— Эй! — позвал я. — Что-нибудь живое здесь есть?
Справа от меня зашевелилась груда мешков, и из-под рваного
ватного одеяла показалась чья-то голова.
— Живое в таких условиях впадает в спячку, — пояснил человек, садясь на своей импровизированной кровати. — Комаров, и тех по пальцам пересчитать можно. Какая-то аномальная зона. Даже сны исключительно про прокуратуру снятся. Что орешь?
— Агафонов и Гаранин нужны.
— Я Агафонов, — представился человек. — А Гаранина еще отыскать нужно в этих дебрях.
— Моя фамилия — Куницын. Николай Куницын. Я раньше работал…
— Слышал, — кивнул Агафонов, слезая вниз. — С тобой еще вечно какой-то поп из соседней церкви таскался. Ребята рассказывали.
— Пропал этот поп, — сказал я. — Два дня назад уехал из дома и не вернулся. А в это самое время в соседнюю деревню грузовик е ворованными запчастями приезжал. Зная характер Разумовского, мучают меня дурные предчувствия. Пришел я к вам за помощью.
— Насколько я помню, вы в последнее время из города уехали?
— Да, но следы сюда ведут. Машина городская, да и краденые детали отсюда. Боюсь, что увязался он за ними. И попал в переплет. Обычно в таких делах он ко мне за помощью обращается, а в этот раз даже не позвонил — значит, что-то произошло. Мне одному в короткий срок это дело не осилить. А действовать нужно очень быстро. Поможете? Пропадет ведь мужик.
Агафонов растер ладонями заспанное лицо и кивнул:
— Помозгуем. Что делать надо?
— Сейчас Петрович устанавливает адрес человека, привозившего краденые детали, и пытается выяснить, откуда эти детали взялись. Нужно будет объединиться с оперативниками, расследующими это дело, и срочно задержать всех, кто имеет к этому грузовику хоть какое-то отношение. Это — единственная возможность.
— Не нужно чужой работой заниматься, — буркнул выходящий из дальнего угла Гаранин. — Каждый должен быть профессионалом в своем деле, а не лезть в чужую область. Кто его просит вмешиваться в такие дела?
— Так и вы, как я погляжу, тоже не совсем своим делом занимаетесь, — не остался я в долгу.
— Так мы от безысходности…
— И мы… от безысходности, — вздохнул я. — Признаться, я ему то же самое говорил, но вокруг него постоянно толпа из обманутых, обворованных, преданных и проданных. Вот он нет-нет, да и сойдет с пути праведного.
— Сейчас в стране девяносто девять процентов преданных и проданных, — ворчал злой от недосыпания Гаранин. — Но если исправлять это полезет каждый, кто захочет, то лучше от этого не станет. Вы можете действовать только теми методами, которые мягко именуются «незаконными», а это порядка не прибавляет. У нас все беды от этого. Страной «дети кухарки» управляют, милицией в крупных городах вообще какие-то дилетанты руководят, далекие от юриспруденции, как я от балета… Каждый должен быть профессионалом в своей области. В своей!
— Да я-то согласен, — искренне заверил я. — И Разумовский согласен. Но когда к нему приходит какая-нибудь бабка, которую на старости лет без крыши над головой оставили, он не согласен.
— Лучше б молился, чтоб в России хоть одно не преступное правительство появилось, — буркнул Гаранин, втыкая штепсель кипятильника в розетку. — Ох и искрит, когда-нибудь так током долбанет!
— Это ты про розетку? — улыбнулся я.
— А ты про что подумал? — усмехнулся он. — То, что на соплях держится, обычно долго не существует. А ты уверен, что твой поп до сих пор… Что с ним ничего не случилось до сей поры?
— Я надеюсь на это, — покачал я головой. — Очень надеюсь. Но ответить на этот вопрос могут только хозяева грузовика. И мне нужно найти их.
— Ладно, не переживай, найдем мы твоего друга, — сказал Гаранин. — У меня сегодня выходной, так и быть — посвящу его твоему священнику. Только к вечеру мне опять здесь надо быть. Мы с Павлом должны здесь по очереди дежурить, да вдвоем все же сподручнее.
