Гусеницу прикололи. Некоторые из воинов заоблизывались, но Вурч распорядился:

– Эту отправьте в ящерятник! Похоже, она больная.

– А ящерицам не повредит? – ехидно спросил кто-то из похоронной команды.

Вурч раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но его опередил Чер, который недолюбливал этого «похоронщика», имея какие-то застарелые обиды:

– Они и тебя слопают, не поморщатся!

Все захохотали. Улыбнулся и Вурч, который в других обстоятельствах не преминул бы оборвать Чера. Но и сейчас произнёс укоризненно:

– Чер!

И повернулся к подбегавшему Карту, который выглядел совершенно растерянным. Он то раскрывал, то закрывал рот, силясь что-то сказать, но не мог.

– Что у тебя? – нахмурился Вурч. – Кого-то убило? Ранило?

– Там… там непонятное! – выпалил Карт. – Мы нашли в пещере что-то белое, блестящее. Большое! – он расставил ветверуки в стороны.

– Показывай! – распорядился Вурч.

– Вот здесь, – Карт подвёл воинов ко входу в большую пещеру.

Вурч присветил факелом. В колеблющемся свете перед собравшимися отобразился большой белый кокон, серебристые нити которого слабо поблёскивали. Поодаль в глубине серебрился и второй кокон.

– Вот они где, – прошептал Вурч.

– Кто? – не понял Виш.

– Гусеницы.

– Гусеницы?

– Они почему-то превращаются в такие коконы.

– Откуда ты знаешь?

– Рассказывали в офицерской школе.

– А дальше что с ними происходит?

– Не знаю, – Вурч пожал плечами. – Об этом ничего не говорили. Рассказывали, что в этом состоянии проще всего с ними бороться. Они неподвижны. Можно легко проткнуть копьём… Или сжечь.

– Сожжём? – деловито предложил Чер, наклоняя факел.

– Погоди! – остановил его Вурч. – Они могут пригодиться.

– Они?! Нам?!

– Да.

– Ты что?! Зачем?

– Нам нужна нить. Чтобы связывать плоты.

– Какие плоты?

– Но мы же собираемся плыть на ту сторону моря, – спокойно произнёс Вурч. И Виш, посмотрев на него, понял: Вурч решил. Решил уничтожить гусениц в их собственном логове.

И от предстоящих событий у Виша похолодело в груди.

– И нам понадобятся прочные нити, – продолжал Вурч. – Но пауков здешние жители не разводят. А эта нить, – он ткнул факелом в сторону кокона, – очень похожа на паутину!

Виш не нашёл слов для выражения восторга, и закружился на месте, потрясая пикой.

– Осторожно отделите их от камня и отнесите в лагерь! – приказал Вурч.

Когда первая часть приказания была выполнена, и коконы взвалили на плечи, Чер шарахнулся в сторону, выпуская груз:

– Оно шевелится!

– Спокойно! – остановил его Вурч.

Он подошёл к кокону и приложил к нему ладонь. Виш тоже притронулся к шелковистому боку кокона, с опаской ожидая незамедлительной реакции.

Под поверхностью блестящей нити что-то жило: кокон вздрагивал, слегка выгибаясь.

Носильщики замерли. Они не осмелились бросить ношу, как Чер, или же их парализовало от страха, однако неподвижность пошла на пользу: дрожание кокона постепенно успокоилось, а затем и полностью прекратилось.

– Несите осторожнее! – вполголоса распорядился Вурч. – Я не хочу, чтобы гусеница вырвалась. Нить выглядит достаточно прочно, но если гусеница для чего-то обмоталась ею, она собирается впоследствии и выбраться наружу. А у них крепкие челюсти, вы знаете…

Он отошёл. Носильщики двинулись медленно-медленно. Так бережно, наверное, не носили и раненых товарищей.

Чер, решив оправдаться за минутную слабость, принялся подшучивать – сначала натужно, затем всё более и более раскованно.

– Осторожно, ребята! – провозгласил он, подбегая и подставляя плечо под кокон. – Убаюкайте гусеницу так, чтобы не проснулась!

Нестройный, вполголоса, хохот послужил ему ответом. Чер продолжил:

– Тише смейтесь! Пробудите гусеницу!

Но прекратить смех заставили не слова Чера, а возобновившиеся толчки кокона. Носильщики умолкли и пошли ещё тише.

