— Я? Над этим… Любовный роман пишу.
— Сергеев, — мрачно предупредил я. — Еще один рассказ про попа — и ты покойник! Нам и этого дела до конца жизни хватит. Его жена чуть с ума не сошла, не зная, где его искать — то ли в морге, то ли в больнице.
— Вот я и говорю: у страха глаза велики, — сказал Сергеев. — ; Разумовского вызвали в соседнюю деревню к умирающему старику, и ему пришлось поторопиться. Он же не предполагал, что жена вернется на два дня раньше. Вчера он приехал и, как только узнал, что все так обернулось, принялся названивать тебе. Но не застал.
— Естественно, — подтвердил я. — Я в это время мерз в засадах, обивал пороги кабинетов и бегал за бандитами. Меня постоянно мучили предчувствия, что произойдет что-то нехорошее. И точно: он жив и здоров!
— Зато какое дело раскрыли, — улыбнулся Сергеев. — И похищенное удалось вернуть почти полностью. Только скажи мне, когда ты успел те ящики с микросхемами из квартиры вынести?
— Никуда я их не выносил, — проворчал я. — Вышел на балкон и перекинул ящики к соседям. Там они до прибытия оперативников и лежали. У Котенкова с Потаповым ума не хватило на соседний балкон заглянуть. Да и мои звонки им мешали, отвлекая. Они уже не микросхемы искали, а меня. Едва не прирезали, — пожаловался я. — И вот что, Витя… Не вздумай ему проболтаться о твоей свинской шутке с книгой. Береженого Бог бережет. Чем меньше иерей знает, тем я лучше сплю.
Я посмотрел на часы и ужаснулся:
— Сейчас Разумовский должен подъехать! Все, Витя, шагай отсюда, а то, неровен час, проболтаешься. Ох и напакостил ты мне со своей книгой… Чтоб тебя всю жизнь редактировали!
— Зануда, — повторил Сергеев и встал из-за стола. — Ладно, будешь в городе — звони, мне интересно, что вы еще начудите.
— Не дождешься, — проворчал я ему вслед. — Хватит с меня и одной книжки.
Едва дверь за Сергеевым закрылась, как женщина за соседним столиком обернулась ко мне.
— Простите, вы Куницын? — с какой-то потаенной надеждой им >лосе спросила она. — Я случайно услышала часть вашего разговора, Я понимаю, что это совсем безумная надежда… Но у меня случилось огромное несчастье.
— К сожалению, вы неправильно поняли смысл нашего разговора, — быстро сказал я. — Дело в том, что все написанное в книге — вымысел, а я сердился на своего знакомого как раз за то, что доверчивые люди могут принять это за чистую монету. Это — шутка. Да и я уже давно не оперативник и даже не живу в городе. Я здесь проездом.
— А священник? — расстроилась она. — Священник тоже больше не занимается… то есть…
— А священник вообще вымышленное лицо, — нагло соврал я — Литературный персонаж. — Образ. Вы же понимаете: в жизни такого не бывает.
— Жаль, — печально вздохнула она. — Так хочется, чтобы был кто то, похожий на него. Такой вот священник.
— Жаль, — подтвердил я. — Очень жаль.
— Что же мне делать? Мне никто не в силах помочь… Дело невероятно запутанное и даже немного неправдоподобное. Я надеялась, что только такие люди, как вы, поверите мне и постараетесь помочь. На адвокатов и этих, как же их… сыщиков у меня нет денег.
Я с тревогой посмотрел на наручные часы и перевел взгляд на окно — иерея еще не было. Но рисковать мне не хотелось. И, в конце концов, в соседнем отделе работали весьма приличные оперативники, а взваливать все беды на хрупкие плечи деревенского жителя Куницына было бы по меньшей мере несправедливо. Легкий укол совести я мужественно стерпел.
— Что ж, извините, — сказала женщина и встала. — Это была глупость с моей стороны. Что-то вроде детской веры в сказки. До свидания.
Она направилась к выходу, а я с облегчением перевел дух. И в это время, сияя ослепительной улыбкой, в кафе вошел Разумовский. Я быстро перевернул лежащую на столе книгу лицевой стороной вниз. Подумал и положил ее на стул рядом с собой. Подумал еще немного и сел на нее сверху.
— Здравствуй, Коля, — приветливо пробасил подошедший иерей. — Что это ты смотришь на меня так испуганно? Неужели Сергеев не смог до тебя дозвониться?
— Э-э, — промямлил я, искоса поглядывая на застывшую в дверях женщину, — смог… дозвониться…
— Ты уж извини, что все так получилось, — сказал иерей, присаживаясь за стол. — Я просто физически не имел возможности сообщить о своем местопребывании. Ты же знаешь, как обстоит дело с телефонной связью в заброшенных деревеньках. Когда Алена рассказала, что своей тревогой за меня она подвигла тебя на эту поездку в город, я срочно выехал следом. Но, как вижу, все в порядке. Правда, у тебя какой-то испуганный вид, — встревожился он. — С тобой все хорошо?
