– Рядовая Мезина. Посыльная из штаба ГКО[45]. У вас здесь пост Манипуляторного отряда № 1? Приказ у меня, – Катя похлопала по нагрудному карману комбинезона.
– Так що, горком уже на подлодку перенесли? – насмешливо поинтересовался автоматчик. – То-то ты така мокренька.
– В воду сверзилась, – объяснила девушка. – Сказали – вдоль берега безопаснее, да где там. Ноги едва не переломала.
– Сейчас командиру басни рассказывать будешь, – пообещал моряк. – Шагай, пусть разбираются.
– Стой, Степан, – обеспокоился автоматчик. – А обыскивать? Що, если у нее шпалер припрятан?
– А в морду? – поинтересовалась Катя. – Тоже, какой обыскун шустрый. Нету у меня ничего, кроме приказа. – Для убедительности девушка потрясла обвисшими штанинами комбинезона.
– Лейтенант и обыщет, и проверит, если надо, и просушит, – заверил моряк, не спуская с девушки взгляда. Винтовку он держал так, что Катя определенно опасалась в случае резкого движения схлопотать по ребрам прикладом.
Пошли по тропинке вдоль обрыва. Катя на всякий случай обессиленно покачивалась. Машинально поглядывала на восток, – там все шире разгоралась перестрелка, взлетали и гасли ракеты и пунктиры трассеров. Севернее все плотнее грохотали орудия.
– Побежишь – шлепну, – негромко произнес моряк.
– Мне к вам приказано. Потом еще вернуться затемно нужно.
– Нужно – вернешься, – пообещал конвоир.
– А у вас там, в ГКО, светленьких богато? – поинтересовался, оборачиваясь, автоматчик. – Я бы на охрану мигом заступил.
Вот он пост. Два блиндажа, глубокий ход сообщения, все знакомо. Только сейчас в прикрытом маскосетью ровике стоит дальномер и стереотруба.
Оттуда высунулись наблюдатели.
– Степан, никак подкрепление прислали? Для поднятия боевого духа?
Моряк, не отвечая, прошел мимо, деликатно стукнул в щелястую дверь блиндажа.
– Товарищ лейтенант, тут такое дело…
В блиндаже было тихо, наконец высунулся молодой офицер в накинутом на плечи кителе с нашивками техника.
– Вот, товарищ лейтенант, девушку на обрыве отловили, – с непонятным смущением доложил боец. – Мокрая, и невнятно объясняет свое присутствие.
– Почему невнятно?! – возмутилась Катя. – У меня приказ для командира Манипуляторного поста. Вы командиром будете?
– Допустим, – хрипло сказал лейтенант и принялся медленно застегивать китель.
Отдавать честь было сложно – пилотку Катя благополучно утопила. Пришлось вытянуть руки по швам и отрапортовать:
– Посыльная по штабу ГКО рядовая Мезина. Вам приказ. – Не успевшая подсохнуть посыльная извлекла из кармана пачку слипшихся документов, не без труда выбрала свернутый вчетверо листок.
– Вы как шли, боец Мезина? – с удивлением спросил лейтенант.
– Так сказали, что низом безопаснее, – жалобно призналась Катя. – А как стрельба началась, так я в воду свалилась. От внезапности.
– А это что за тряпочка? – лейтенант двумя пальцами держал мокрый листок.
– Приказ, товарищ лейтенант. О срочном откомандировании в штаб.
– Кого? Меня? Зачем я в ГКО понадобился?
– Не могу знать. Там, вообще-то, вроде не вас вызывают, а бойца какого-то. Мне приказано проводить немедленно.
– Так ты, проводница, его утопишь, – насмешливо произнесли за ее спиной.
Немногочисленный личный состав поста потихоньку подтягивался к гостье.
– Отставить болтовню, Михайлов, – приказал лейтенант и с сомнением оглядел бумагу. – Ну и что я тут разберу? Посылают черт знает кого.
– Никакая она не посыльная, лейтенант, – негромко сказал коренастый крепыш с немецким автоматом на груди. – Сам на нее глянь.
– Чего это я не посыльная? – оскорбилась Катя. – Вот документы. Вот пропуск в штаб. Меня сам товарищ Корисов Алексей Борисович знает.
– Так, пошли к свету, – с досадой проронил лейтенант. – Корец – со мной. Наблюдателям бдительность не терять. Остальным – отдыхать. С рассветом и у нас начнется.
Крепыш подтолкнул Катю в спину:
– Двигай, ундина морская. Сейчас разберемся, откуда приплыла.
