Именно во время пребывания в ГДР его родители, да и сам Максим (хотя он этого доподлинно и не помнит) лично познакомились с Аллой Пугачевой. Произошло это в марте 1982 года, когда певица вместе со своим аккомпанирующим ансамблем «Рецитал» почти месяц (1-28 марта) гастролировала по Восточной Германии, выступая не только в крупных городах, но и в мелких, вроде военных городков советской группы войск. Заглянула она и в Нору, где дала полуторачасовой концерт. После него был дан банкет, на котором присутствовало все тамошнее советское военное руководство, включая и их жен. В самом начале банкета (а может быть, и в самом его конце) мама Максима подошла к Пугачевой и сообщила ей, что их пятилетний сын весьма позитивно относится к творчеству Аллы Борисовны. По словам мамы: «Как только Максим видит вас по телевизору, тут же кричит на весь дом: «Идите сюда – Пагачева поет!» Так что заочное знакомство будущей Примадонны с самым ее молодым супругом произошло в тот момент, когда последнему было всего пять лет. Вот такие невообразимые кульбиты иногда происходят в жизни. Впрочем, в случае с Пугачевой история с Галкиным станет второй по счету. А первой будет история с Филиппом Киркоровым – еще одним ее супругом из разряда молодых.
Как известно, Филипп является сыном певца Бедроса Киркорова, который в свое время (60—70-е годы) был весьма популярен в СССР. Иной раз они пересекались с Пугачевой на разных концертных площадках, и во время этих встреч рядом с Бедросом порой был его сын школьник (он родился в 1967 году, а Пугачевой он впервые попался на глаза в 11-летнем возрасте). Естественно, что и в этом случае никому и в голову не могло прийти, что этот чернявый мальчик, буквально боготворивший Пугачеву (подражая ей, он частенько надевал дома женские наряды), в итоге станет ее четвертым официальным супругом.
Но вернемся к герою нашего рассказа – Максиму Галкину.
После трехлетнего пребывания в Восточной Германии полковника Галкина и его семью вернули на родину. Что, кстати, можно назвать большим везением. Задержись Галкин-старший в ГДР еще лет на 6—7, и пришлось бы ему, что называется, улепетывать из ГДР в дикой спешке, поскольку горе-реформатор Михаил Горбачев развалил весь Восточный блок и сдал натовцам всю тамошнюю советскую инфраструктуру, которую наши солдаты потом и кровью создавали последние три десятка лет. В ельцинские годы мы узнаем, какие дикие махинации происходили в те годы в той же ГДР с советским вооружением – его распродавали направо и налево, наживая на этом миллионы. Галкин-старший эту вакханалию не застал – его чаша сия миновала.
Возвращенный на родину, полковник Галкин был отправлен в Одессу все на ту же должность начальника вооружения, но уже Одесского военного округа. Особенно была рада этому переводу Наталья Григорьевна Галкина, что понятно: во-первых, это все-таки родина, во-вторых – Одесса всегда славилась обилием евреев, что для мамы Максима было фактором немаловажным. Все-таки жить среди своих соплеменников гораздо комфортнее, чем среди немцев. Те хотя и вели себя толерантно, но все-таки шлейф холокоста за ними тянулся.
В Одессе семейство Галкиных прожило еще три года (1983—1986). Именно там Галкин-старший получил звание генерала, а Галкин-младший отправился в первый класс одной из тамошних средних школ. А на излете третьего класса, уже перед очередным отъездом, Максима торжественно приняли в пионеры под моросящим с неба дождем. Несмотря на давность происшедшего, это событие запечатлелось в его памяти на всю жизнь (вполне обычная история для большинства бывших пионеров: лично я тоже хорошо помню это волнительное событие, которое происходило на Красной площади весной 1972 года). А вот как Максим вспоминает о своем одесском периоде жизни:
«Вода в море была удивительная. Ее температура могла поменяться резко – за одну ночь. Помню, маленьким купался в море вечером. Вода прогрелась до 29 градусов! Утром прибежал и, не трогая воду ногой, с разбегу сиганул с мостика. А она градусов 10 всего! За ночь пришло холодное течение. Вылетел оттуда пулей!
