— А почему, скажи, ты неожиданно пришла к такому выводу? Весьма обидному для джентльмена…

— Потому что ты его друг. Ты пьянствуешь, ты играешь, ты… спишь с женщинами, с которыми тебе не следует спать. И если бы не эта глупая история с Косгроувом, я бы никогда не захотела иметь с тобой дело.

Брэм застыл, ошеломленный перечислением своих грехов. Когда она замолкла, он попросил продолжить. Она еще больше нахмурилась:

— Признаюсь, было несколько случаев, когда ты удивил меня. Но остается возможность, что, когда я выйду замуж за Косгроува, он простит долг в десять тысяч фунтов и я воспользуюсь случаем убедить его больше не доводить Джеймса до беды.

— Твой брат теперь играет лучше благодаря мне. Имей это в виду, пожалуйста.

— О да. Ты поощряешь его азарт, стремление к легкой наживе. А все равно играть он толком не умеет. Ему необходимо покончить с картами. Я не могу заставить его, а Косгроув мог бы.

— Так ты считаешь Кинга лучшим кандидатом в мужья, чем меня?..

Нет, он не хотел жениться на ней или на ком-либо еще, но никогда не слышал, чтобы кто-то, кроме его родного отца, так унижал его.

— Пожалуйста, одевайся и уходи, Брэм.

Со вздохом, скрывавшим его крайнее раздражение, Брэм встал.

Он заметил, как ее взгляд упал на его пенис, но на этот раз не обратил на это особого внимания. Черт бы ее побрал, он думал, что овладеет ею по крайней мере еще раз до того, как встретится с Косгроувом и выпутается из этой неприятной истории. Как бы она ни оскорбляла его, он снова желал ее.

— Брэм, уходи, — повторила она, поворачиваясь к нему спиной и собирая остальную его одежду.

— Но меня поражает, как ты разобралась в моем характере, — ответил он, натягивая панталоны. — Я и понятия не имел, что ты так хорошо знаешь человеческую натуру. Буквально через неделю знакомства накалываешь меня на булавку, как букашку, и помещаешь в выставленный напоказ стеклянный ящик с надписью «Брэм Джонс, жалкий и отвратительный».

Она швырнула ему рубашку, и он, поймав, прижал ее к груди.

— Ты сам сделал себя таким. И почему ты всегда в черном? Нет никакой необходимости всем показывать, какой у тебя характер.

Брэм, не давая себе труда застегнуть пуговицы, набросил рубашку и жилет. Схватив сюртук, он сунул в карман галстук и, подобрав с пола сапоги, направился к двери.

— Спокойной ночи, Розамунда.

Однако, приоткрыв дверь, он остановился. Брэм знал людей, которых не интересовало ничего, кроме расчета, выгоды и собственного благополучия. Розамунда Дэвис не принадлежала к ним. Он повернулся, подошел к ней, положил руку сзади на ее шею и затем поцеловал.

Спустя секунду ее губы стали мягкими и раскрылись для поцелуя. Он прижался губами к ее губам, наслаждаясь ее вкусом, ее волнением и страстностью. Затем отступил на шаг.

— Я так и думал, — шепотом сказал он и выскользнул за дверь.

Глава 9

К тому времени, когда Брэмуэлл привел в порядок свою одежду, забрал коня и отправился через Чипсайд в заведение «Иезавель», было уже несколько минут третьего. В таком состоянии ума он бы предпочел избежать разговора с Кингстоном Гором, но он прожил более десятилетия, затевая полдюжины интрижек с несколькими женщинами одновременно, ни разу не оступившись. Сегодняшняя ситуация мало чем отличалась от этого.

Кинг сидел за своим обычным столом в глубине слабо освещенной свечами комнаты. Грязный пол, голые доски, раскрашенные дешевыми красками стены, столики, большинство из которых были еще заняты даже в этот Утренний час, — ему всегда нравилось это заведение — «Иезавель». До сегодняшней ночи.

Брэм заметил лица посетителей, сидевших за ближайшим к Кингу столом, вспомнил их имена и больше не обращал на них внимания. У него были враги, и любой из них был бы рад вонзить нож ему в спину или грудь. Но к нему и маркизу, сидевшим за одним столом, ни один разумный человек не рискнул бы приблизиться. Он велел принести бутылку виски и стакан.

— Косгроув, — обратился он к маркизу, — я ожидал, что ты к этому времени будешь занят чем-то. Или кем-то.

— Кто она?

