– Ну и как зовут эту кралю? – осторожно спросила Анжела, останавливаясь на середине комнаты.

– Лариса! – буркнула я, стряхивая со своих джинсов упавший пепел от сигареты.

– Тфу! – возмутилась подруга. – Имя какое-то скользкое! И где он ее откапал?

– Не знаю, – тяжело вздохнула я. – Карты не показали, или я просто не обратила внимания на эту деталь.

– Слушай, Лада, а ты это серьезно, насчет карт? – с недоверием и интересом переспросила она.

Я молча кивнула в ответ.

– М-да! Молодая?

– Двадцать лет! – снова судорожный вздох вырвался из моей груди, и я спрятала лицо в ладонях.

– И давно у них романчик?

– Полгода!

Анжелка присвистнула и сочувственно покачала кудрявой головой, потом присела рядом и обняла меня за плечи.

– Не печалься, подружка моя! Мы что-нибудь придумаем. Не бывает безвыходных ситуаций! А пока тебе нужно успокоиться, хотя бы немножко, привести себя в порядок. Сейчас вернутся твои дети. Они ни в коем случае не должны видеть тебя в таком состоянии. Ты их просто напугаешь! С муженьком на скандал не нарывайся, это бесполезно, доведешь себя до ручки. Пусть он пока пребывает в спокойном неведении и думает, что ты ничего не знаешь. Ой, Лада, ну чего мне, холостой бабе, учить тебя, семейную? Вечером зайдешь ко мне под любым предлогом. Я, дорогая моя Ладка, для тебя даже приватное свидание отменю!

– Спасибо тебе! – мертвым голосом пролепетала я и отправилась в свое жилище, ставшее в одночасье бренным.

Сын забрал дочку из детского сада, и они вместе пришли домой. Я, как всегда, накормила их вкусным обедом, машинально вымыла посуду и загрузила в стиральную машину белье. Дочь ушла в комнату играть в куклы, а мой старший мальчик отправился во двор на футбол с соседскими ребятами. Я сидела на кухне у окна и курила, отрешенно глядя в синие небо, которое медленно закрывалось тяжелыми сизыми облаками. Перед моими глазами пробегала вся наша жизнь с Вадимом. Я вспомнила наше почти случайное знакомство в одном из кафе Старого Арбата. И как Вадик удивился, когда впервые услышал мое имя. В то время я была стройной высокой студенткой психологического факультета Государственного педагогического института с длинными, немного вьющимися темно-каштановыми волосами, маленькими веснушками, которых я так стеснялась, и глазами чайного цвета. Позже мой будущий супруг признался, что мое редкое имя и мои веснушки его и подкупили. А как потом с гордостью и мужским хвастовством Вадим рассказывал обо мне своим друзьям. О, господи, это было так давно! Прошло семнадцать лет, а мне казалось, что утекла целая река весен и зим. Мы любили друг друга каждую ночь каждого дня и были единым целым. Нам говорили все, что мы похожи друг на друга, как двойняшки. У нас не было секретов, да и нечего нам было скрывать. Родственники не могли нарадоваться на нашу пару. Знакомые и друзья рушили свои браки, расходились и вновь воссоединялись, делили имущество, детей. Мы же плыли в своей крепкой семейной лодке спокойно и ровно, лишь изредка позволяя бурным эмоциям и бытовым проблемам взять власть над нашими чувствами.

Я помнила, когда родился наш сын, муж раздобыл где-то целый ящик шампанского и принялся угощать томящихся в ожидании отцов прямо в приемном покое роддома. А когда на свет появилась наша маленькая девочка, мой любимый супруг буквально завалил квартиру розами. Наверное, тогда мы были на грани разорения, потому что розы зимой всегда стоят бешеных денег, но ведь счастью моему не было предела. Я улыбалась сквозь капающие на кухонный стол слезы и курила, курила.

А еще помню, как возле нашего подъезда, когда мы возвращались со дня рождения друга семьи, я подвернула ногу и не смогла идти. Сломался лифт и мой Вадик нес меня на руках на шестой этаж, распевая при этом хулиганские частушки. Теплые воспоминания улетучивались со струйками табачного дыма.

