Я заскочил в шар, обхватил деда за плечи.
–На Базу! Мигом!
Шарик резко двинулся, и на глаза накатила темнота. Лома я предупреждать не стал. Дольше связываться. Как только я появлюсь на базе, он сразу меня найдет. Так оно и вышло.
Когда я с дедом на руках вышел из Шарика, Лом меня уже ждал. Я увидел, как с его лица медленно исчезла улыбка.
–Лом, помоги! Это мой дед. Он ранен. Спаси его!
Лом молчал. Его лицо ничего не выражало.
–Лом, спаси деда! Ты же можешь… Он стар, ранен… Спаси, прошу тебя!
Лом молчал. Я сжал губы. Осторожно, чтобы не потревожить деда, я встал на колени.
–Спаси деда, Лом. Моя жизнь в заклад… вместо его…
–Он про меня знает? Про Базу? Ты ему говорил что-то?
–Нет. Не говорил. Он знает только про шар и про мои приключения на объекте. Про тебя я ему ничего не говорил. Это же не моя тайна. Про тебя никто на Земле не знает, Лом.
–Он без сознания?
–Да… старый он уже…
–Хорошо. Я его буду держать в медикаментозной коме. Клади его сюда.
–Нет! Я сам его понесу!
–Тогда – быстро! В медблок! – и Лом исчез.
Я встал с колен и как можно быстрее побежал в медблок. Там уже в кастрюлю заливалась бордовая жижа.
–Нужно его раздеть…
–Я знаю… – быстро, распарывая старые тряпки ножом деда, я освободил его от одежды. Снова увидел забытые уже шрамы – два на правой стороне груди и один, большой и страшный, на ноге. Перенес сухонькое тело в кастрюлю. Жижа разошлась, принимая деда, и покрыла его целиком. Я повернулся к выходу.
–Ты куда? Разве ты не останешься?
–Нет, Лом. Мне еще надо разобраться с гадами, которые это сделали…
–Вот оно что… Ну, иди… И, Афанасий… береги себя!
Я только кивнул.
Когда я вернулся на дачу, было 18.08. Время, время! Первым делом я избавился от тел бандитов. Благо, Костя показал, как это надо делать. Теперь их никто и никогда не найдет. Теперь – Амбал. Я завел Шарика прямо на веранду. Места еле-еле, но хватило. Потом загрузил в шар здоровяка-майора. Бросил его прямо на пол, под ноги. А теперь – в Москву!
Я помнил, что коттедж Слизня недалеко от дома Кости. Через две улицы. Такой же проект. Медленно паря на Шарике, я искал нужный мне коттедж. Вроде, вот этот вот подходит.
–Шарик, люди есть?
–Двое взрослых и один ребенок.
Не то! У Слизня маленьких детей быть не должно. Дальше. Вот еще один.
–Шарик, люди?
–Двое. Мужчина и женщина. Женщина на первом этаже, мужчина на втором.
–Мужчину показать можешь?
Шарик сместился на участок, обогнул дом и подлетел к большому окну. В комнате, за столом, сидел Слизень. Он просматривал какие-то документы. Есть ли у него оружие? Должно быть… Обязательно должно быть. Какой-никакой, а пистолетик он имеет. Все же на отшибихе живут, в лесу, считай.
–Шарик, повесь клона. Задача – отследить, возьмет ли человек оружие? Пистолет – это небольшое метательное оружие, из металла, действующее на принципе расширения пороховых газов…
–Я понял. Прослежу.
–А нам – вниз. В подвал. Поехали…
В пустом подвале было уже темно. Я включил свет. Под потолком вспыхнули две маломощные лампочки. В стояках и в канализационной трубе журчала вода. Видимо, жена Слизня что-то готовила на кухне. Я обошел подвал. Вот тут и будем играть финальную сцену. Ну, что, актеры? Готовы? Даю звонок, прошу на сцену!
Я вытащил майора из шара. На ногах он, естественно, стоять не мог, но, если его поддерживать сзади… Я прислонил Амбала к стене и поднял ему веки. На меня глянули горящие безумием и злобой глаза.
–Вот и все, Амбал. Ты помнишь, что я объявил тебя вне закона? Это не здание суда. Это расстрельный подвал. И сейчас твой хозяин и приведет приговор в исполнение.
