Чья-то сильная рука подхватила его и поставила прямо.

– Эй, эй! Осторожней, парень, или это мороженое окажется на тебе!

Дэн моргнул, и мир снова вернулся на место. Перед ним, продолжая держать его за руку, стояла девочка невысокого роста с огромными карими глазами и бархатистой оливковой кожей. На ней была широкая рубашка на пуговицах, забрызганная краской и надетая поверх майки, а также рваные джинсы и тяжелые черные ботинки.

– Спасибо, – сказал Дэн, проверяя свою рубашку, не испачкал ли он ее. – Кажется, здесь немного жарковато.

Она улыбнулась.

– Я Дэн Кроуфорд, кстати.

– Эбби, Эбби Вальдез, – представилась девочка. Они пожали друг другу руки. Ее рукопожатие было крепким и теплым. – По-моему, ты прав. – Эбби усмехнулась и поправила свои волнистые волосы. Они черным волной ниспадали с одного ее плеча, а в локоны были вплетены фиолетовые и зеленые перья. – Могли бы по крайней мере включить вентилятор.

– Правда? Итак… э… что ты думаешь об этом месте? – спросил Дэн. Это вроде бы вполне нормальный вопрос, особенно после его явно не нормального падения в обморок. Доктор Оберст всегда говорила ему, что, если он начнет нервничать при разговоре, ему нужно всего лишь задать вопрос другому человеку и позволить тому говорить в течение минуты.

– Жить в бывшей психушке не входило в мои планы, но, с другой стороны, это круто. А почему ты здесь? Я имею в виду, ради каких предметов?

– Хочу изучать в основном историю и, может быть, еще психологию. А ты?

– Угадай с одного раза, – засмеявшись, ответила Эбби. – И это не астрофизика.

Дэн взглянул на капельки краски на ее рубашке и темные пятна у нее на руках, следы карандаша в складках ее ладоней и суставов пальцев.

– Хм, искусство?

– В яблочко! – Эбби легонько ударила его по руке. – Да, здесь должны быть отличные занятия в студии, и для меня это прекрасная возможность поработать над моей техникой до того, как пора будет подавать документы для поступления в колледж. Но кто знает, правда? Выбор велик. – Она говорила быстро, энергично, постоянно перескакивая с одной мысли на другую. Дэн кивал и говорил «угу» в подходящие, по его мнению, моменты.

Не сговариваясь, они медленно продвигались к открытой двери.

– Теперь тебе лучше? – спросила Эбби.

– Ты о чем? – Дэн остановился в дверном проеме. По улице пролетел светящийся в темноте диск. Около дюжины учеников собрались на лужайке и снова начали играть во фрисби.

– О том, что еще несколько минут назад у меня было такое чувство, словно ты вот-вот упадешь в обморок.

– А, ты об этом! Да, я в норме. Думаю, это просто жара, к тому же я сегодня еще почти ничего не ел.

Это было лучшее объяснение из всех возможных, учитывая, что он не знал наверняка, из‑за чего это случилось. Хотя, честно говоря, он был отчасти рад тому, что это произошло сегодня – иначе он не познакомился бы с Эбби.

Дэн указал на студентов, бегающих по траве.

– Ты любишь спорт?

– Я? – Эбби засмеялась, теребя перо в своих волосах. – Не совсем. Когда в школе проходит игра, я обычно сижу на трибуне. Я играю на флейте-пикколо в духовом оркестре. Не то чтобы мне это сильно нравилось, но отец говорит, что благодаря этому колледжи будут считать меня «всесторонне развитой».

– Я тоже никогда не увлекался спортом. – Они остановились на верхних ступеньках лестницы, наблюдая за игрой. – Мой папа немного разочарован… В детстве он обожал бейсбол.

Это было преуменьшение. Его приемный отец Пол поступил в колледж и получал стипендию благодаря бейсболу, и он заставлял Дэна играть в детский бейсбол даже в юношеской лиге, пока Дэн в итоге не сказал ему, что лучше поедет в научный лагерь.

– Ну если ты здесь, значит, он не так уж и разочарован. Нужно обладать недюжинным умом, чтобы попасть сюда… – Она не закончила фразу и начала энергично махать рукой парню, который шел в их сторону.

