Победить Афины можно было лишь при наличии большого флота, которого ни Спарта, ни союзники не имели. Постройка же флота предполагала богатую казну, которой также не обладали ни Спарта, ни ее друзья. Единственный выход из создавшегося положения антиафинская коалиция видела в обращении за денежной помощью к персидскому царю Дарию II.
Дарий II охотно принял на себя роль международного банкира. Он считал создавшееся положение как нельзя более благоприятным для восстановления своего могущества в Эгейском море и Малой Азии. И качестве дипломата персидского царя в эти годы выступал человек незаурядных способностей — Тиссаферн, царский наместник в Приморской области, в которую входили греческие города.
По предложению Тиссаферна в Спарту было направлено два посольства — от островных греков, которые отпали от Афинского союза, и от самого Тиссаферна. Оба посольства предложили лакедемонянам мир и союз. Тиссаферн надеялся достичь сразу двух целей — ослабить Афины и при поддержке Спарты обеспечить более регулярное поступление дани царю от подвластных ему греческих полисов Малой Азии.
Чувствуя за своей спиной Афины, малоазиатские греки выплачивали дань крайне неаккуратно и притом постоянно грозили отпадением. Кроме того, при поддержке Спарты Тиссаферн рассчитывал наказать своих врагов, которые проживали в Греции. В результате недолгих переговоров в 412 году в Лакедемоне был заключен союз между Спартой и Персией на невыгодных для царя условиях.
Согласно этому договору, персидскому царю передавались «вся страна и все города, какими ныне владеет царь и какими владели его предки». По другой статье, все подати и доходы указанных стран и городов, которые до сих пор получали Афины, отныне поступали к персидскому царю. «Царь, лакедемоняне и их союзники обязуются общими силами препятствовать афинянам взимать эти деньги и все остальное». Следующая статья гласила, что войну против Афин должны вести сообща царь, лакедемоняне и их союзники. Война может быть прекращена ■только с общего согласия всех участников договора, т. е. царя и Спартанской симмахии. Всякий, кто восстанет или отойдет от царя, Спарты или союзников, должен считаться их общим врагом. Текст договора был скреплен подписями Тиссаферна (от имени Персии) и Халкидея, спартанского наварха, начальника морских сил (от имени Спарты).
Договор 412 года объяснялся исключительно безвыходным положением Спарты и вскоре вызвал недовольство самих спартанцев, которые требовали его пересмотра. С другой стороны, и Тиссаферн не вполне точно соблюдал принятое на себя обязательство —
выплачивать содержание лакедемонским моряком. Это привело к новым переговорам.
В результате в городе Милете между спартанцами и персами был заключен договор. По сравнению с прежним соглашением Милетский договор был более выгоден для Спарты. Персидский царь подтвердил свое обязательство поддерживать и оплачивать войско Лакедемонского союза, находящееся на персидской территории.
Однако и этот договор не удовлетворил лакедемонян, которые претендовали на общегреческую гегемонию. В силе оставалась весьма расплывчатая статья, по которой персидскому царю передавались все города и все острова, какими владел не только он сам, но и его предки.
«По смыслу этой статьи,— сообщает Фукидид,— лакедемоняне вместо обещанной всем эллинам свободы вновь наложили на них персидское иго». Спартанцы потребовали устранить эту статью из договора. Это требование разгневало Тиссаферна. Персидского сатрапа уже начинал беспокоить твердый тон спартанских дипломатов.
С этого времени персидская дипломатия делает поворот от Спарты в сторону Афин, своего недавнего врага. Советником Тиссаферна на этих переговорах был афинянин Алкивиад. Он состоял на спартанской службе, но уже тяготился тамошними порядками и подготавливал почву для своего возвращения в Афины.
