Где-то я прочел, что даже из самой безвыходной ситуации есть, как минимум, три выхода. Так вот, в моем случае это утверждение совершенно неуместно. Мой вагон преследует меня. Или я его? Черт! В общем, я еще не до конца разобрался. Суть в том, что я не могу от него сбежать. Причем как от поезда в целом, так и от моего вагона. Перейдя из тамбура в дверь, ведущую в соседний вагон, я неизменно попадаю опять в свой же вагон. И неважно, в каком направлении я двигаюсь. По сути, я могу бесконечно идти в одну сторону, переходя из вагона в вагон, и неизменно – все двери купе открыты нараспашку (как и положено), мусорница пуста (кстати, тоже самоочищающаяся), а в каморке проводника лежат все мои вещи строго как попало: именно так, как я их, покидая рабочее место, и оставлял, специально запомнив расположение. То есть, без сомнений, – снова и снова – мой вагон!!!

Я нашел полезное применение данному феномену. Когда окружающие ландшафты не позволяли заниматься бегом (как, например, тогда, посреди океана), или когда поезд упрямо не желал останавливаться в течение многих световых циклов, а размяться очень хотелось, только и оставалось бегать по вагонам – успевай лишь двери открывать! Удобно это, в первую очередь, тем, что не нужно рассчитывать силы – бежишь себе без проблем, пока не устанешь. А как надоест – просто останавливаешься. Ведь в любом случае оказываешься дома, в родном вагоне. Как-то я два часа кряду пробегал, а мои вагоны так и не закончились. Интересно, это какой длины поезд получится? Снаружи дела обстоят немного сложнее, но, в принципе, результат тот же.

Поезд. Хотя и поездом-то его назвать толком нельзя, так как у поездов обязательно должен быть локомотив. В моем случае его нет и в помине. Поэтому правильнее будет сказать «состав». Итак, мой состав представляет собой цепь надежно скрепленных вагонов. Кроме моего, находящегося ровно посреди, существует еще десять вагонов – пять в одну сторону и пять в другую. Хотя фраза – «помимо моего вагона» – не совсем соответствует действительности.

Как можно догадаться, немного поразмыслив, соседние вагоны, также являются моим вагоном. И если выйти на улицу и пройтись (хочешь налево, хочешь направо) до следующего вагона, а затем взобраться по решетчатым железным ступеням в тамбур, то сразу станет понятно, что находишься в том же самом вагоне, откуда только что вышел. На одной из холодных серых стен красуются когда-то кем-то выцарапанные на память: «Костя – Адлер – СУПЕР!». Причем безразлично, в какой по счету вагон заходить (третий, девятый или седьмой; первый или последний): результат всегда один и тот же. Вопреки здравому смыслу, я оказываюсь в своем вагоне исключительно посреди состава!

Убегать в сторону от моей вечной обители смысла тоже нет, потому что все происходит аналогично. В какую бы сторону я ни бежал, оставив позади уходящие в бесконечность рельсы, как только они скрываются за горизонтом или деревьями (в зависимости от той местности, в которой состав решил отдохнуть), впереди начинают виднеться очертания одинаковых, как братья-близнецы, вагонов. Все происходит так, будто я нахожусь на малюсенькой планете, и, куда бы ни побежал, все равно наткнусь на дожидающийся меня состав. Мне даже представляется целый мир, исполосованный железнодорожными путями на одинаковом расстоянии друг от друга. Если задуматься, как это все устроено, сразу мозги набекрень, а голова начинает гудеть. Тяжко целый мир уместить в голове одного человека.

В общем, так и живу! Одиннадцать вагонов и все, как один – мои. Правда, без тепловоза. Да он и не нужен – поезд ведь как-то движется. Но думать, как именно, вовсе не хочется. Я уже давно понял, что многое мне понять не дано – лучше просто принимать как должное. Что я с успехом и делаю, хотя иногда продолжаю экспериментировать.

Познавать окружающий мир вокруг иначе, кроме как опытным путем, возможности нет. Ведь мне вообще никто ничего не объяснял. Кто я? Что я здесь делаю? Почему проводник? Каким образом меняются книги на полке и снедь в холодильнике? И вообще, почему все происходит так, как происходит, а не иначе? На все эти вопросы еще предстоит ответить… Самому. Потому что спросить, в общем-то, не у кого.