Коконы принесли на заставу. Вурч, после того, как коконы осторожно опустили на землю, внимательно обследовал каждый. Затем, разуверившись в возможности отыскать конец шёлковой паутины, решительным взмахом острого кремнёвого кинжала разорвал обматывающую кокон нить.

Вручив по концу нити двум бойцам, он приказал:

– Разматывайте помаленьку.

Виш принялся помогать раскручивающим паутину, приподнимая и переворачивая коконы, хотя сердце его беспрестанно уходило в пятки. Всякий раз, прикасаясь к шелковистой оболочке, он чувствовал, что под ней что-то таится. Внутри ощущалась скрытая мощь, готовая вырваться при любом неосторожном движении.

Когда клубки нитей достигли значительных размеров (один получился немного больше другого), а кокон приобрел неправильную форму, Вурч поднял ветверуку, призывая разматывальщиков остановиться.

Второй лёгкий взмах ладони – и пикари придвинулись поближе, насторожённо выставив пики.

«Как в бою!» – подумалось Вишу. Впрочем, что значит: «как»? Здесь всегда бой!

– Продолжайте разматывать! – скомандовал Вурч. – Осторожнее!

Виш сматывал нить, холодея от предположения, что вот сейчас его ладони соприкоснутся с мохнатой шкурой гусеницы, и надеялся лишь на то, что пикари успеют вовремя среагировать. И ещё на то, что он держит кокон со стороны заднего конца гусеницы, где челюстей быть не может.

Он так увлекся предполагаемыми ощущениями, что не почувствовал, как пальцы коснулись чего-то холодного и гладкого…

Ещё несколько оборотов, и нить сбежала с остатков кокона, а перед глазами воинов предстала блестяще-глянцевая оболочка полуовальной формы.

Солнце, до того прятавшееся за чередой тучек, вынырнуло из-за последней и заиграло на тёмно-красной поверхности. И тяжёлая вишнёвая глыба ожила, засокращалась, задёргалась в невидимых сочленениях.

Стоящих рядом пикарей разом прошиб холодный пот. Виш видел, как крупные зелёные капли мгновенно выступили на лицах. Но воины не двинулись с места.

Не выдержал… Вурч. Он прыгнул вперёд и вонзил копьё в малоприметную ямку на затылке дёргающегося бронированного существа.

Он верно угадал место: копьё, хрустнув панцирем, легко вошло в чудовищное создание и оно замерло, выгнувшись в последней агонии.

Кто-то из пикарей, расценив удар Вурча как сигнал к атаке, также попытался вонзить пику в непонятное чудовище, но та лишь скользнула по полированной броне и глубоко погрузилась в землю. А это значило, что удар был достаточно сильным. Но броня оказалась крепче.

– Если бы не ты, Вурч! – пробормотал ошалевший пикарь, смахивая крупные капли пота и пытаясь выдернуть пику из земли.

– Да ладно! – отмахнулся Вурч, наклоняясь и рассматривая бронированный овал.

Из дырки, проломленной копьём, сочилась мутная слизь. Но она… приятно пахла!

Вурч смахнул ладонью с панциря каплю жижи и поднёс ко рту. Облизнулся.

– Котлы сюда! – скомандовал он. – У нас будет чудный десерт!

Воины захохотали, вкладывая в смех накопившееся напряжение.

– Только аккуратнее, – добавил Вурч. – Не делайте в… коконе слишком много дырок. Он может пригодиться.

– Что ты задумал? – спросил Виш.

– Пока не знаю, – ответил Вурч. – Но мне кажется, что и они пригодятся для предстоящего дела.

– Похлебаем супчика? – подмигнул Вишу Чер, когда вечером в столовой им принесли похлёбку, как сказал повар, из содержимого кокона.

– Вкусно! – пропыхтел Люц, склоняясь над тарелкой.

– Тебе всё вкусно! – махнул рукой Чер.

Но похлёбка действительно оказалась чрезвычайно вкусной, и некоторое время под сланцевыми плитами потолка раздавался только неумолчный стук костяных ложек.

– А может, коконы – это как ящеричные яйца? – предположил Виш, когда содержимое тарелки подходило к концу. – И из них должно что-то вылупиться?

– Что может вылупиться из гусеницыного яйца? – произнёс Люц, переводя дух. – Что-нибудь зловредное, не иначе…

– Это точно, – кивнул Чер, также отдуваясь. – Но теперь уже ничего не вылупится.