В Одессе берег сползает к морю, глина отваливается пластами, только центр города забетонирован. Я все время боялся, что наша дача в поселке Чабанка, которая располагалась на самом берегу, туда сползет. Места были красивейшие: за забором росла разноцветная высокая мальва, вокруг летали шмели, пчелы и бабочки. Я любил за ними наблюдать…
Какое-то время Одесса была в запустении, а сейчас преобразилась: все пляжи почищены, есть среди них частные со всеми благами цивилизации – зонтиками, барами, кафе, полотенцами, шезлонгами. Дерибасовская тоже прекрасна – вся в иллюминации и в ресторанах. У меня нет среди них любимых: в Одессе вкусно везде. В этом городе приятно гулять. Много каштанов и платанов, особенно на улице Пушкина и Французском бульваре, который раньше назывался Пролетарским. Он весь в булыжнике, и когда по нему едешь – ощущение, что передвигаешься по Красной площади. Одессу нужно чувствовать интуитивно. Есть города, впечатления о которых составляешь по их достопримечательностям. Когда мы говорим о Париже, перечисляем: Елисейские Поля, Эйфелева башня, Лувр… Одесса относится к городам, которые по достопримечательностям узнать нельзя. Чтобы почувствовать Одессу, надо пойти на привоз – это рынок широкого развала – и попытаться что-то купить. Весь колорит Одессы там! Летом я везу оттуда помидоры «Бычье сердце».
Привоз недалеко от вокзала. Вокзал тупиковый. Когда я жил в Одессе, произошел любопытный случай. Машинист то ли заснул, то ли зазевался – и тепловоз на всех парах выехал на перрон, расколол его надвое. Такое могло произойти только в Одессе!..
В Одессе живут особенные люди. У них абсурдное мышление, специфический юмор и манеры. Там всегда отвечают вопросом на вопрос. А когда ты спрашиваешь, как пройти до какого-нибудь места, обязательно говорят, куда идти не надо. Особенно грешат этим пожилые одесситы. Я сам с этим часто в детстве сталкивался. Спрашиваю: «Как пройти на улицу Строителей?» – «Вот вы сейчас пойдете прямо-прямо, там будет поворот, так вам туда не надо, пройдете дальше, увидите – киоск стоит, так вам к нему не надо, поворачивайте в другую сторону, идите дальше. Увидите вывеску, туда тоже не идите…» И вот он десять раз скажет, куда тебе не надо, а потом забудет сказать, куда надо. Очень смешно, я все время на это попадался!
Соседи у нас были забавные. Как-то соседка по даче пришла на запах еды и сказала: «Дайте две котлетки взаймы, а то гости пришли – кормить нечем». В Москве максимум за чем приходят – за солью…».
Еще, конечно, яркое воспоминание – посещение Театра оперы и балета в Одессе. Мой дед Григорий Прагин в юности подрабатывал там осветителем. До самых седин он много опер помнил наизусть. Одесский оперный всегда был очень красив…»
Кстати, дед Максима оставил в его душе неизгладимый след. По словам нашего героя: «Если меня спросят, кто тот человек, на которого ты равняешься, я бы назвал своего деда – Григория Робертовича Прагина. Для меня дедушка был всегда ориентиром в жизни и образцом для подражания. Он прошел всю Великую Отечественную. Во время войны после гибели командира бригады, будучи его заместителем, дед вывел танковую бригаду из немецкого окружения с потерей всего одного танка (и тот просто в болоте застрял). Был представлен за это к Герою Советского Союза, но из-за пресловутой пятой графы звезду не получил. В мирное время до 70-летнего возраста дедушка блестяще руководил конструкторским бюро. Для меня дед был всегда источником житейской мудрости, и, если в нашей семье надо было спросить у кого-то совета, и я, и мой брат, и мои родители шли за советом к деду. Если называть кого-то кумиром, я бы назвал его…»
Кстати, по поводу «пятой графы». В годы войны в рядах Красной Армии служило примерно 500 тысяч евреев. Из них звания Героя Советского Союза были удостоены 153 человека. Казалось бы, немного. Но по количеству награжденных этим высоким званием евреи занимали ни много ни мало 5-е место. Перед ними шли: русские (8182 Героя), украинцы (2072), белорусы (311), татары (161).
