Во вступительной главе мы знакомимся с Элишей, учеником пророка Илии, «образчиком естественной мудрости, презирающим земные богатства», что взято (I, с. 117 и 151) из толкования эпизода с Нееманом в 4 Цар. 5:6. Далее приведён синопсис следующих глав:

Но знай, что тайны этой [химической] мудрости по своей сути не отличаются от [или «недалеки от»] высших таинств каббалы: ибо каков смысл заповедей [prædicamenta] в [со стороны] Святости, таков и в Нечистоте; и какие сфирот есть в [высшем мире] Ацилут, они же — в [низшем мире] Асия и, мало того, они же в том царстве, которое обычно именуется Минеральным; хотя величие [excellentia] их всегда сильнее в высших [вещах]. Таким образом, место Кетер [первой сфиры] занимает здесь Металлический Корень [radix metallica], который обладает тайной природой, погружённой в великую тьму, и из него происходят все металлы: ибо таинственна природа Кетер и из неё эманируют все остальные сфирот.

Место Хохма занимает свинец, и как Хохма следует за Кетер, так и он исходит непосредственно из металлического Корня и в других тайных уподоблениях [ænigmatibus] называется [как Хохма] Отцом последующих природ [naturæ][130]. Место Бина занимает олово из-за своих белых волос, похожих на седину стариков, и своего хруста, напоминающего о жёсткости и строгом суде[131]. Под классом Хесед все Учителя каббалы подразумевают серебро из-за его прекрасного цвета и его использования.

После того, как мы рассмотрели вещества Белые, перейдём теперь к Красным. Прежде всего, под Гвура, согласно наиболее распространённым высказываниям каббалистов, помещается золото, которое связывается также с севером, согласно Иов. 37:22, не только из-за цвета, но жар его и Сера тому причиной. Тиферет соотносится с железом, так как образ его — Муж Брани, согласно Исх. 15:31; и носит оно имя Зеир Анпин [Нетерпеливый][132] из-за скорого гнева своего, согласно Пс. 2, стих последний. Нецах и Ход, два центра тела и хранилища семени, суть место меди, андрогинной по своей природе; сходным образом, две колонны Храма Соломона, связанные с этими двумя аспектами, были сделаны из меди, согласно 3 Цар. 7:15. Йесод есть серебро живое, которому дано прозвание «живое», дабы охарактеризовать его[133]; вода эта живая является основой всей природы и искусства металлического. Малхут же соответствует истинное снадобье металлов [см. ниже], по многим причинам; ибо Малхут остальные природы представляет в виде метаморфоз золота и серебра, правого и левого, Суда и Милости. Обо всём этом мы будем подробно говорить в другом месте.

Таким образом, я передал тебе ключ для отпирания многих дверей закрытых, и отворил я врата в глубочайшее святилище Природы[134]. И если кто-нибудь иначе всё это расположил, у меня с ним не будет никакого противоречия, ибо всё к единому стремится. Ведь можно сказать, что трое Высших [сфирот] — это три источника вещей металлических: вода вязкая [prima materia] — Кетер, соль — Хохма, сера — Бина, по известным причинам. А семь низших [сфирот] также будут представлять семь металлов, а именно: Гдула и Гвура — серебро и золото, Тиферет — железо, Нецах и Ход — олово и медь, Йесод — свинец, а Малхут будет Женщина металлическая, Луна Мудрецов, и поле, в которое должны быть брошены семена тайных металлов, а именно — Вода золотая, имя которой содержится в Быт. 36:39. Но знай, сын мой, что сокрыты такие тайны, которые не может высказать никакой язык человеческий; и потому я более не погрешу языком своим, но замкну на замок уста свои (Kabbala Denudata I, c. 116-18)[135].

