- И не будем вести больше войн, как скучно! - В голосе Орловского зазвучали кислые ноты.

  - А мне лично и самому надоело смотреть на горе и страдание разумных существ, пусть будет мир. - Твердо произнес Филини.

  - Ладно, сколько можно убивать, от насилия устают, когда мы добьем конфедерацию, то будем отдыхать от войны тысячу лет! - Согласился Орловский.

  - Я тогда думаю, нам разрешат жить дольше и может мы, еще увидим другие вселенные, я в подробности хочу рассмотреть, мечтаю побывать девятимерном пространстве, в частности мне кажется то, что показывают про него, на гравиовиденье блеф. - Филини на голограмме сделал жест, проведя ребром ладони по горлу.

  - А как можно показать, то о чем имеешь лишь смутное представление!

  Два командира еще долго вели разговор, в частности о дамах, а также коснулись щекотливой темы, может ли женщина быть главой государства. После краткого обсуждения пришли к выводу, что это непосильная для нее ноша.

  Тем временем мальчик Янешь с наслаждением ловит сообщения конфедератов, об очередной взбучке устроенной ими со стороны российской армии. Он даже пробрался к форточке и смотрел сквозь щель почти прямую трансляцию боевых действий. Гравиовизор показывал это объемно и красочно.

  - Вот это да! Молотят их наши, так разфотониили, и заквазарили янки и дагов, видно дают лазером под хвост. Будут знать, как нейтроны под кварк гнать. - У мальчишки на душе стало весело, и снова стал сочинять. При этом "Звездный Гаврош" ломал антенну, лишая противника последней связи. Его уста тихо шептали.

  Бушует торнадо - грохочет стихия,

  Поток гиперплазмы хлестнул к облакам!

  За нами Россия - Святая Россия,

  Чтоб люди воскресли, Бог стрелку часов отмотал!

  Верь, станут счастливыми дни наши ночи,

  И россыпь алмазов украсит Луну!

  Цыганка на картах огромный успех напророчит,

  Но надо сражаться - не время предаться нам сну!

  Отчизна Велика ты воплощение света,

  Излиться, которому ярко дано!

  Россия в поэмах прекрасных воспета,

  За славный успех - наливаем вино!

  Не знали мы в ратных делах сожаленья,

  И то, что должно наступить в радости неземной!

  Наука России подарит кто пал воскресенье,

  Воспрянем ярчайшей, древнейшей мечтой!

  И будет порядок в Вселенной весь новый,

  Бессчетные расы признают, что Русь Бог-Отец!

   Хоть час испытаний, жестокий, суровый,

  Солдата отчизны ждет светлый венец!

  Пылает поверхность, дух адский исходит,

  Рванула ракета, и города мирного нет!

   О Родине нашей такая от Господа доля,

  Ведь можно подумать, Отчества край не согрет!

   Но русский солдат - это меч тверже стали,

  И мы все равно победим - ведь иначе нельзя!

  Как доблестно предки орду сокрушали,

  Потомки достойны, одна мы родная семья!

  Вот я лишь мальчишка - сын Белой России,

  Достал лучемет по подонкам огонь!

  И капли рубинов в кровь даль оросили,

  Покрылась от выстрелов твердым ладонь!

  Закончив, юный поэт, сделал дразнящий жест, как раз появилась голова часового, он что-то проорал, вскинул автомат. Мальчишка поклонился, словно извиняясь, и выстрелил ему в голову.

  - Не обижай маленьких! - Подколол сорванец. Затем парнишка спрыгнул и побежал между крыш. Сзади послышалась стрельба, возле виска Янеша откололся камень, ударила довольно крупная пуля.

  - Ну и ну! Моя голова не тыква! - Мальчик резко прибавил ходу.

  Затеянная перестрелка, хотя и с использованием примитивных автоматов могла дорого мальчику стоить. Одна из пуль расцарапала Янешу ухо, и он едва успел юркнуть в узкую щель подвала, как вокруг была поднята тревога. Мальчишка даже пропел.

  Я окружен бесчисленной ордой,

  Как дикий волк собаками обложен!

  А значит Янешь парень сверхкрутой,

  Враг будет им, низвергнут, уничтожен!

