Ирина сказала:

— А может быть, просто хулиганы. Поводят-поводят, возьмут немного консервов и отпустят.

Парни впереди о чем-то разговаривали, иногда чему-то смеялись. Мы ускорили шаги, догнали обоз и стали слушать их разговор.

— Ну, а дальше что? — спросил Филька.

— Дальше, стало быть, так: Нюрка ревмя ревет: «Жалко, говорит, он такой молоденький да такой хорошенький, пожалей ты его». У меня и у самого на сердце кошки скребут, да что делать? Денег ни гроша. Хочешь — не хочешь, а решайся. Отослал Нюрку к соседям, а сам хожу по двору и трясусь. Ни разу в жизни такими делами не занимался. Потом все-таки набрался духу и пошел к нему. Вхожу — топор за спиной прячу… А он встал и на меня смотрит, будто догадался! Сжал я зубы, да ка-ак трахну его… и бежать! Сегодня весь день он мне мерещится…

— Чудак! — засмеялся Филька. — Позвал бы меня. Я б его быстро!

Мы больше не слушали. С нас было довольно. Мы остановились, дали парням уйти с телегой метров на двадцать вперед и только после этого двинулись дальше, еле передвигая ноги.

— А… а нас они почему-то не трогают, — прошептала Зушка. — И даже не следят.

— На что мы им нужны! Им продукты нужны, — ответила Ирина.

Черный тоннель, по которому мы шли, неожиданно кончился. Мы увидели перед собой узкую спокойную речку, над ней — небо с рваными тучами и звездами между ними. Дорога свернула вправо и пошла вдоль берега. Здесь было намного светлей, и мы смогли еще больше отстать от телеги, не теряя ее из виду.

— Уж лучше бы они нам чего-нибудь сделали! — вздохнула Зюлейка.

— Это почему же лучше?

— Потому что если бы кто-нибудь из нас пострадал от них, так у нас было бы хоть оправдание, а теперь нас спросят: «Где телега? Где лошадь? Где продукты?» — «Какие-то дяди забрали». — «Как так „забрали“?» — «Взяли лошадь под уздцы и увели». — «А вы что делали в это время?» — «А мы смотрели».

После этого мы долго шли, не говоря ни слова. В одном месте река делала петлю. Обогнув ее, мы увидели далеко впереди на противоположном берегу высокий черный холм, поросший не то кустарником, не то лесом. На вершине его мерцал красноватый огонек. Я заметил, Что Ирина как-то странно поглядывает то на этот огонек, то на нас с Зюлейкой, то на телегу, которая темным пятном колыхалась впереди. Вдруг повариха остановилась и, тронув меня за рукав, прошептала:

— Митя! Ты хорошо плаваешь?

— Плохо. А что?

— Я хорошо плаваю, — шепнула Зушка.

— Речку переплывешь?

— Переплыву. А зачем?

— Прыгай в воду и плыви. Видишь впереди огонь? Значит, там люди. Проберись к ним и позови на помощь.

— А вы? — тихо спросила Зушка.

— А мы пойдем дальше. Будем следить.

Зушка больше не задавала вопросов. Она даже тапочки не сняла. Она сошла с дороги, села на край берега, поросший травой, и, как была, в короткой юбке, белой кофточке и пионерском галстуке, соскользнула в темную воду.

Ни всплеска, ни шума… Только блестящие полоски пошли по воде.

Мы с Ириной продолжали свой путь. Мы шли и все время оглядывались. Нам хорошо были видны Зушкина белая кофточка и черная голова. Вот помощница повара подплыла к кустам, росшим на том берегу. Вот она ухватилась за ветки и стала вылезать из воды. Речка была такая узкая, что мы ясно слышали, как стекает вода с одежды помповара. Вот Зушка скрылась в кустах. По слабому шуму мы догадались, что она идет очень быстро, обгоняя нас.

— Эй, обоз!

Мы с Ириной остановились как вкопанные. Шум в кустах на том берегу утих. Заглядевшись на Зюлейку, мы не заметили, что телега остановилась, и подошли к ней так близко, что чуть не наткнулись на нее.

— Где вы там? Обоз! — Филька оставил лошадь и неторопливыми шагами направился к нам.