Алкивиад советовал Тиссаферну вернуться к исконной дипломатии восточных царей: поддерживать в греческом мире систему политического дуализма и, таким образом, не допускать чрезмерного усиления ни одного из греческих государств. Если, говорил Алкивиад, господство на суше и на море в Греции будет сосредоточено в одних руках, у персидского царя не будет союзника в эллинском мире, поэтому в случае обострения отношений с эллинами ему придется вести войну одному с большими расходами и риском. Гораздо легче, дешевле и безопаснее для Персии предоставить эллинским городам-государствам возможность самим истощать друг друга. С точки зрения интересов персидской политики, в данный момент целесообразнее поддерживать не спартанцев, а афинян.
Это диктовалось тем соображением, что афиняне стремились подчинить себе лишь часть моря, предоставляя в распоряжение царя и Тиссаферна всех прочих эллинов, живущих на царской территории. Между тем в случае перехода гегемонии к Лакедемонскому союзу спартанцы не только освободили бы эллинов от афинского гнета, но и, весьма вероятно, пожелали бы также освободить их от персидского ига.
Алкивиад сделал практический вывод — не торопиться с окончанием войны, истощить афинян до последней степени, а затем, соединившись с ними, разделаться и с пелопоннесцами. Он уменьшил жалованье пелопоннесским морякам по крайней мере наполовину.
Своей политикой Алкивиад преследовал прежде всего личные цели. Он мечтал вернуться в Афины и заменить демократический строй республики олигархией. Добиться этого он и его сторонники надеялись при помощи Тиссаферна и персидской казны. Предательская деятельность Алкивиада достигла своей цели. Персидская монархия начала оказывать поддержку Афинам против Спарты.
ОЛИГАРХИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ В АФИНАХ В 411 ГОДУ ДО НАШЕЙ ЭРЫ
Катастрофа, постигшая Афины в Сицилийском походе, существенно отразилась и на их политической жизни. Положение в полисе, который постоянно находился под угрозой неприятельского вторжения, было тяжелым и напряженным.
Гибель большого числа сторонников демократического строя во время экспедиции на Сицилию, а также в других сражениях Пелопоннесской войны и активная деятельность организованных в так называемые гетерии (товарищества) олигархов привели и 411 году до н. э. к политическому перевороту и Афинах.
Под давлением олигархов народное собрание было вынуждено санкционировать отмену прежнего политического строя и замену его новым — олигархическим.
Сущность этого нового строя заключалась в передаче верховной власти особому «совету четырехсот», состоявшему из самых богатых афинских рабовладельцев.
«Совет четырехсот» должен был управлять государством, созывая по своему усмотрению народное собрание, число участников которого сократилось до 5тысяч наиболее зажиточных горожан. Все раздачи должностным лицам из государственной казны отменялись.
Но даже и эти меры, сводившие к нулю все прежние права большинства афинских граждан, казались крайним афинским олигархам, возглавляемым Антифонтом, Писандром и Фринихом, недостаточными. Они были вообще против созыва собрания пяти тысяч. В области внешней политики радикальные олигархи настаивали на немедленном заключении мира со Спартой.
Большая часть приверженцев прежнего, демократического строя находилась в это время в афинском флоте, который базировался у острова Самос. Вести о происшедших в Афинах переменах были встречены моряками с возмущением. Узнав о настроениях в афинском флоте, Алкивиад, который в это время находился в Персии и у которого отношения со спартанцами успели испортиться, вступил в переговоры с моряками.
Эти переговоры закончились провозглашением Алкивиада командующим флотом. Тем временем олигархи в Афинах не сумели добиться мира со Спартой, поскольку последняя выдвинула совершенно неприемлемое даже для олигархического «совета четырехсот» требование о полном роспуске Афинского союза. Тогда олигархи вступили на путь прямой измены и начали подготавливать капитуляцию Пирея.
Однако их намерения были разгаданы представителями более умеренного олигархического направления, возглавляемого Фераменом. Фриних был убит, и власть перешла к группировке Ферамена. Последовавшее затем поражение при Эретрии снаряженного олигархами флота и восстание против Афин на Эвбее окончательно подорвали престиж олигархического правительства.
