Так в ум к тебе стучусь и я,
Чтоб вечно ты меня любила и не отвергала.
Как солнце в небе день за днем обходит землю,
Так обхожу твой ум и я,
Чтоб вечно ты меня любила и не отвергала.
(VI, 8. 1—3)
Среди любовных заговоров много и таких, которые, казалось бы, не соответствуют духу священной книги. В них говорится о всякого рода любовных интригах, изменах, некоторые, отражая народные суеверия, должны были возбудить в ком-либо любовь против его собственной воли. Так, один из заговоров произносит любовник, желая незаметно пробраться к своей возлюбленной; он надеется с его помощью усыпить мать, отца, собаку, родственников девушки и весь народ в округе (IV, 5). Согласно другому заговору юноша лепит из глины изображение любимой им женщины и пронзает ей сердце стрелой, «оперенной желанием, заостренной любовью», заставляя подчиниться своей воле, отбросить гордость (III, 25).
Такие заговоры попали в «Атхарваведу» из фольклорной поэзии, вероятно, в их исконном виде. Но в других случаях брахманы старались их модифицировать, приспособляя их содержание для чисто конфессиональных целей, либо присоединяли в качестве магической концовки к обычному священному гимну. Таков, например, гимн к Варуне (IV, 16), величественное начало которого — прославление могущества вездесущего бога — напоминает соответствующие гимны «Ригведы», а конец — страстное заклинание против лжецов и обманщиков — ничем не отличается от обычных заклятий «Атхарваведы».
Однако при поздней обработке «Атхарваведы» в ее текст были включены не только подобного рода гибриды, но, как мы уже говорили ранее, философские и космогонические гимны, часть которых по праву принадлежит к шедеврам древнеиндийской поэзии. К их числу относится и знаменитый гимн Земле, шестьдесят три строфы которого прославляют землю как хранительницу всего сущего, дарительницу благ и защитницу от греха и зла:
Торс якшини со ступы в Санчи
I в. до н. э. Бостон. Музей изящных искусств
Правда, величие, священный закон и сила,
обряд, покаяние, божий дух и жертва хранят эту Землю.
Пусть же Земля, госпожа всего, что было и будет,
дарует нам обильную жизнь...
Земле принадлежат четыре части света;
на ней произрастают и пища, и племена людей,
она поддерживает все те существа, что дышат и движутся.
Пусть же она дарует нам скот и иные богатства...
Того, кто ненавидит нас, о Земля,
того, кто сражается с нами,
того, кто враждебен нам помыслами или оружием,
опереди, Земля, и подчини нам...
Пока я смотрю на тебя, Земля,
как смотрит на тебя и солнце вместе со мною, до тех пор да не угаснет мой взор,
сколько бы лет ни сменили чредою друг друга...
В каждом селении, в каждом лесу,
в каждой зале совета, что ни есть на Земле,
в любом собрании, на любой сходке
пусть наш голос звучит только тебе во славу!
(XII, 1. 1, 4, 14, 33, 56)
Про эту торжественную песнь, полную любви к родной земле, индийский ученый Б. К. Гхош сказал, что она могла бы быть национальным гимном ведийской Индии.
Второй класс ведийской литературы составляют брахманы (букв. — «толкование высшей сути»). Брахманы — обширные произведения в прозе, которые объясняют последовательность отдельных обрядов и священных церемоний, их отношение друг к другу, истинный смысл и назначение. Как мы уже говорили, они тесно связаны с практическим, ритуальным содержанием вед и прикреплены к определенным самхитам. Так, «Ригведе» принадлежат две брахманы: «Айтарея» и «Каушитаки-брахманы», предназначенные для жреца-хотара; к «Яджурведе» относятся также две брахманы: «Тайттирия» и «Шатапатха-брахманы», которыми должен был пользоваться жрец-адхварью; к «Атхарваведе» — одна брахмана довольно позднего происхождения — «Гопатха-брахмана». Наибольшее число брахман (более десяти) принадлежит «Самаведе», но из них только три — «Тандьямаха-брахмана», «Шадвинша-брахмана» и «Джайминия-брахмана» — относятся к древней эпохе и имеют самостоятельную ценность. В древнеиндийских источниках упоминаются и иные брахманы, но они не сохранились,
О времени создания брахман, как, впрочем, и всех других произведений ведийской литературы, известно очень мало. Можно считать определенным лишь то, что уже до начала возникновения брахманских текстов была завершена редакция «Ригведы» и существовали какие-то варианты остальных самхит. Вероятно, что формирование «Яджурведы», «Самаведы» и «Атхарваведы» совпадало по времени с зарождением брахманской литературы. С другой стороны, несомненно, что перечисленные выше брахманы были созданы в добуддийский период, ибо ранние буддийские тексты уже предполагают их существование.
