Но я старался, выжимал из имеющихся ресурсов все, что можно. В первую очередь эксплуатируя других хранителей - ту же Камиллу и ее девочек. Сливал через них в народ нужную информацию, причем в виде, в котором, знал, ее "проглотят". Это немного нейтрализовывало действия "сорок четверки", что на фоне их высокомерия меня спасало, но полностью погасить последствия их влияния я не мог. Так же на всю катушку использовал возможности диаспоры (ее здесь не стоит недооценивать), и к чести девочек, они поддерживали меня так, как не поддерживал родной взвод. Даже, бывало, вступали в открытую перепалку с "сорок четверками" и их сторонницами (и такие нашлись), защищая меня. И я был им за это благодарен. А вот кто в этой истории больше всего удивлял, так это мой родной взвод.
У меня частенько проскальзывало чувство, что "чертова дюжина" меня бросила. Оставили на съедение, погрязнув в собственных мнимых "делах". Они практически безучастно смотрели на то, как меня "избивают" (в переносном смысле, конечно), не вмешивались, а реплика Кассандры в столовой оказалась единственным актом их вмешательства. Да и то направлена была на Белоснежку, не имеющую к хранителям никакого отношения.
Почему так? В связи с чем они себя подобным образом ведут? Я не знал. Знал только, что это внутривзводные тараканы, ни с кем в сговор девчонки не вступали - я бы сразу почувствовал (спасибо сеньоре Лопес). И это злило.
Единственная, кто пыталась поддерживать, это Паула. Она не отходила от меня, когда эти шмары маячили на горизонте. Старалась находиться рядом во время выходов "в люди", чтобы они не напали на меня, ведь в присутствии кого-нибудь из девчонок взвода те вряд ли это сделают. Но ПОКА меня не трогали физически и без этого, надеясь уничтожить в войне информационной.
Я шел по коридору, погрязший в раздумьях. Ибо выхода видно не было, за последнюю неделю ничего не изменилось. Все намекали мне на какие-то таинственные решения, что я должен принять, но какие именно - никто не уточнял. И что-то мне подсказывало, это бравада - они сами не знают, что это за решения. Проскальзывало ощущение, что происходящее - чья-то режессура, постановка; этот режиссер сидит в тени, умело дергая за ниточки, стараясь сделать так, чтобы о нем никто не догадался. Кто он - понять не сложно, учитывая, что и Мишель, и сеньора Лопес, и все остальные для этого кукловода такие же марионетки, как и я, и сорок четвертый взвод. Но вот ЧТО она хочет? Каковы ее цели? Если бы мне спустили хоть какую-то информацию, хоть намеки, где мне искать решение?
Я специально следил за посещением сеньорой Гарсия территории корпуса, насколько это возможно в моей ситуации. Она наведывалась сюда регулярно, но что тут делала, естественно, ни перед кем не отчитывалась. Со мной лично встретиться не пыталась, но наблюдать за мной ей никто не мешал - вся территория базы одна сплошная система слежения. Если бы она хотела что-то до меня донести - донесла бы
Почему она, почему не Мишель и ее партия? Для белобрысой это слишком сложно. Она достигла звания "доброй тетушки", это ее уровень, а уровень "слива" сорок четвертого взвода явно выше ее возможностей. Мне даже показалось, что ее держат на голодном пайке, не доводят до сведения нюансы операции, заставляя делать лицо кирпичом, чтобы держать меня заинтригованным. Ей это не нравится, но ничего поделать она не может - есть четкая иерархия, и Мишель в данном случае лицо, лишь выполняющее приказы.
Итак, выстраивалась довольно пакостная картина. Одно дело действовать, зная, кто против тебя играет, и другое, знать при этом, что она от тебя хочет. И никаких продвижений ни в одном направлении, кроме факта самого понимания. Б-р-р-р-р-р-р!