В глубинах стола что-то тоненько задребезжало. Гаранин нагнулся и извлек на свет кучу пластика, проводов и металла, когда-то, еще до потери корпуса, именовавшуюся телефоном. Снял перетянутую изолентой трубку и приложил к уху:
— Слушаю… Да, уже подошел, записываю, Петрович… Так… Так. А как там с комплектующими? Кража?.. Ах даже так. Хорошо, мы свяжемся с местными операми. Пока, — он положил трубку на рычаг и повернулся ко мне: — Адрес Усачева установили, он живет в Веселом поселке, недалеко от станции метро «Улица Дыбенко». А вот с теми номерами, которые ты просил проверить, выходит интересная штука. Партия комплектующих, найденная тобой, проходит по делу о грабеже в Центральном районе. Есть там какой-то экспериментальный завод, изготавливающий компьютеры, вот он-то и заказал крупную партию деталей из-за рубежа, но до заказчика товар не доехал ровно сто метров. Возле самой проходной завода машину, перевозящую товар, уже ждали. Связали вахтера, водителя и охранников, а сам грузовик угнали. Позже его нашли в двух кварталах от места происшествия, но уже без груза. А перевозили они товар на сумму ни много ни мало…
Он показал мне листок бумаги с записанной на нем цифрой. Я падал восхищенный вздох.
Вот это да! Я не самый крутой специалист, но то, что я вижу, — лишь десятая часть… Хотя… Смотря что было в той партии. Есть в компьютерах детальки совсем махонькие, но такие дорогие, что одна коробка потянет на стоимость квартиры… Это тоже следует уточнить. А сейчас нужно срочно ехать и брать Усачева.
— Я бы рекомендовал сперва поставить в известность отдел, ведущий дело о разбое, — сказал Агафонов. — Может быть, у них есть свои соображения по поводу этого парня. Представьте, что будет, если оперативники его «пасут», выявляя связи, а тут появляемся мы и выдергиваем его у них из-под носа?
— Я не могу ждать, — твердо заявил я. — Даже если они рассчитывают с его помощью получить компромат на всю российскую мафию, я вынужден буду огорчить их, задержав Усачева сейчас. Я не хочу, чтобы с Разумовским случилась беда.
— Хороший мужик? — улыбнулся Гаранин.
— Замечательный! — заверил я. — Умница, прекрасный товарищ, добрый, отзывчивый… Сволочь! Из-за него одни неприятности!
— Ну что ж, Паша, придется тебе до конца дежурства в одиночестве посидеть, — сказал Гаранин. — Поеду я разыскивать того мечательного парня, из-за которого одни неприятности. Мы поедем к Усачеву, а ты, как сдашь дежурство, попытайся связаться с расследующими разбой оперативниками и узнай все, что у них есть по этому делу. Встретимся в отделе.
— Удачи, — пожелал нам Агафонов, и мы вышли.
Усачев жил в однокомнатной квартире на первом этаже серого блочного дома в двух кварталах от станции метро «Улица Дыбенко».
— Будем работать по старинке, — решил Гаранин, останавливая «ной старенький «Москвич» возле угла дома. — Кто будет выступать в роли загонщика?
— Мне все равно. Главное, чтобы он дома оказался.
— Ладно, я сам пойду, — он передал мне наручники и ключи от машины. — Не пропусти его.
— Не пропущу, — заверил я.
Упустить Усачева действительно было бы сложно. Несколько минут спустя окно на первом этаже распахнулось, оттуда выпрыгнул взъерошенный, наспех одетый человек и бросился к нашей машине.
— Быстрей, шеф! Заводи свою колымагу! — заорал он, дергая дверцу «Москвича». — Хорошо заплачу! Только быстрее! Да открой же ты дверцу!
Я распахнул дверцу машины, и он плюхнулся рядом со мной на сиденье.
— Быстрее, быстрее! Что ты копаешься?
— Куда? — деловито осведомился я.
— Да куда угодно, только быстрее! К метро давай.
— Деньги вперед, — потребовал я. — Знаю я вашего брата. Сперва наобещаете с три короба, а потом…
Матерясь сквозь зубы, он порылся в карманах джинсовой куртки и протянул пригоршню мятых купюр. Я удовлетворенно кивнул и защелкнул на протянутых запястьях наручники.
— Вот теперь можно ехать, Семен Иванович, — сказал я. — Только не к метро, а чуть подальше. Куда священника дели?!
— Ка… Какого священника? — оторопело взирая на блестящие хромом наручники, переспросил он. — Кто дел?