Каким бы всеведающим порой ни казался ему Косгроув, Брэм знал, что это лишь впечатление, созданное сочетанием удачных догадок и сетью его хорошо оплачиваемых шпионов и доносчиков. И, зная, как обычно Брэм проводит свои вечера, маркиз не мог ошибиться.

Налив себе стакан виски, Брэм опустошил его.

— Господи, — громко произнес он, — это было час тому назад. Я уже забыл ее имя.

Косгроув взглянул на него, затем продолжил свое занятие — налил воды на кусок сахара, взял ложку, лежавшую поверх запотевшего стакана с зеленым абсентом, и помешал содержимое.

— Сомнительно. Моя дамочка хотела узнать, буду ли я навещать ее после того, как в следующем месяце ее муж вернется из Испании.

— А ты?

— Не вижу причины, почему бы и нет, учитывая, что она начала развлекать меня за шесть недель до его отъезда.

— Ты женишься в конце месяца, если помнишь. Не будет ли это через край? — Было бы гораздо разумнее не затрагивать в разговоре Розамунду, особенно после того, как она выставила его из своей спальни, но проклятая девчонка сбила его с толку.

— Гм…

— Что «гм»?

— Мне просто интересно. Выходит, ты считаешь, что брак делает кого-то, тем более меня, верным мужем. С каким количеством чужих жен ты переспал?

— Я говорю не о них. Я говорю о тебе. Ты никогда не собирался жениться. Что же изменилось?

Отложив в сторону ложку, маркиз медленно отхлебнул весьма крепкого напитка.

— Мне тридцать шесть. Нужен законный наследник. И тут не обойтись без жены. Но она мне необходима только для этого. Можно немного развлечься и с порядочной девицей, раз уж я купил ее.

— Или ты мог бы оставить ее и найти себе женщину, разделяющую твои вкусы.

— Самое забавное заключается как раз в том, что она не разделяет мои вкусы. — Косгроув зажег стоявшей на столе свечой свою сигару. — И это уникальная возможность. Ее семья задолжала мне значительную сумму денег. Девица сознает долг перед семьей. Ей не избежать этого брака. Я ей противен, и она боится меня. Это… восхитительно. Просто опьяняюще! Последуй моему примеру, если столкнешься с хорошенькой порядочной девушкой с ограниченными средствами и бесхарактерным дураком братом. — Его губы расплылись в похотливой улыбке. — И как бы она ни впадала в отчаяние, ее семья никогда не сможет купить ей свободу, потому что наши отношения таковы, что я всегда буду иметь большое влияние на молодого лорда Лестера.

Брэм уже все понял, но разговор с маркизом положил конец этой истории, особенно после проведенной им ночи. Он чувствовал… что его тошнит. А Розамунда считала, что они с Кингом слеплены из одного теста.

— Что ты об этом думаешь?

Брэму даже не потребовалось изображать раздумье, он пожал плечами.

— Полагаю, сначала это может быть забавным, — сказал он, насколько это было возможно, небрежным тоном, — но, в конце концов, окажешься женатым — с ребенком и женой. Ни то, ни другое, кажется, не доставит тебе особого удовольствия.

— Один мне нужен, а с другой я могу делать все, захочу. — Косгроув отхлебнул своего напитка и, закрыв глаза, проглотил его. — Как тебе известно, я очень разборчив в выборе удовольствий.

— Так тебе просто захотелось терроризировать кого-нибудь? Но ведь леди Розамунда — не прославленная красавица. Не имеет средств, зато имеет вместо родителей мерзавцев и идиота брата, вот ты и выбрал ее.

— Да. — Косгроув поднял золотистую бровь. — Ты, кажется, сердишься, Брэмуэлл, выпей еще и успокойся.

Брэм прикончил второй стакан виски. Он действительно сердился. Чувствовал, как почти до скрипа напряглись мускулы на плечах, а тошнотворные намерения Косгроува возбуждали желание врезать этому ментору по физиономии. Хотелось разобраться, была ли задета его чувствительность, или в нем заговорило возрастающее чувство к Розамунде. Да-да, это очень важно установить: была ли причиной его метаний именно Розамунда, сказавшая прямо, что была о нем более высокого мнения, чем о Кингстоне Горе? Она не хотела, не просила и не ожидала от него помощи или защиты. Ей было нужно только одно, и когда дело было сделано — с его стороны весьма блистательно, — она выставила его за дверь. И ей, скорее всего не нравился предстоящий брак с Кингом, но она все же решила пройти через это.