Самокопания мои были прерваны весьма неожиданным образом. Мне навстречу вышли... Хранители. Нет, не просто девочки на отдыхе, к которым я привык, оставшиеся на выходной на базе, а именно ангелы-хранители, при исполнении, в доспехах, шлемах и при оружии. Я аж рот раскрыл от удивления. Потому, что следом за ними шла Мишель, в паре с... Ханом Соло. Его превосходительством Сергеем Павловичем Козловым, экс-супругом королевы, доверенным лицом и отцом ее детей. Мишель была в ярости, хотя старалась держать на лице дежурную маску и мило щебетать; на лице же сеньора Соло не было и тени кривляния. Он презирал ангелочков, презирал это заведение и не считал нужным сие скрывать даже из вежливости.
Увидев меня, улыбнулся, как улыбаются кошки, завидев мышку. Имеются в виду сытые, обожравшиеся сметаны кошки, совершенно не голодные, которым мышка нужна лишь для забавы, но которую, и об этом мышка должна знать, могут в любой момент сожрать. Сожрать легко, не напрягаясь и безо всякого сожаления. Я от этого взгляда, напрягся, остановился. Взял курс к стене тоннеля, намереваясь пропустить процессию, но сеньор Соло вдруг встал как вкопанный в двух метрах от меня.
Он был высок, его превосходительство, и худощав. Длинные волосы, заколотые сзади в хвост, смотрелись комично. Но таков его имидж, вся планета знала его превосходительство именно таким. Больше всего выделялись его глаза - от них веяло злобой, ненавистью. Но в то же время и расчетом, желанием использовать тех, кто тебе не нравится в собственных интересах.
Что касается меня лично, то на меня он смотрел с интересом. И это был не интерес голодного удава к кролику, скорее опытного прожженного кукловода к перспективной марионетке, могущей принести большую пользу. От осознания этой мысли, тем более на фоне моих последних копаний, стало не по себе.
Молчание затянулось. Он стоял и рассматривал меня, буравя взглядом, пряча вырывающуюся улыбку, я рассматривал его, смотря снизу вверх, пытаясь быть при этом максимально равнодушным. Я не боялся этого человека, как бы он ко мне ни относился и какие бы планы не строил, и он должен был это понять.
Понял. Я прочел это в его вздохе, после которого он усмехнулся.
- Ну, здравствуй, Хуан Шимановский. Вот мы и увиделись вживую!
Я вздрогнул - это был голос человека, находившегося в поместье Виктора Кампоса. То самое уполномоченное лицо, ведущее переговоры между корпусом и бандитским кланом. Я помнил презрение и ненависть, которыми он одарил меня в подвале, как и то, что не понимал, да и сейчас не понимаю, чем они могли быть вызваны.
- А это очень нужно, встречаться нам вживую? - не стерпел и съехидничал я.
Он не повел и бровью.
- Думаю, да. Ты же живая легенда корпуса, непростительно не увидеть тебя лицом к лицу!
- Почему же это я живая легенда, сеньор? - усмехнулся я, давя негативные эмоции. Никакого страха! Никакой неприязни! Не любит меня - флаг в руки! Я буду выше этого. Мне с ним детей не крестить. А если у него ко мне что-то есть - это только его сложности. - Что же во мне такого легендарного?
- Ну как же? Пришел, постучался... Пригрозил дежурному офицеру... И тебя взяли! И ты до сих пор жив, справился со всеми трудностями! Разве это не легенда?
Мишель покоробило, но она промолчала.
- Первый мальчик за сто лет - по-моему, это уже легенда, - продолжил Хан Соло. - Да еще на таких условиях.
Я скупо пожал плечами - мне не была интересна эта дискуссия. Видно, он это понял и перевел тему.
- Ну и как тебе здесь? Сильно обижают?
Я только раскрыл рот, как Мишель произнесла в сердцах:
- Его обидишь!
Произнесено это было без иронии и ехидства, и я понял, что мои акции не так уж низки, как я себе представлял. Что придало уверенности в себе.
- А я слышал, с недавнего времени у него некоторые проблемы... - прищурился его превосходительство.
Я про себя выругался. Судя по лицу, Мишель тоже.
- Думаю, это решаемо, - усмехнулась она. - У всех нас есть проблемы, всегда. На каждом этапе жизни. И на каждом этапе они совершенно разные.
- С этим трудно спорить, моя милая Красавица! - Сеньор Козлов сделал намек на поклон, как бы признавая точку зрения оппонента.