  К подвалу уже подбегали конфедераты, и плохо вооруженному хлопцу пришлось спасаться. Тут ему на пользу пришел его маленький рост, откинув канализационный люк, он пополз по трубам. Едва впрочем, успел он юркнуть, как в подвал полетели гранаты, одни из запоздалых осколков даже зацепил сапог Янеша, повредив мальчику стопу. Так что ползти пришлось, превозмогая боль. Занятие не из приятных, особенно когда в темноте шуршат крысы. Вот мохнатое тело коснулось лица мальчишки и его рук. Янешь замер не дергаясь, кто его знает местную фауну, может она ядовитая. Потом когда крыса отползла, он продолжил свое движение. Сзади послышался шум, похоже, в подвал пустили усыпляющий газ. Янешь из-за всех сил ускорился, отчаянно перебирая руками и ногами, и тут же наскочил на крысу. Послышался визг, а затем Шушера, укусила его за палец. В ответ мальчик двинул ее кулаком в нос, крыса отлетела в темный угол.

  - Будешь знать, как кусаться, я тебе не Буратино!

  Потом появились еще крысы, причем гораздо более крупные размерами с откормленного кролика. Янешь достал скорострельный пистолет-пулемет и стал расстреливать их. Видимо эти твари все-таки обладали признаками зачаточного интеллекта и, понеся потери, стали разбегаться, завывая и плача. Правда, своей пахнущей ацетоном кровью испачкали Янеша. Мальчика едва не вырвало, а кожу жгло словно кислотой.

  - Ух, то чего противных тварей рождает эволюция. Вот я бы не хотел быть крысой и питаться падалью, правда слышал, что есть лыфврары, что верят, будто после смерти их души воплотятся в крыс. Но это раса дегенератов.

  Янешь продолжал ползти, похоже, что он перепутал направление и вместо соседнего дома свернул в закуток. Тем не менее, он двигался с прежним упорством и его в серьез занимали мысли, что стало с его прежним отрядом, как сражается рота.

   Антон, Василий и Олимпиада вместе с другими солдатами усиленно рыли траншеи, готовясь к новой атаке, и она не заставила себя долго ждать. На сей раз даги и конфедераты не пытались, лезь напролом, а, используя, не многочисленные минометы и рогатки для метания гранат забрасывали роту зарядами.

  Олимпиада скомандовала!

  - Используйте в ответ тяжелые дальнобойные гранатометы, ориентируйтесь по вспышкам. Не дайте им пристреляться!

  Тем не менее, роте пришлось туго: уж больно многочисленней враг. И все же боекостюмы противника прошивались легко, словно игла промокашку. Олимпиада вела огонь сразу из двух рук, было слышно, как щелкают гильзы и валяться на бетон патроны.

  Антон отметил.

  - Цепи у них слишком густые, можно давать залпы, очередями сбивая за раз по несколько десятков солдат.

  - Наши автоматы имеют двенадцать режимов скорострельности. - Не без хвастовства отметила Олимпиада. - Используйте третий и четвертый уровень.

  - А может лучше сразу седьмой и восьмой, у нас ведь патронов хоть залейся! - Предложил Василий.

  - Это тоже можно. Даю установку активизировать наводку и пристрел.

  Автоматы у Дагов были намного хуже, но тоже попадали в боекостюмы, в шлемы, отскакивая, но причиняя не удобства. Вот один из солдат был убит, ему угодило пуля в горло, когда не много отошел шлем. Несколько бойцов было тяжело ранено. Даги и конфедераты, понеся существенные потери, залегли, прячась за собственные трупы, вели пристрелку. Пули уже несколько раз попадали Олимпиаде и другим солдат в шлем, напротив лица и уже успели от сотрясения набить шишку.

  - Надо бы шлем сделать помягче, а то он прозрачный со всех сторон.

  - Это необходимо для лучшего обзора! - Наставительно произнес Василий. - Нужно ведь обеспечить видимость триста шестьдесят градусов.

  - Но зато от сотрясения голова бьется. - Вздохнула Олимпиада.

  - Я себе тоже шишку набил. - Разговаривая, Антон не переставал стрелять. - Мы подумаем над тем, чтобы сделать броню более эластичной.

  - Поздно думать, надо отстреливаться! - Олимпиада дала залп из гранатомета. Воздействие оказалось опустошительным. Десяток дагов с распоротыми внутренностями разлетелось в разные стороны.