В блиндаже было тесно и душно. Тускло коптила «летучая мышь». На койке сидела женщина с двумя кубиками[46] на петлицах, явно медицинской службы.
Игнорируя Катю и крепыша, медичка проникновенно взглянула на лейтенанта.
– Надолго это, Володя?
– Сейчас разберемся, – сдержанно ответил лейтенант и сел ближе к лампе. Пока он разбирал промытые документы, крепыш, занявший место у входа, насмешливо рассматривал «посыльную». Военфельдшер тоже смотрела. С неприязнью.
Катя начала нервничать. Все шло наперекосяк. Нельзя сказать, что документы сделаны безукоризненно, но должны были проскочить. В сухом виде по крайней мере. Сейчас кто его знает, – этот драный автоматчик какой-то чересчур бдительный. Лейтенанту явно свидание обломали. Взъестся сейчас. И вообще, унизительно стоять и горбиться, чтобы макушкой в потолок не упираться.
Самое поганое, что краснофлотца Чоботко на здешнем посту что-то не наблюдалось. Не мог же гений измениться до полной неузнаваемости? Возможно, дрыхнет где-нибудь. Люди измотаны, немец не ослабляет нажим с 7-го числа. Или часовым стоит наш Чоботко?
– Да, дела, – лейтенант силился прочесть бумаги. – Вот приказ. Только здесь шифровальщик нужен. Размыло все. «Срочно откомандировать красно-фло-флот-ца Новотовко…» Шоротовко? Ничего не разберу. Но у нас таких все равно нет.
Катя молчала. Пусть сами расшифруют. Естественнее получится.
– Вы прямо в штаб позвоните, – посоветовал крепыш. – Пусть прояснят. Девица сомнительная. Для верности лучше выяснить.
Лейтенант кивнул и без особого воодушевления взялся за телефон.
Лампа дрогнула. В гул канонады вплелись резкие ноты.
– Вон как навалились, – пробормотал лейтенант. – Это уже в центре. Кажется, из шестиствольных лупит. Денек еще тот будет. – Он принялся крутить ручку телефона.
За связь Катя была спокойна. Коммутатор ГКО разнесло бомбой еще 27-го. Восстановить его еще не успели.
Линия шла через «БС-18/1». Пока лейтенант Володя соединялся, пока добивался дежурного по ГКО, пока выяснилось, что связи нет, Катя совсем измаялась. Торчать согнутой было утомительно. Крепыш с автоматом на коленях присел у входа. Медичка причесывалась, бросая на «посыльную» ледяные взгляды. Катю подмывало двинуть кривоногому охраннику каблуком в лоб, отобрать автомат и спросить, куда Чоботко дели? Вполне могло бы и получиться, но бить своих как-то не хотелось. Лейтенант наверняка дернется, придется ему руку сломать. Да и медицинского визга будет предостаточно…
– Нет связи с ГКО. – Лейтенант положил трубку. – Да ты сядь, пловчиха. Что будем делать – как там тебя, – Мезикина?
– Мезина, товарищ лейтенант. Давайте вашего краснофлотца, и я его отведу. Если я подозрительная, потому что мокрая, так дайте провожатого. Доведет до батареи, потом дальше переправят. Меня командир взвода со свету сживет. Сержант Жуков, он знаете какой строгий.
– Нет у меня лишних людей, чтобы девиц провожать, – буркнул лейтенант. – Да в этом чудном приказе и не разберешь ничего. Кто вам там понадобился?
– Так давайте разберем. У меня зрение хорошее…
– Постой, лейтенант, – вмешался крепыш. – Брешет она все. Явилась со специально размытыми документами. И без оружия.
– У меня «наган» был. Утопила вместе с противогазом, – с досадой объяснила Катя.
– Понятное дело, – крепыш с готовностью ухмыльнулся. – А винтовку еще раньше потеряла?
– Винтовку в штабе оставила. Она тяжелая…
– Помолчите, Мезина, – сказал лейтенант. – Давай, Корец, – что еще усмотрел?
– Ботинки старого образца, но не шибко ношеные. Комбинезон – я такие только у танкистов видел, да и то еще до войны в Одессе.
– Комбинезон мне вместо гимнастерки выдали. Спалили ее, а моего размера у старшины не было.
– Размера не было, а комбинезон по фигуре подогнать умудрилась? – ласково проговорил крепыш. Потянулся, пощупал рукав: – Точно, товарищ лейтенант, – не наша ткань. У нас помягче. И пуговицы, гляньте, какие.