Раздался гудок, створки разъехались. Следом поднялась и дверь. Я торопливо вошёл.
– А об этом нам сейчас поведает сеньор Шиманьски! – радостно сообщил аудитории командор. Он всегда так, если делает какую-нибудь подлость, обязательно радостно.
Вообще-то дон Ривейра не командор, а майор, это всего лишь прозвище. Но заносчивым поведением он иногда смахивает на бригадного генерала, ни больше ни меньше. За то и прозвали. А так – обычный офицер десантных войск, раненный в Северо-Африканскую кампанию и списанный на гражданскую службу за непригодностью к военной. Человек умный, к делу относящийся щепетильно, со старанием и всей серьёзностью, но невероятно скучающий по своей прежней лихой службе. И вымещающий недовольство злодейкой судьбой на нас, учениках, будто мы в чём-то виноваты.
Я вышел на «точку». Это такое специальное место для доклада. Командор обожает театральные эффекты, но, в отличие от дона Алехандро, способности к актёрскому мастерству или режиссуре у него отсутствуют напрочь. Что не мешает ему издеваться над нами, заставляя проявлять уже наши способности на «точке». Перед всей аудиторией.
За моей спиной горел экран визора, показывающий трёхмерное изображение старушки Земли, политическое устройство. Я вздохнул, опустил глаза и настроился на бой. Уж если попал под руку командору, этот тип не отстанет, пока не выжмет все соки. Армейская привычка. А у меня за последние тесты очень мало баллов (по понятной причине), и злорадствовать он будет с двойным упоением!
– Итак, сеньор Шиманьски…
– Шимановский! – автоматически поправил я, за что не был удостоен даже беглым взглядом. Мою поправку просто «не заметили».
– …Расскажите аудитории причины, по которым наша страна принципиально не подписывает конвенции «О запрете глобальных противостояний» и «О запрете бомбардировок гражданских объектов». В чём вообще суть вопроса. А то вот сеньора Долорес совершенно не представляет себе этого! А также не представляет, какие нормативные документы сопутствуют этим конвенциям, время и место их подписания.
Ага, чувак спросил дуру Долорес, высоченную смуглую сисястую куклу с дыркой в башке, через которую улетают все умные мысли, и теперь вымещается на мне. Конечно, Хулио Долорес – главный управитель коммунального хозяйства района! То есть царь и бог подкупольной жизни для почти двух миллионов человек!
Коммунальная система под слоем защитного металлопластика, отделяющего город от сумасшедших условий поверхности, а именно: вода, воздух, хладагенты и энергия – это власть, и немалая. Это распределение воздушных потоков, регенераторов, фильтров, терморегуляторов и прочего, без чего жизнь станет невыносимой.
Например, что такое плохие фильтры? Кашель, удушье, болезни? Запросто! Из-за дыр в санитарном законе можно сделать такой поток воздуха, который будет соответствовать всем нормам, вот только дышать им сможет далеко не каждый. То же и с водой, и с терморегуляцией. Каково это – жить на сковородке, когда температура в квартире плюс сорок – пятьдесят градусов? Или холод около нуля? А что, провод жидкого азота оборвался, авария на линии…
Коммунальная власть – это возможность давать избирательно блага и так же избирательно их забирать. С коммунальными боссами лучше дружить, если ты не Феррейра. А значит, быть боссом предполагает наличие знакомых. Связей, связей и ещё раз связей. А это, в свою очередь, значит, что командор никогда не сорвется на шпалу, даже если та будет нести полную ахинею. А буде она завалит контрольные тесты, её протащат на следующий уровень за уши. В отличие от меня, титуляра.
Конвенции военного сдерживания. Этот вопрос я знал, и неплохо. Вот только с командором нельзя «знать, и неплохо». Когда он не в духе, ответишь одно – спросит другое. А потом третье. И четвёртое. Пока не завалит. А это баллы. Поэтому, если не хочешь потом бегать с пеной у рта, пересдавая много-много тестов, а я не хочу, надо дать сеньору Ривейре шанс вызвериться, выпустить пар. Причём не на себе. Лучше всего поднять его любимые темы, на которые он клюнет и «раскроется». Проблема только в том, как перейти к ним незаметно, не заваливая основного ответа.