Я поймал на себе возмущенный взгляд женщины и скромно потупился.
— A-а, я догадался! — лукаво улыбнулся Разумовский. — Ты боишься, что я, как обычно, попрошу тебя оказать мне помощь в расследовании какого-нибудь загадочного случая из жизни моих прихожан? Нет, Коля, могу тебя обрадовать — в этот раз нет. К счастью, вот уже два месяца, как подобные беды обходят моих друзей стороной. И у нас с тобой есть несколько спокойных и приятных часов, чтобы, никуда не спеша, отдохнуть, наслаждаясь беседой. Давненько не удавалось нам с тобой просто посидеть и поговорить, а?
Посмотрев на решительно направившуюся к нашему столу женщину, я вздохнул, достал презентованную Сергеевым книгу и, открыв ее, отрешенно углубился в чтение…
ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА
И что душа? Прошлогодний снег!
А глядишь, пронесет и так…
В наш атомный век, в наш каменный век — на совесть цена пятак!
И кому оно нужно, это «добро», Если всем дорога — в золу…
Так давай же, бери, старина, перо!
И вот здесь распишись, в углу.
А. Галич Я вытер струящийся со лба пот и еще раз налег на шест, стараясь сдвинуть камень с места. Но булыжник не поддавался. Я выпрямился и огляделся. Мой выбор остановился на березовом чурбане, сидя на котором Разумовский с интересом наблюдал моими мучениями.
— Дай-ка мне свое «кресло», — потребовал я и, подкатив обрубок поближе к камню, приладил на него шест. — Сейчас постараемся сдвинуть его с помощью рычага, это старое… Проклятье!!!!!
С громким сухим треском шест переломился, и, потеряв равновесие, я едва не растянулся на земле.
— Вот ведь гад! — рассвирепел я, пнул камень ногой, сморщимся от боли и пнул его еще раз. — Вот тебе!.. Ну, я до тебя доберусь!
— Помощь нужна? — участливо спросил иерей, на лице которого появилось некое выражение, отдаленно напоминающее сострадание. — Мне даже смотреть на тебя больно. За те полчаса, пока я жду…
— Не мешай! — заявил я, вновь берясь за шест. — Она — моя!
— Да кто «она»?! — не выдержал Разумовский. — Что ты вообще делаешь?
— Клад ищу, — пояснил я, поднимая с земли лопату и с трудом ворочая ею в каменистой почве. — На этом самом месте стоял до революции большой зажиточный дом… Видишь камни? Это фундамент.
— А с чего ты взял, что там есть клад? — полюбопытствовал! иерей. — Судя по тому, что дом стоял среди леса, это вполне могла быть сторожка лесника.
— Это не столь важно. Меня интересуют традиции… Два дня! назад к старушке, у которой я беру молоко, приезжал родственник из Москвы. Ученый. Он-то и рассказал мне, что в этих местах полным-полно кладов. Просто на каждом шагу — клад. Meста, видишь, какие? Два озера, лесное и долинное, в двух километрах — река. В таких местах издревле люди селились. Здесь десятки заброшенных деревень и усадеб. Вон тот холм видишь, на берегу озера? Пятнадцать лет назад там был интернат. А он, в свою очередь, расположен в бывшем барском имении. Говорят, красивейшие хоромы были. С удивительным мастерством созданные и украшенные. Все уничтожили… Но среди местных старожилов до сих пор ходят легенды о спрятанных в окрестностях сокровищах. Археологи этими местами еще лет сто не заинтересуются, а для местных жителей какой-то клад искать, вместо того чтоб делом заниматься, — признак душевного расстройства. Но — я-то верю, что клад есть… А вон те курганы видишь? На вершине! каждого из них выложены огромные круги из могучих валунов. Не знаю, что это, но тот ученый говорил, что, судя по форме, месторасположению и каким-то «топографическим признакам», они очень напоминают могильники… А вон там, где сейчас проходит дорога, после дождя на поверхность вымывает медные и серебряные монеты середины прошлого века. Я лично нашел две монеты. Видимо, где-то захоронен клад… А вон там, за лесочком, я нашел несколько окопов. Во время войны в деревне стоял немецкий штаб, и взвод гитлеровцев остался прикрывать эвакуацию документов. Сами они погибли и захоронены в братской могиле метрах в ста от места схватки. Но на месте боя я нашел несколько подсумков, зарытых в изголовье окопов. Мало что! сохранилось, но все равно интересно.
