Но всякий раз, судьбой обманут снова.

25.06.01.

У мира тёмная душа...

У мира тёмная душа,

Что каждому даётся ношей,

Кто, только лишь начав дышать,

Стал бугорком на его коже.

Она, как смутная вина,

Лишает каждого покоя:

Мир, жаждая познать себя,

Себя же режет сам до крови.

Страданием наполнив миг,

Он постигает себя в боли.

И только, кто им позабыт,

Пьёт счастье от земной юдоли.

26.06.01.

Июнь, в конце, расплавился под солнцем...

Июнь, в конце, расплавился под солнцем.

И жидким золотом дразня остатки бурь,

Края времён, словно пространство – Морзе,

Преодолел и перетёк в июль.

Но небеса и там пылали тоже,

До цвета белого нагревши синеву.

И от ожогов на нежнейшей коже,

Уже июль метается в бреду.

01.07.01.

Времён крутящийся волчок...

Времён крутящийся волчок.

Судьбы безжалостный сачок.

Закручен, пойман, скомкан в мяч,

В безумный смех и горький плач.

Мгновенье – в толщине веков.

Звено – в цепи стальных оков.

Как холод смерти на губах,

Несу свободу я и страх.

От счастья хоть и не бегу,

Но гнёт судьба меня в дугу,

Чтоб каждый выкрутив сустав,

Вновь убедить, что я не прав.

И в клокотаньи бурных чувств,

Мне мир – заботливый Прокруст:

Обрежет всё, словно изъян,

То, что не входит в его план.

Но где-то, в смутной синеве,

Обещан я иной судьбе,

Чтобы опять, сквозь страх и боль,

В который раз, начать всё вновь.

04.07.01.

Стучали глухо молотки...

Стучали глухо молотки.

Лопаты землю грызли.

Весь день ворочал я столбы,

Словно дурные мысли.

И из моих кипящих пор,

Как пот, сочилось время.

Я городил с задов забор,

По прихоти соседа.

Да нет! Сосед тут не причём.

Он в этом был, как милость.

То жизнь – на ногу, кирпичом,

Иль, как необходимость.

Она, пристав, словно репей,

Или, как март к мимозе,

Прибила стайкою гвоздей

Меня к унылой прозе.

И так, до ночи протерзав,

И тело бросив боли,

Затем сказала. – До утра!

Пиши, пока на воле.

14.07.01.

Воздух полниться зноем...

Воздух полниться зноем.

Ветра мёртва рука.

Дождь, унылым изгоем,

Прочь увёл облака.

Даже ночью прохлада

Избегает окна.

Жар библейского ада

Входит пеклом в дома.

И расплавленной каплей

Выпав из бытия,

Я остыну, едва ли,

К солнцу нового дня.

17.07.01.

По улице порхают феи...

По улице порхают феи.

Легки, как в небе облака.

И смех их даже веселее,

Чем звон весенний ручейка.

Юны, беспечны, всем довольны.

Прелестны, как сама мечта.

И я – как мрачный гном, подгорный –

- На них взираю из окна.

Увы, мне подарили душу,

Что как осенняя хандра.

Вот и брожу, унылой клушей,

Не знаю сам, в каких мирах.

20.07.01.

Пусть ночь звездой мне подмигнёт...

Л. Я.

Пусть ночь звездой мне подмигнёт,

Луну же – как язык,

Раскрыв в улыбке чёрный рот,

Покажет мне на миг.

Из облаков её уста.

Изгибы губ – мягки.

Припасть бы к ним, да вот беда!,

Они – так далеки!

И дразнит, дразнит меня ночь:

Лишь солнце гасит свет,

Любви любимейшая дочь

Опять мне шлёт привет.

И так измученный тобой –

- У ночи твой ведь лик, –

- Я в сон скрываюсь с головой,

Чтоб не сорваться в крик.

21.07.01.

Я вздохом, на чьих-то далёких губах...

Я вздохом, на чьих-то далёких губах,

Я ветром, сквозь шорох листвы,

А, может, лишь тенью в запутанных снах,

Вернусь из иной глубины.

Расставшись с дыханием жарким огня,

Из тела погасшей звезды,

Я в мир этот, каплей случайной дождя,

Когда-нибудь буду пролит.

Без смысла, без цели, а просто лишь так,

По прихоти только судьбы.

Чтоб вспомнить, в каких-нибудь новых веках,

Что я здесь когда-то уж был.

23.07.01.

Мне земля, что мягкая подушка...

Мне земля, что мягкая подушка –

- Сплю, лицом упавши на траву.

Месяца обкусанная сушка

Караулит первую звезду.

Тихо всё. Лишь только на дороге

Еле слышен низкий гул машин.

Я лежу, вдыхая запах тёрпкий

Трав морских, пришедших из глубин.

Словно утомившийся ребёнок,

Даже ветер позабыл игру,

Рядом лёг и дремлет, как котёнок,

Калачом свернувшись на боку.

24.07.01.

Мне свобода, как тяжкий крест...

Л. Я.

Мне свобода, как тяжкий крест.

Не свободу бы мне, а насест,

Где сидел бы я с птицею вольной,

Столь желанной, и столь же гордой.

Но не сесть рядом с ней, не поймать.

Остаётся – лишь горько вздыхать,

И кляня несуразность природы,

Всё валить на испорченность рода.

Ведь, по жизни, я явный сорняк,

И не птица, к тому же, а рак.

А она – настоящая дева!

И направо мне, ей – налево.

Но я в сердце открыл ей дверь.

Вот теперь и пою эту трель –

- Помесь страсти, безумия, боли -

- Всё о птице, живущей на воле.

Сам не знаю, зачем я пою.

Не уверен, что даже люблю.

Но не в силах изгнать наважденье,

Всё любуюсь её опереньем.