— Должно хватить. Если почувствуем «пустышку», то и время незачем терять. У нас его не так уж и много… А откуда вся эта зараза исходит, я, кажется, догадываюсь. Никаких доказательств у меня нет, одна голая интуиция, а ее-то к делу и не пришьешь… Но надо будет внимательнее присмотреться. Не гений же он, проколется когда-нибудь, оставит нам «зацепку». Но организатора и «идейного вдохновителя» ловить — хуже нет…
— Ты о ком?
— Да есть тут одна сволочь. Не так давно к нам в город приехал. Авантюрист, так его за ногу, искатель приключений… Бывший офицер. Мог бы быть очень неплохим парнем… Но об этом еще рано говорить. Сначала все выяснить нужно, взять его в разработку… Хотя по-человечески и жалко, а добить его все же придется. Иначе больших бед натворит… Ух ты! — ужаснулся он, взглянув на часы. — Дело уже к полуночи… Убьет меня когда-нибудь жена… или бросит… Тьфу- тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, — он торопливо набрал номер телефона. — Хм-м, странно… Никто не подходит. Наверное, уже спит… или опять у подруги… Побегу я, Коля. Надо хоть изредка жене на глаза показываться, сообщать, что я жив и здоров, и по-прежнему ее муж… Значит, насчет Бородинского договорились? Поможешь?
— Помогу, — кивнул Устинов и, дождавшись, пока за Сидоровским закроется дверь, набрал номер выученного наизусть телефона. — Алло? Володя, это я. Не разбудил?.. Нет, ничего особенного, просто появилась информация. Сидоровский начинает подозревать, что дело приобретает систематичность и направленность… Нет, агентов и доказательств у него нет и, я надеюсь, не будет. Об этом я позабочусь. Но мозги у него не выкрадешь, и он решил проверить, не станете ли вы крутиться вокруг бизнесменов, «обрабатывая» их. Попросил меня помочь ему в выявлении слежки. Хочет начать с Бородинского… Да, понял… И еще одно. Володя, кажется, он подозревает тебя… Нет, напрямую не говорит… Нет, нет, он доверяет мне, просто это его привычка — старается вообще поменьше говорить о делах. Я расспрашивать не рискнул, чтобы не вызывать подозрения, но вроде бы он имеет в виду именно тебя. Во всяком случае, я именно так понял… Да, хорошо… Спасибо, обязательно зайду, деньги лишними не бывают, а платят нам, сам знаешь, сколько…
Да, будет еще что-нибудь — позвоню…
— Кто это был? — спросила Наташа, застегивая блузку, — Очередная шлюха?
— Ну-у, можно сказать и так, — вдумчиво согласился Врублевский. — Да, пожалуй, что так… Не женского пола, но шлюха. Один «доброжелатель» предупредил, что вскоре на меня начнется охота.
— Это опасно? — испуганно повернулась она к нему.
Врублевский пренебрежительно усмехнулся и, потягиваясь, зарылся в разбросанные по кровати подушки.
— Но если «охота», то это должно быть опасно, — она подошла к кровати и уселась на краешек. — Скажи честно, это опасно?
— Нет, — заверил он, притягивая ее к себе. — Пока что нет. Чуть позже может начаться не очень приятный период, когда сразу несколько категорий лиц захотят увидеть меня в белых тапочках и деревянном макинтоше, В том числе твой муж, Шерстнев, банкиры, бизнесмены… много кто… Но у них ничего не получится. У меня все под контролем. А пока беспокоится незачем. Все только начинается.
— Пусти, — попросила она, — ты помнешь мне блузку… Володя, пусти, мне надо бежать домой, скоро вернется муж…
Ах, муж, — протянул он, расстегивая одну пуговицу за другой. Ну раз муж, то… Проклятье, как я не люблю застежки на лифчиках! Чтобы их взломать, надо быть, кик минимум, «медвежатником». Их на сейфы ставить нужно — самая надежная гарантия… Ага, наконец-то…
— Володя, но мне надо идти, — слабо сопротивлялась она. — Пора… муж…
— Муж подождет, — заявил он. — Тем более, что сейчас он занят. Он мечтает упрятать меня за решетку. Не стоит ему мешать наслаждаться несбыточными надеждами…
— Какой же ты все-таки негодяй, — прошептала она, прижимаясь к нему всем телом. — Наглый, беспринципный тип….