На моем вагоне (как и на всех прочих) снаружи, приблизительно посреди, висит длинная белая табличка, служащая указателем маршрута следования. А поезд движется, судя по идеальной белизне таблички, из пустоты в пустоту. Там, где должен значиться пункт отправления – пустое место, затем идет жирный дефис (или тире, я не разбираюсь), чтобы вновь закончиться пустотой.

Каждый раз, когда я смотрю на эти пустоты, вместо которых должны быть какие-то названия населенных пунктов, мне до рези в зубах начинает хотеться… Очень-очень хотеться, чтобы на табличке что-нибудь было написано. Что – не знаю. «Самара – Рязань»? «Питер – Москва»? «Лондон – Воркута»? Не знаю.

Непонятно зачем, наверное, чтобы справиться с этим диким желанием, я пытался заполнить промежутки в табличке, написав названия каких-нибудь городов. Но всегда стирал, потому что они там попросту не смотрелись, будто эти пустоты отведены лишь для двух конкретных городов. Словно шифр такой – если я его подберу, вспомню или узнаю, какие именно названия должны там значиться, то смогу… Смогу… В общем, понятия не имею что будет дальше, но что-то будет обязательно. Должно быть!

Движение «из ниоткуда в никуда» – все равно, что топтание на месте. Топ-топ-топ.

В принципе, то, что я делаю, то, чем занимаюсь, мне нравится. «В принципе» – то же самое, что и «почти». То, чем я занимаюсь каждый день, как живу – мне нравится. Почти. Почему «почти»? Чего мне не хватает для полного счастья? Я уже думал над этим. Благо, было когда.

Со стороны может казаться, что я бешусь с жиру. Вроде бы всего хватает, а мне мало. Может, оно конечно и так, но… Не скажу, что все нужное у меня есть. Необходимое – да.

Вот, например, холодильник. Он всегда полон и, как источник с живой водицей, пока что иссякать не собирается. У меня есть возможность благодаря этому маленькому чуду получить все, что душа пожелает. Я еще давно заметил, что продукты, образующиеся в холодильнике, – именно те, которых мне хочется. Они, как книги или музыка, полностью подстраиваются под мои вкусы.

Иногда, когда живот лишь только-только начинает попрошайничать, я исподволь начинаю задумываться: «Чем бы подкрепиться?» Обычно еще сам толком не успеваю подумать, как было бы здорово впиться зубами в сочную, исполненную аромата специй куриную ножку вприкуску с жареной картошкой, приправленной зеленой смесью перьевого лука, кинзы, укропа и чеснока, как оказывается, что готовое блюдо в томлении дожидается меня за маленькой железной дверкой. Ну разве не чудо? Думаю, кто угодно захотел бы себе подобную вещицу.

И это я еще о хлебе не упоминал! Свежий, ароматный и, конечно же, горячий, будто только что из печи – рот наполняется голодной слюной от одного вида. Горячий хлеб из холодильника – нет, ну разве не маразм?!

Так что с едой у меня – никаких проблем.

Или если коснуться моего пристанища. Такое ощущение, что все в вагоне сделано под меня. Я сам по себе немаленький, но кровать еще больше – ровно такая, чтобы я как-то умудрился в ней разместиться (и очень даже неплохо). Проходы в коридоре и купе такие, что я великолепно прохожу в них, даже не стукаясь головой (и еще около двух сантиметров остается про запас). Над умывальниками не приходится скрючиваться в три погибели, а расстояние между стеной и туалетом такое, что мои колени не упираются.

Получается так, что все мое окружение, весь мой быт мало того, что не напрягает, так еще и радует! Этот вагон – будто дом родной! Именно так я его и воспринимаю.

А если рассмотреть мои обязанности, то тут уж точно жаловаться не на что. Все, что я должен делать и в чем заключается моя служба, можно пересчитать по пальцам. Если быть точным, то по трем.

Большой палец – пока солнце озаряет меня, я убираю каждый вагон, каждый уголочек, каждую пылинку, чтобы все сверкало. В темное время этим заниматься нельзя. Обычно с уборкой я справляюсь достаточно быстро, так что она даже не успевает надоесть.