Брахманы свидетельствуют о том, что со времени «Ригведы» религиозные воззрения и социальные отношения в древней Индии претерпели серьезные изменения. Значение «старых» богов «Ригведы» поблекло, бо?льшую роль стали играть боги «новые»: Вишну, Рудра, или Шива, и в особенности Праджапати, «владыка живого», почитавшийся как творец мира и отец богов. Наиболее показательна для религии брахман та роль, которую играет в ней жертвоприношение, составляющее, согласно им, уже не средство, а цель и конечный смысл бытия, человеческой жизни. Жертвоприношение нередко оказывается важнее, значительнее самих богов, отождествляется с первопричиной творения, с Праджапати. Ввиду этого понятно, что исполнители жертвоприношения, жрецы, возвышаются в брахманах над остальными людьми, рассматриваются как «живые боги». Их собственность неприкосновенна, все обязаны чтить их дарами и беспрекословно им повиноваться, в споре с брахманом всегда прав брахман, и даже убийство не есть убийство, если убитый не принадлежит к брахманской касте (Шат.-бр., XIII, 3, 5, 3).
Эта апология брахманства, конечно, в какой-то мере отражает реальное значение жреческой касты в эпоху появления текстов брахман, но, пожалуй, еще больше она говорит о социальной подоплеке самих текстов, которые, несомненно, были созданы брахманами и прежде всего в интересах брахманов.
Содержание брахман составляют, как мы уже говорили, толкования ритуала, толкования в основном символического характера. Объясняется каждый жест, каждое слово, значение любого ритуального предмета и действия. Основной метод рассуждений — сопоставление, нахождение соответствий, отождествление явлений и понятий разных уровней, например ритуального и абстрактного, земного и небесного, человеческого и божественного.
Так, священный обряд помазания на царство (абхишека), подробно описываемый в последних книгах «Айтарея-брахманы», в целом отождествляется с церемонией посвящения Индры в цари богов. И соответственно утверждается, что отдельные части царского трона сотворены из гимнов трех вед, обивка трона — это богиня славы, подушка — богиня счастья, боги Савитар и Брихаспати поддерживают передние ножки трона, Ваю и Пушан — задние и т. д. Тигровая шкура, которую постилают на трон, воплощает в себе силу, поскольку тигр — царь зверей; составные части приносимой жертвы (плоды различных деревьев, зерна риса и ячменя, мед, молоко, дождевая вода, травы и т. д.) последовательно символизируют плодовитость, воинскую отвагу, добродетель, независимое правление, искусство власти, долгую жизнь, благополучие и т. д. и т. п.
Отождествление понятий часто достигается в брахманах при помощи разного рода этимологий (как правило, весьма произвольных), использования игры слов и магии чисел: «Он берет [золу] с четырьмя [стихами]; тем самым он дает ему (Агни. — П. Г.) четвероногих животных; животные — это пища, итак он дает ему пищу. Он кладет [золу] с тремя [стихами] — итого их стало семь, ибо из семи частей состоит алтарь, семь сезонов составляют год, а год — это Агни; столь же великой, как велик его размер, становится и эта [жертва]» (Шат.-бр., VI, 8, 2, 7).