Глаз майора закатился. О-о-о, как его плющит! Ты сам привык резать свои жертвы, майор! А вот когда дело коснулось тебя… Я вновь прикрыл ему веки и снял пластиковые вязки. Следов от них почти и не было. А после того как умрет мозг, думаю, пропадет и столбняк. Мышцы расслабятся, а парализующее средство обнаружить будет очень трудно. Если вообще возможно. Пока вызовут следственную бригаду, вызывать-то будут своих, пока они приедут… Да и не интересует это меня особо. Меня интересует – возьмет ли Слизень в подвал пистолет. Костя взял, и он возьмет… Навыки-то одни. Слизень тоже ведь за речкой был. Этого не забудешь. Я постучал по трубе. На первом этаже что-то громко прокричал женский голос.
–Объект пошел вниз. Оружие он держит в правом кармане куртки.
–Хорошо, Шарик. Когда он включит свет – сожги импульсом вот эту, первую лампочку. А та, за спиной, пускай горит. Ну, майор, занавес пошел, пора – ваш выход!
Мы заняли позицию метрах в трех от двери. Я, стоя на колене, плечом и левой рукой удерживал порученца на ногах. В правой руке у меня было оружие Амбарцумова. Большой палец уже лежал на кнопке стрельбы. Я ждал.
Вот послышались осторожные шаги по лестнице… Дверь приоткрылась. Слабо освещенный мужской силуэт неуклюже, левой рукой, стал лапать выключатель. Он щелкнул, и сразу, в резкой вспышке, ближняя к двери лампочка перегорела. Надеюсь, вспышка ему зрение не улучшит. За моей спиной слабо светила оставшаяся лампочка. Слизню был виден только абрис огромной мужской фигуры. Неприятное, надо сказать, зрелище!
Я поднял стреломет майора и вдавил кнопку. Лязгнула пружина, Слизень взвизгнул и судорожно дернул вверх руку с оружием. А я толкнул майора Амбарцумова в объятья своему начальнику и тут же упал на пол. В подвале резко, давя на уши, загрохотали выстрелы. Запахло порохом, на полу звенели и прыгали отработанные гильзы. На спине майора камуфляж пошел клочьями. Чтобы удары пуль не бросили его на спину, я привстал и выстрелил Слизню в лицо. Стрелка вошла прямо в левый глаз.
Вот так все и закончилось. Все очень просто. Честный служака майор Амбарцумов не выдержал давления своего шефа и отказался выполнять его незаконные приказы. В ходе ссоры на почве личной неприязни, подельники и порешили друг друга. Можно давать отмашку траурному оркестру и подносить венки поближе к могилам… Все.
Хотя – нет! У меня оставалось еще одно дело. Нужно было убрать след от пульки, пробившей верную руку порученца.
Слизень все еще скреб ногами по бетону пола, когда я подтащил майора к нему поближе и навалил его на тело начальника. Он тянется к горлу ненавистного генерала-предателя. А генерал стреляет ему прямо в лицо. Верю! Это достойный конец эпической битвы.
Не опасаясь стереть пороховой нагар с руки Слизня, стрелял-то он несколько раз, я приложил дуло пистолета к ранке на руке майора и выстрелил через руку ему в лицо. Майор мотнул головой и обмяк…
Когда я уже залез в шар, в полосе света на ступеньках лестницы показались домашние тапочки и подол длинного халата. В этот миг Слизень в последний раз дернул ногой. На лестнице раздался долгий, дикий женский визг.
Впрочем, меня он абсолютно не потряс. Я становился другим. А сейчас мне нужно лететь за мамой.
Глава 18.
Первым делом я перенес маму домой. Кошка уже выспалась и ушла. У мамы подрагивали веки. Было видно, что спать ей осталось недолго. Я уложил ее на постель и прикрыл легким пледом. Потом написал и поставил на видное место записку: "Мама! Все в порядке. Все закончилось хорошо, никакой угрозы больше нет. Я скоро буду. Никому не звони, ни с кем не разговаривай о случившимся. Вернусь – все объясню. У папы все O'K. Афоня".
Сидеть на месте я не мог. Скопившееся напряжение требовало разрядки. Хотелось сейчас же, немедленно, куда-то бежать и что-то делать. Чтобы заставить себя успокоиться, я прошел на кухню и сварил себе кофе. Пока джезва закипала бурой пеной над голубым огнем, пока я отсчитал положенные секунды, пока чуть-чуть поперчил кофе, бросил в него коричневого тростникового сахара – нервы и отпустило… Стало полегче, перестали дрожать руки. По кухне поплыл такой домашний, такой успокаивающий кофейный аромат. Я глотнул густой, обжигающий напиток и закурил.