Как мне кажется, из этого вступления изъято не слишком много; возможно, имелась комплиментарная концовка. По поводу этой длинной цитаты следует сделать несколько замечаний. Первая схема, где все элементы практически «свалены в кучу», не соответствует никакой известной нам символике сфирот или алхимической последовательности металлов. Построение, в котором высшая сфира также соотносится со свинцом и оловом, кажется искусственным и едва ли объяснимым в каббалистических терминах. Сфира Йесод соотнесена здесь с ртутью и понимается как металл и символ мужской сексуальности, что согласуется с рядом источников, которые я цитировал выше[136]. Не менее поразительно утверждение об андрогинной природе меди; я не нашёл никаких подтверждений этому в алхимической литературе, хотя такой взгляд может объясняться символикой двух медных колонн Храма. «Снадобье металлов» — распространённое у алхимиков наименование философского камня. Очевидно, смысл его заключается в предполагаемой способности камня превращать «больные» (т. е. основные) металлы в драгоценные[137]. С другой стороны, налицо противоречие: во второй и гораздо более правдоподобной схеме Малхут открыто описывается с помощью символов prima materia. В восьмой главе (Kabbala Denudata I, с. 456), «луна мудрецов» ясно выступает как materia operas (материал для Делания). В то же время, луна именуется «снадобьем, ведущим к белому», ибо она «получает блеск своего белого величия от солнца». Примечательны два аспекта второй схемы. Здесь проводится различие между тремя высшими сфирот, которые сами по себе являются не металлами, но истоком всего металлического, и семью низшими — по сути, шестью металлами и prima materia. Возможно, это показывает, что автор успел подпасть под влияние новаций Парацельса, считавшего соль, в дополнение к ртути и сере, подобным основным элементом (называемым в нашем тексте истоком) всех металлов.

В XVI и XVII столетиях, так называемая «вязкая вода» иногда служила прозвищем Меркурия или ртути, иногда же хаоса или prima materia — что, разумеется, может означать одно и то же. Не совсем ясно, как автор представлял себе взаимосвязи между последней сфирой, которую он так недвусмысленно приравнял к prima materia алхимии, и первой, относящейся к истоку металлов[138].

Далее, в этой схеме наличествует странная (в плане очищения ртути) интерпретация Быт. 36:39. В Торе этот стих завершает перечисление эдомитских царей (правивших до израильтян в Эдоме) именем жены последнего из них; он имеет долгую и любопытную историю, на которой мы не можем сейчас останавливаться[139]. Звучит он так: «И умер Баал-Ханан, сын Ахбора, и воцарился по нем Гадар [сын Варадов]; имя городу его Пау; имя жене его Мегетавеель, дочь Матреды, дочь Мезагава»[140]. Второе имя отца, Ме-Загаб, буквально означает «золотая вода» и наводит на мысль об алхимическом толковании — как явствует из следующего презрительного замечания в комментарии Авраама ибн Эзры (XII в.): «Иные усматривают тут намёк на тех, кто делает золото из меди, но всё это пустая и бессмысленная болтовня». В действительности же, понятие me-zahab около 1400 г. употреблялось в иврите в качестве алхимического эквивалента золотой воды[141].

Наряду с автором Esh Mezaref, ещё один еврейский учёный, Биньямин бен Эмануэль Мусафия, хорошо известный в своё время врач и филолог, составил латинский текст, воспевающий алхимию. Он называется Mezahab epistola (Гамбург, 1640) и подробно рассматривает алхимические интерпретации указанного стиха. Mezahab выступает как aurum potabile, «питьевое золото» алхимиков. Автор пытается извлечь из Библии доказательства важной роли евреев в алхимии и с этой целью достаточно произвольно призывает на помощь многочисленные библейские стихи и более поздние источники. Попутно он также даёт алхимическое толкование Золотого тельца — мотив, популярный у алхимиков эпохи[142]. Я не нашёл в этом тексте связей с Esh Mezaref, автор которого отходит от собственной схемы отождествления металлов и сфирот, как только рамки символизма становятся для него слишком тесными. В такие моменты ярко проявляется странный и неестественный характер этой символики. Так, ему приходится приписать олово к сфире Нецах, а золото к Тиферет, чтобы обосновать алхимическую символику солнца и утвердить статус золота как «самого совершенного» из камней. В то время как в каббале солнце всегда привязано к данной сфире, золото всегда соотносится с суровым судом. Ему приходится полностью отказаться от лунной символики серебра, так как в каббале луна представляет последнюю сфиру, Малхут, и не может быть связана с Хесед, к которой тяготеет символика серебра в каббале. Как бы то ни было, золото занимает не такое уж значительное место во всей схеме, поскольку автор в целом следует этой символике. Нет у него и особых причин её подчёркивать; можно понять, почему он излагает и учит лишь одной химической практике — трансмутации для получения серебра. Весь процесс, подробно описанный им в частью химических, частью алхимических терминах, растянут примерно на четыре месяца.