Я вздохнул. Отвечать придется долго. Очень долго!
Через несколько секунд я, театрально улыбнувшись (спасибо куратору), прокашлялся, набрал в грудь воздуха и начал повествование, будто нахожусь на конкурсе дикторов или чтецов литературного клуба:
– Как все знают, Земля уже много лет истощена. На ней почти не осталось минеральных ресурсов. В основном на восемьдесят – девяносто пять процентов они выработаны, а оставшиеся находятся либо в слишком труднодоступных формах, рентабельность добычи которых очень низка, либо их контролируют страны, плотно окопавшиеся вокруг них, вставшие намертво и не дающие чужакам контроля над месторождениями. Например, Россия и Канада…
Командор кивнул. Я почувствовал эйфорию. Сейчас или я его сделаю, или он лопухнёт меня. Азарт борьбы, победа или поражение, когда всё зависит от тебя, твоего ответа, твоего старания, возбуждает. Я воспрянул духом:
– В связи с освободительными революциями в колониях и образованием Космического альянса государства Земли потеряли контроль и над поставками сырья из космоса, оказавшись в безвыходной ситуации…
Дальше я начал вносить в речь цветастые обороты, словно артист перед камерой, рассказывая в общем-то известные всем вещи. Но главное было не ЧТО, а КАК я говорю. Командор аж заслушался, сердце простого солдафона потеплело. Его задача – объяснить нам, кто и почему может на нас напасть и за что мы будем воевать, не более, и с нею он справлялся.
Суть же моей речи можно было изложить в двух словах: мы не подписываем конвенции потому, что правила игры земных держав не для нас. У нас не те экологические и географические условия и совсем иное геополитическое положение. Если они начнут бомбить друг друга, произойдёт глобальная экологическая катастрофа, которая потянет за собой все остальные – экономическую, социальную и прочие. Иначе говоря, произойдёт апокалипсис. Нас же бомбить можно сколько угодно, никакой катастрофы от этого не случится. Мы же, не будучи скованы конвенциями, можем нанести агрессору ответный удар апокалиптического масштаба. И всё. Но два слова при желании всегда можно растянуть в двадцать два.
История… Наша история занимательна, хотя ей, как истории независимого государства, чуть более ста лет. Но каких ста лет!
Пока земные державы с остервенением мутузили друг друга на всех фронтах, деля исчезающие ресурсы, теряя силы и истязая себя, имперские колонии Венеры объявили о независимости. Дело было донельзя банально: во время очередной драки за трон между прямыми наследниками почившего монарха представительница боковой ветви Веласкесов, имперской династии, провозгласила императрицей себя, любимую, а коронованного чувака на Земле – узурпатором. Провозгласила здесь, в Альфе, на Венере, в колониальном центре и будущей столице. Расчёт шёл не на борьбу за трон огромной державы, а именно на восстание. Её, местную уроженку, поддерживала местная знать, недовольная политикой Каракаса. Коренные же территории, Земля, понятия не имели, кто она такая со всеми вытекающими. Так появилось Венерианское королевство, раскинувшееся на месте четырнадцати бывших имперских колоний.
Не найдя поддержки на «родной» планете, Аделлина Первая «освободила» эти земли, «даровав» им независимость и поддержав одного из оставшихся «узурпаторов». Сильный ход в тот момент. Империя
note 4
чуть не стала республикой, а это было уже не выгодно никому.
Так что де-юре старая Империя – это мы, а нынешняя – НАШИ отколовшиеся владения, а не наоборот. К сожалению, на практике это не так, в реальной жизни всё произошло с точностью до наоборот, и все прекрасно об этом осведомлены. Поэтому та же Аделлина уже под конец своего правления сняла с себя регалии императрицы и отослала на Землю, превратив наши земли, «Империю без империи», в обычное рядовое королевство, прозванное в самоназвании «Золотым». Тоже мудро на тот момент, поскольку это разрядило обстановку и позволило Венере выжить, подписав с метрополией долгожданный мир.