Сейчас я пыталась хоть как-то объяснить самой себе причину измены мужа. Где, где наша любовь, наш брак дали трещину? Найти бы, попытаться, в конце концов, разобраться и взвесить все с психологической точки зрения. Увы, мои мозги были затуманены ревностью и жестокой обидой, а на языке снова закрутились слова «подлец» и «мерзавец». И никакая точка зрения в настоящий момент мне помочь не могла. Я просто забыла, что сама являюсь хорошим психологом. Увы, для посторонних людей, но не для себя. Как говорится, оказался сапожник без сапог!

Хлопнула входная дверь. Я нервно вздрогнула и начала лихорадочно вытирать слезы. Муж вернулся с работы и довольно рано. Я слышала, как он аккуратно повесил свой кожаный пиджак на вешалку, разулся посредине коридора, бросил барсетку на тумбу для обуви и заглянул к дочери в комнату. Та что-то радостно ему прощебетала. Вадим отправился на кухню. Я срочно полезла в холодильник, доставая трясущимися руками сковороду с котлетами и стараясь не смотреть на дверь.

Засунув руки в карманы брюк по привычке (каждое его движение я чувствовала спиной) мой благоверный прислонился к дверному косяку, наблюдая за мной.

– Привет! – тихо произнес он приятным ровным голосом.

– Привет! – ответила я и почувствовала, что не могу повернуться к нему лицом.

Вадик мягкими шагами прошел в кухню и сел за стол, спрятав ладони на коленях.

– Что у нас сегодня на обед? – спросил он дружелюбно.

– Как обычно! – буркнула я, включить доброжелательность у меня не получилось. Однако я тут же спохватилась и, сменив кулинарную тему, поинтересовалась вкрадчивым тоном: – А что ты не разденешься, не умоешься?

Краем глаза я заметила, как левая мужнина рука вынырнула из-под стола и раздраженно забарабанила пальцами по поверхности. А перед моими глазами отчетливо промелькнули длинные накрашенные коготки девушки Ларисы. Голос Вадима я слышала, словно сквозь сон.

– Да я, собственно, заскочил домой на полчасика, а потом вернусь в лабораторию. Наша группа получила заказ по новым разработкам. Нужно составить план и согласовать схему анализа, опробовать контрольные материалы. Кстати, если все пройдет гладко, то нам дадут хороший гонорар. Можешь за меня порадоваться.

«Ладно поешь, кобель!» – с нарастающим остервенением думала я про себя.

– Тебе это не интересно? – прервал мое опасное молчание супруг.

– Нет, почему же! Ну, а кто еще за тебя будет радоваться? – последняя фраза вырвалась непроизвольно, впрочем, ловить себя за язык было уже поздно. В воздухе кухни назревал скандал.

– Не понял?! – голос Вадика звучал растеряно.

– Да это я так, дорогой, мысли к теме! Игра слов!

– Ну-ну! – буркнул он в ответ, принимаясь за еду, которую я поставила перед ним на большой разноцветной тарелке.

– Значит, вернешься ты сегодня поздно? – спросила я, тщетно пытаясь унять бешеную скачку своего сердца.

– Да, ты правильно поняла. Так что ложись и не жди меня.

Муж взял вилку, воткнул ее в котлету и метнул в мою сторону быстрый и подозрительный взгляд.

– Ты что, заболела?

– Да, что-то не здоровится!

Правильно, куришь как паровоз! Никакого здоровья не хватит! Всю кухню продымила, потолок скоро коричневым станет! – мой милый жевал, раздраженно бубнил и не глядел на меня. В таком пренебрежительном тоне он разговаривал со мной впервые, – Что дети скажут?

Я начала медленно, но верно закипать, словно чайник на плите.

– Значит, придешь поздно, говоришь!

– И что дальше? – нагло спросил Вадим, смакуя котлету и помидор одновременно.

Я втянула кухонные пары ноздрями и ощутила резкий дух собственной ярости.

– И давно ты так трудишься в поте лица, дорогой? Нет, можешь не отвечать! У тебя столько работы, ну просто завал! Ты иногда даже приходишь под утро, мой бедный работяга! Сколько сил и энергии тратится на благо великой науки химии!

– И что же тебя так удивляет? – муж был спокоен как танк и продолжал невозмутимо пережевывать котлету.

– Что меня удивляет?! – наконец я повернулась к нему, уперев руки в бока, как базарная тетка, и окончательно забыла про свой вид и про Анжелкины упреждающие наставления. – А то, что ты сейчас и здесь нагло врешь мне в глаза! По всей видимости, ты считаешь меня глупенькой и наивной женой!