В ордере указывается время, в рамках которого должен проводиться обыск. Далее полиция обязана своевременно представить в суд отчет, называемый «возвратом ордера», в котором должно быть скрупулезно перечислено все изъятое на месте обыска. После этого обязанность судьи – проверить выемку, чтобы убедиться, что полиция действовала в соответствии с предписаниями ордера. Циско сообщил, что детективы Керлен и Лонгстрет сегодня утром оформили возврат ордера, и он получил копию в секретариате суда. На данный момент это был ключевой документ дела, поскольку полиция и прокуратура не делились информацией с защитой. Андреа Фриман наложила запрет на всю информацию. Но ходатайство об ордере на обыск и возврат ордера являются документами публичного характера. Их распространение Фриман остановить не могла. И этот отчет давал мне наилучшее пока представление о том, как прокуратура собирается строить обвинение.

– Освети нам сейчас лишь основные факты, – сказал я, – но потом я хочу иметь полную копию отчета.

– Вот тебе копия. – Циско протянул мне несколько листков. – Что касается…

– А можно мне тоже получить копию? – попросила Аронсон.

Циско посмотрел на меня, безмолвно испрашивая разрешения. Это было странно. Он словно бы интересовался, действительно ли особа, которую я взял из юридической школы, носящей имя универмага, является членом нашей команды, а не просто регистратором клиентуры.

– Разумеется, – ответил я.

– Ну, держите, – сказал Циско. – Итак, основные факты. Что касается орудия преступления, они обыскали гараж и, похоже, забрали все ручные инструменты, висевшие на полке.

– Значит, они не знают, чем именно его убили, – заметил я.

– Результатов вскрытия еще нет, – повторил Циско. – Они будут сравнивать эти инструменты с формой раны. Это потребует времени, но я связался с отделом медицинской экспертизы. Как только результаты станут известны им, они будут известны и мне.

– Хорошо. Что еще?

– Они забрали ее лэптоп, макбук про[4] трехлетней давности, и самые разные документы, относящиеся к делу об отъеме ее дома на Мельба-авеню. Вот тут они могут разозлить судью. Вероятно, поскольку документов слишком много, они не составили подробного реестра, просто указали три папки: «ФЛАГ», «Конфискация дома-1» и «Конфискация дома-2».

Я предположил, что все документы по делу об отъеме дома, которые могли быть у Лайзы, – это документы, которые дал ей я. В папке «ФЛАГ», а также в компьютере наверняка есть имена членов группы, это свидетельствует, что полиция, весьма вероятно, ищет ее сообщников.

– Ладно. Что еще?

– Они забрали ее сотовый, пару туфель из гаража и – самое неприятное – ее личный дневник. Они никак его не описывают и не раскрывают его содержания. Но если в нем есть тирады против банка и особенно лично против жертвы, тогда нас ждет большая проблема.

– Я спрошу ее об этом завтра при встрече, – пообещал я. – Вернись на секунду назад. Сотовый телефон. В запросе на ордер было указано, что они хотят изъять ее телефон? Подозревают ли они заговор, считают ли, что кто-то помог ей убить Бондуранта?

– Нет, о сообщниках там ничего не сказано, но в запросе упоминается, что в период, предшествовавший убийству, Бондурант несколько раз получал анонимные звонки с угрозами. Вероятно, они хотят выяснить, нельзя ли связать Лайзу с этими звонками.

Я кивнул. То, что теперь мы видели, какие действия детективы предпринимали в отношении моей клиентки, было очень полезно.

– Вероятно, они подали отдельное ходатайство об ордере на проверку всех ее звонков в телефонной компании, – предположил я.

– Я это проверю, – сказал Циско.

– Ладно, есть что-нибудь еще касающееся обыска?

– Туфли. В возврате ордера числится пара туфель, изъятых из гаража. Причина изъятия не объясняется, просто сказано, что это прорезиненные садовые туфли. Женские.

– Никакой другой обуви они не изымали?

– Во всяком случае, в отчете об этом ничего нет. Только эти.

– Насчет следов ног на месте преступления ты ничего не узнал?

– Нет, там ничего не найдено.

– Хорошо.