Парень небрежно прошел сквозь толпу играющих во фрисби, не обращая внимания на их крики и требования уйти с дороги. Дэн перевел взгляд с Эбби на ее знакомого, и ему стало не по себе. Не то чтобы он имел на нее какие-то виды – они были знакомы всего десять минут, – но он вынужден был признать: его бесила сама мысль о том, что он встретил соперника. Он не отводил взгляда от этого незнакомца, у которого были модный вид, модная прическа, классная модная одежда, и подумал: «Ну, с таким тягаться я не в силах».

– Как дела, ботаники?

– Джордан, веди себя прилично, – сказала Эбби, возведя глаза к небу. – Это Дэн. Дэн, это Джордан, и, поверь мне, он не придурок.

– Нет, – подтвердил Джордан. – Всего лишь кретин. Так как дела, Дэн? Нормально заселился в этот чокнутый лагерь? – На нем были ультрамодные очки с тонкой оправой и легкий зеленый шарф, лежащий кольцом вокруг шеи. Дэн завидовал идеальной короткой щетине этого мальчишки, ведь сам он никогда не мог отрастить такую из‑за того, что волосы у него на лице росли неравномерно.

– Серьезно, Джордан. Чего ты выделываешься? Прости, Дэн, он просто рисуется. Я случайно встретила его в автобусе по дороге сюда, на самом деле он хороший парень, ты поймешь, когда получше его узнаешь. – Эбби взвизгнула, когда Джордан обнял ее одной рукой. Дэну ужасно захотелось отвести взгляд в сторону. Эти их ласки прямо у него перед носом были абсолютно ни к чему.

– Ладно, ладно, давай начнем сначала. – Джордан отошел на шаг назад, потер руки и поправил свои очки. – Я Джордан. Приятно познакомиться. А теперь перестань пялиться на меня. Эбби вовсе не в моем вкусе, понял?

– Господи, Джордан, ты сделал только хуже! – Эбби обиженно сложила руки на груди, пытаясь скрыть подступающий к щекам румянец.

– Прости, Эббадабаду, просто тебя так легко подколоть.

Дэн, должно быть, что-то упустил, потому что через секунду эти двое начали истерически смеяться, и он был просто в шоке. Смущение наверняка отразилось на его лице, потому что Эбби выразительно посмотрела на Джордана, а тот, закатив глаза, начал объяснять таким тоном, словно Дэн был пятилетним ребенком:

– Я гей. Вот почему Эбби не в моем вкусе.

– О! Понятно. Да.

Дэн ничего не имел против геев, но он не знал, что теперь сказать в свое оправдание, чтобы не выглядеть еще бóльшим идиотом. А Эбби с Джоном уже весело и непринужденно подшучивали друг над другом, и Дэн снова не мог этого понять. Если они смогли так хорошо сдружиться во время поездки в автобусе, то они, конечно, без проблем найдут себе еще много друзей. Друзей, которые не будут такими же нерасторопными и бестолковыми, как Дэн.

– Знаете, на первом этаже нашей общаги есть старый, наводящий на всех страх кабинет, – выдавил Дэн. Его щеки горели, и он знал это. Джордан и Эбби резко замолчали, отчего лицо Дэна начало покрываться пятнами. Эти двое уставились на него.

– Что ты сказал? – нахмурившись, переспросил Джордан.

– В Бруклине? Возле вестибюля?

Дэн не хотел слишком рано радоваться, но Эбби, казалось, заинтересовалась, она склонила голову набок и задумчиво прикусила губу.

– Кажется, я проходила мимо него. Хотя было похоже, что он заперт. На карантин или что-то типа того, – сказала она.

– Мой сосед по комнате, Феликс, умудрился попасть внутрь. Он говорит, что там было не заперто. Было бы прикольно проверить. Может, после отбоя? Вы как? – Только после того, как последнее слово сорвалось с его губ, Дэн осознал, насколько странно прозвучало его предложение. Пригласить их тайком пробраться в кабинет, и это при том, что он едва был с ними знаком…

Джордан, казалось, прочел его мысли: он покачал головой и начал лениво теребить кончик своего шарфа. Его напускная храбрость улетучилась.

– Как-то это против правил. Не хочу показаться занудой, но я не желаю, чтобы меня выгнали в первый же день. Я не исключаю такой возможности, но точно не в первый день.

– Он сказал, что там было не заперто, Джордан. Значит, вход туда вряд ли воспрещен, – вмешалась Эбби. Она широко улыбнулась Дэну. – По-моему, это звучит заманчиво… И я всегда ищу источники вдохновения. Готова поспорить, там спрятаны разные старинные вещи.