. Ужасно болела голова, от дневного света резало глаза, но он все же не закрыл их, а стал с изумлением всматриваться в дряблое лицо доктора Вагнера и стоявшую рядом с ним черноглазую медсестру.

Доктор проверил у Эндре рефлексы, сделал ему укол и, отдав медсестре указания относительно лекарств, ушел по своим делам.

Эдит решила покормить больного.

— Ну как, чувствуете себя немного лучше? — заботливо спросила она.

— Ужасно кружится голова, и все тело болит.

— Ну съешьте еще ложечку, — ласково упрашивала девушка, терпеливо ожидая, когда больной проглотит то, что было у него во рту. — Вчера вечером приезжали ваш отец и сестренка.

— Они были здесь?

— Да, но вы крепко спали. Они сказали, что снова придут.

— Разве они не уехали домой?

— Думаю, что нет.

— Спасибо, больше не хочется, — сказал Эндре, отстраняя руку медсестры. — Я бы теперь покурил, да не знаю, где мои сигареты.

— Все здесь. — Девушка достала из прикроватной тумбочки сигареты и зажигалку.

Эндре сделал несколько глубоких затяжек и почувствовал приятное головокружение. Он ощупал свою голову, и слабая улыбка скользнула по его лицу.

— Хорошо же они меня отделали, — тихо произнес он.

— А что это были за люди? — поинтересовалась медсестра.

— Не знаю.

Девушка сложила посуду на поднос и, перед тем как выйти, сказала:

— Не знаю, чем объяснить, но за последний год в нашем городе развелось столько хулиганья, что по вечерам одной выходить из дома страшно.

Эндре проводил медсестру долгим взглядом и вдруг вспомнил Марику, более того, на какое-то мгновение ему показалось, что он видит ее, видит ее испуганное, искаженное мукой лицо. «Что с ней? Собственно, из-за нее меня и избили. Если бы я не увел ее от Бегьеша, ничего бы не случилось. Все это он подстроил. Какая подлость — прибегнуть к помощи наемных хулиганов!.. Значит, он двуличный?.. Перед офицерами он прикидывается совсем другим. Образцовый младший командир! Когда он дежурит, офицеры могут быть уверены, что в подразделении порядок и дисциплина... К тому же Бегьеш очень хитер... Если бы у него было образование, он бы далеко пошел...»

Погасив сигарету, Эндре попытался заснуть, но это ему не удалось: он вспомнил Жоку. Он уже не сердился на сестру, и от одной мысли, что она здесь, в городе, у него на душе стало тепло. «Видимо, как только узнала о случившемся, сразу сюда приехала. Представляю, как она переволновалась. Если она снова придет навестить меня, я скажу ей, что нисколько на нее не сержусь, и мы помиримся. Жока наверняка обрадуется...»

Когда медсестра Эдит заглянула в палату Эндре, он уже спал. На его бледном худом лице блуждала улыбка. Девушка осторожно укрыла его, чтобы не разбудить, а затем приоткрыла дверь в коридор и жестом кого-то позвала.