— Неправда, — возразил он, — мне его искренне жаль. Ты видишь, какое у меня печальное лицо? Я едва не плачу… Целую и огорчаюсь, целую и огорчаюсь… Он все не сумел выполнить свое обещание и огорчить меня до слез… А сейчас я буду просто рыдать…
— Когда девушка ушла, Врублевский вернулся к разложенным на столе бумагам. В последнее время, видимо, оценив серьезность новых методов работы группировки Березкина, к ним стали обращаться с предложениями весьма выгодными и масштабными. Но принимал Врублевский далеко не все предложения. Иногда это служило причиной довольно резких разногласий с самим Березкиным, но пока Врублевскому удавалось доказывать ему слишком большой разрыв между риском очередной «темы» и доходами от ее исполнения. Организация подпольных заводов по изготовлению фальшивой водки приносила, конечно, куда меньше выручки, чем предложение некоего Азмата по сбыту нескольких миллиардов фальшивых 50-тысячных купюр, но зато афера с водкой была перспективна, практически безопасна и не привлекала к себе нежелательного внимания московских комитетчиков или питерских руоповцев. То же самое относилось к наркотикам и оружию. Особенно сложно было убедить Березкина не связываться с настойчиво предлагавшими свои услуги «черными следопытами», разыскивавшими на месте боев оружие и реставрировавшими его. Качество пролежавшего полвека в земле товара было отвратительным, и постановка предприятия «на конвейер» не оправдывала риска. К счастью, вовремя подвернулось весьма выгодное предложение по фальшивым авизо, и внимание Березкина удалось переключить на эти новые перспективы, подарив «черных следопытов» несказанно обрадовавшимся «шерстневцам» в качестве «троянского коня». К удовольствию Врублевского, довольно скоро одна из групп, собиравшая оружие на окраине города, попала в поле зрения Сидоровского, не преминувшего взяться за ее разработку со всем пылом работоголика, и после череды допросов, сопровождавшихся агентурной разработкой, «следопыты» сдали своих кураторов — «шерстневцев». К радости Врублевского, целая бригада конкурентов на несколько лет выбыла из игры.
— В данный момент Врублевский прорабатывал схему транспортировки партии цветных металлов в Прибалтику, откуда впоследствии их должны были забрать зарубежные заказчики. Правда, «зарубежными» их можно было назвать лишь с большой натяжкой: Александр Селиванов и Кирилл Яковлев получили американское гражданство чуть больше года назад, а фирму зарегистрировали и того меньше — всего как три месяца. Но дело было выгодное и сулило большие барыши. Пятнадцать тонн слитков хромо-никелевого сплава и десять тонн меди должны были «потянуть» на энную сумму свыше семидесяти миллионов рублей, что даже при бешеной инфляции девяносто второго года было более чем неплохо. Стоило подумать как о налаживании более тесных контактов с бойкими предпринимателями-«американцами», так и о приобретении своих людей на таможне. С источниками приобретения металлов проблем не было: директора стремительно нищавших заводов едва ли не умоляли приобрести у них в полцены годами копившийся лом. Появился подход и к начальнику одной из воинских частей, на стрельбище у которого ржавели тонны отстрелянных гильз. Образно говоря, «миллионы просто валялись под ногами». Оставалось лишь рассчитать и реализовать схему превращения ржавых гильз в хрустящие, новенькие доллары.
Параллельно Врублевский отрабатывал линию безопасности организации, точнее, те два параграфа, которые касались юридической защищенности и начала кампании по дискредитации милиции. С первым было проще: под крышу одной юридической фирмы удалось собрать десять лучших адвокатов города, не только вызволявших из беды «проштрафившихся» бойцов, но и оказывающих весомую помощь в планировании операции, консультируя, а иногда и предлагая весьма оригинальные методы осуществления, в случае провала позволяющие перевести дело на менее серьезную статью. Такое тщательное планирование операций заметно увеличило доходы, фактически исключив провалы, и заставило рядовых членов организации уверовать в непогрешимость руководящего звена. С дискредитацией милиции так же не предвиделось особых проблем. Большая часть населения страны медленно, но неуклонно криминализировалась, одурев от запаха легких денег и ощущения вседозволенности. Не воспользоваться возможностью «сделать деньги», даже если это было связано с нарушением закона, считалось теперь проявлением высшей формы глупости. Отсюда проистекало и отношение к правоохранительным органам. Теперь на милиционеров смотрели не как на защитников, а как на возможных противников. К тому же, так как несмотря на клятвенные заверения государства повысить зарплату сотрудникам милиции, она оставалась на уровне зарплаты электрика средней руки, то и в среде милиции все чаще стали появляться желающие воспользоваться имеющимися возможностями на личное благо. Вот эти частные случаи и необходимо было представить как результат полного развала и повальной коррумпированности правоохранительных органов. Чем слабее была позиция милиции, тем сильнее криминальные структуры, а Врублевскому была нужна именно сильная организация. К сожалению, в данном случае агенты Шерстнева успели опередить его, заручившись поддержкой, а точнее — завербовав самого полковника Бородина. Но здесь не было вины Врублевского — полковника начали «прикармливать» задолго до появления в городе Володи. К сожалению, у Врублевского пока не было и выходов на сотрудников КГБ-ФСК-ФСБ, что могло бы сыграть не последнюю роль в переделе сфер влияния. Правда, и сотрудники «невидимого фронта» не особенно тревожили своим вниманием разрастающуюся структуру Березкина. Что, однако, не исключало возможности того, что информацию они собирают старательно и кропотливо.