Я не сомневался, что причина изъятия туфель вскоре откроется. Составляя запрос на ордер, полиция раскидывает сеть как можно шире – насколько позволит суд. Лучше взять лишнее, чем что-то упустить. Иногда оказывается, что изъятые предметы не имеют никакого отношения к делу.

– Кстати, – сказал Циско, – если будет время и терпение, чтобы не обращать внимания на орфографические и грамматические ошибки, почитай запрос внимательней – весьма интересное чтение. Они широко использовали сведения, полученные при допросе Треммел, но мы это уже видели на видеозаписи, которую дал тебе Керлен.

– Да, с ее так называемыми признаниями, как сказал Керлен, явно преувеличив.

Я встал и принялся расхаживать по центру комнаты. Лорна тоже встала, взяла у Циско ордер на обыск, чтобы сделать копию, и исчезла в смежной комнате, где оборудовала себе кабинет и где стояла копировальная техника.

Я подождал, пока она вернулась и вручила копию документа Аронсон, после чего продолжил:

– Итак, как мы будем действовать? Первое, что нам нужно, – это начать искать офисное помещение где-нибудь поближе к ван-нуйсскому суду, чтобы организовать там наш командный пункт.

– Хочешь поручить это мне, Мик? – спросила Лорна.

– Да, хочу.

– Постараюсь, чтобы рядом были парковка и приличная еда.

– Было бы прекрасно, если бы от нашего офиса до суда можно было ходить пешком.

– Будет сделано. Краткосрочная аренда?

Я помедлил. Мне нравилось работать на заднем сиденье своего «линкольна». Он давал ощущение свободы и был прекрасным проводником для мыслительного процесса.

– Мы снимем помещение на год. Посмотрим, что будет дальше.

Я перевел взгляд на Аронсон. Опустив голову, она что-то писала в блокноте.

– Баллоке, мне нужно, чтобы вы взяли на себя нашу текущую клиентуру и поступающие новые звонки. Реклама по радио будет звучать до конца месяца, так что спада в работе, надеюсь, не случится. Мне также понадобится ваша помощь в деле Треммел.

Она подняла голову, и глаза у нее засияли от перспективы поучаствовать в деле об убийстве спустя всего год после получения разрешения практиковать в суде.

– Не слишком радуйтесь, – остудил я ее пыл. – Пока я не собираюсь предоставлять вам место моего второго номера в суде. Вы будете делать массу черной работы. Как там у вас в вашей юридической школе было с предметом «доказательная база»?

– Я была первой в своей группе.

– Разумеется. Так вот, видите документ, который у вас в руке? Я хочу, чтобы вы взяли эту заявку на ордер и прошерстили ее вдоль, поперек и по диагонали. Мы ищем упущения, искажения фактов – все, что может быть использовано для подачи ходатайства об изъятии доказательств из материалов следствия. Я хочу, чтобы все улики, собранные в доме Лайзы Треммел, были удалены из ее дела.

Аронсон заметно сникла. Я давал ей трудное задание. Работа была более чем черной, потому что скорее всего означала массу усилий при минимальной отдаче. Оптом улики из дела изымались редко. Просто я старался покрыть все базы, и на одну из них ставил Аронсон. Она была достаточно шустра и сообразительна, и это одна из причин, по которым я ее нанял.

– Помните, что вы работаете по делу об убийстве, – подчеркнул я. – Кто еще из ваших однокашников может этим похвастать?

– Наверное, никто.

– Совершенно верно. Потом я хочу, чтобы вы то же самое проделали с записью допроса Лайзы в полиции. Ищите любой неверный шаг со стороны копов, что угодно, что может дать основание исключить и эту улику. Думаю, в свете прошлогоднего постановления Верховного суда там можно будет что-нибудь накопать. Вы знакомы с этим постановлением?

– Э-э… это ведь мое первое уголовное дело.

– Тогда ознакомьтесь. Керлен сделал все, чтобы представить дело так, будто она добровольно согласилась на допрос. Но если мы сможем показать, что он контролировал ее – была она в наручниках или нет, не важно, – у нас появится основание поднять в суде вопрос о том, что она с самого начала фактически находилась под арестом. Если это удастся, то все, что она сказала до того, как ей зачитали права, пойдет коту под хвост.