Я понял, что все пропало, что нам теперь не удрать. Как видно, поняла это и старшая повариха. Она закусила губу и сложила руки на груди. Можно было подумать, что она уже приготовилась к смерти и спокойно ждет ее. Я тоже постарался сделать решительное и бесстрастное лицо, выставил вперед одну ногу, но она у меня начала так дрожать, что пришлось убрать ее обратно.

Филька остановился в двух шагах от нас.

— А где подружка-то ваша, которая с вами была? — спросил он.

Ирина помолчала, поболтала зачем-то опущенной рукой и наконец ответила каким-то хриплым, не своим голосом:

— Там где-то…

— Там, говоришь? Ну-ну! Так вот слушайте, ребята. Видите бугор на том берегу? Это и есть Пустая сторожка. Видать, это ваши пионеры костер жгут. Вы только чуток вперед пройдите, там брод будет — через речку перейти. Ну, а нам сюда. Счастливо!

И наши «грабители» стали удаляться по тропинке, которая вела вправо от дороги.

Несколько секунд мы стояли, как истуканы. Потом Ирка опомнилась и закричала:

— Спасибо!

— Спасибо! — крикнул и я.

— Не за что! — отозвался Коза. — Эй, погоди! Соль! Про соль забыл! — Он повернулся и побежал обратно к нам. — Ребята! Сольцы щепотку не одолжите? Такое, понимаешь, дело… Теленка сегодня зарезал. Дружка на ужин пригласил, а соли нет. Забыл купить.

Ирина забралась на воз, подняла брезент и насыпала Козе целую пригоршню соли. Когда парень ушел, она громко позвала:

— Зушка-а!

— Ау! — откликнулись с того берега.

— Ты слышала?

— Все слышала, — ответила помповара грустным голосом.

— Плыви назад!

Зушка переплыла реку, вылезла из воды и, словно кого-то утешая, проговорила:

— Что ж! Мы не знали, что они не настоящие бандиты… А если бы они оказались настоящими, мы все равно спасли бы телегу и лошадь.

Больше приключений у нас не было. Скоро мы добрались до брода. Дорога обрывалась у самой воды. За рекой возвышался пригорок, на нем горели костры и бегали наши пионеры.

— Пришли! — вздохнула Зюлейка.

Я повел клячу в воду.

На середине реки, когда вода мне стала по пояс, кляча остановилась.

— Но! — сказал я негромко.

Но лошадь не двигалась. Ира и Зушка навалились на телегу сзади. И это не помогло. Кляча повертывала голову, смотрела на нас и не сходила с места.

— Устала, — сказал я. — Подождем немного, сама пойдет.

Мы забрались на воз и сели там, мокры и продрогшие.

— И все-таки мы выполнили свой долг! — ляская зубами, проговорила Зушка.

— Сережа! — крикнул кто-то в кустах на берегу.

— Здесь они, тут!

— Где — тут?

— В речке сидят!

— Как так в речке?

— А я почем знаю!

Мы услышали радостные крики на пригорке:

— Обоз нашелся!

— Живем! Картошка приехала!

Ребята с шумом сбегали на берег.

— Ирина! — позвал Сергей. — Иринка!

— Я!

— Два часа вас ищем! Что случилось?

— Лошадь устала и не хочет итти.

— Ребята, тащите их! — приказал Сергей.

С десяток мальчишек бросились в воду.

Так окончилось наше путешествие.

Сергей и несколько старших ребят пошли за вожатыми, которых послали на поиски обоза. Нас усадили сушиться на лучшее место у самого жаркого костра. Вокруг собрался чуть ли не весь лагерь. Мальчики и девочки, старшие и малыши, стояли, сидели и лежали на траве, и все не отрываясь смотрели на нас, слушали рассказ Зюлейки.

Когда Зюлейка рассказывала о том, как двое парней подошли к нам и стали расспрашивать, — что лежит на возу, Ирка вдруг вскочила и уставилась туда, где стояла телега.

— Эй, что вы там делаете? — закричала она. Что вам нужно?

— Ира, мы картошку берем, — отвечал девчачий голос. — Сергей велел нам сегодня ужин варить, а вам — отдыхать, потому что вы устали.

Ира сорвалась с места, перепрыгнула через несколько человек и исчезла.

— Положи обратно! Положи картошку! Слышишь? — закричала она где-то в темноте. — Не тебя назначили в обоз, и не лезь. Положи картошку. Зушка, сюда!

И Зушка, не докончив рассказа, помчалась на помощь к поварихе.

Этого я никак от них не ожидал.