«Второй», интуитивно держа под прицелом меня, пятился назад, к подельникам, и настал миг, когда он очутился сбоку от этого паренька. Подельники находились с ним на одной линии и не смогли бы стрелять в того, кто стоял бы перед ним, а паренек просек ситуацию быстрее, чем налетчики. И прыгнул, неожиданно для всех, имея небольшую фору, которую не собирался терять, дав по зубам «второму» и попытавшись вырвать оружие. Но удача в этот день была не на его стороне.

Прыгнул он из слишком неудобного положения, потеряв доли секунды, а реакция бандита оказалась явно лучше, чем он предполагал. Паренек все-таки обезоружил его, но потратил на это непозволительно много времени, тогда, как «первый» бандит среагировал молниеносно, тут же сменив позицию, подавшись вперед, и плавно нажал на курок тогда, когда напавший парнишка еще не был готов к такому развитию событий.

БАБАХ!!!

И вновь оглушающий звук выстрела. Все присутствующие вжали головы в плечи, кто-то из женщин истерически завизжал, появились первые признаки паники. Но признаки эти были безжалостно подавлены громовым раскатом голоса стрелявшего ублюдка:

– Сидеть! Всем сидеть! Урою! Замочу, суки! Сидеть, я сказал!

Выстрел. И еще, и еще. Стрелял он в воздух, но выстрелы мгновенно отрезвили бросившуюся ниц толпу. Воцарилась тишина.

Парень лежал в центре площадки, держа руки на груди. Из под его ладоней проступало красное пятно, расходясь по рубашке. Грудь его тяжело вздымалась. Жив, но надолго ли?

«Первый» подошел, поднял выроненное парнем все-таки отнятое в бандита оружие и грязно-грязно выразился.

– Ты что сделал?! Это же мокруха! – подскочил «третий», держа в одной руке ствол, в другой сжимая искомую сумку с золотом. По моим прикидам, там должно было быть тысяч десять-пятнадцать. Может двадцать. Не много, но для одиночного блицкрига в небольшом магазине согласно первоначальному плану более чем достаточно.

Однако, блицкриг сорвался, и «третий» ударился в панику, почуяв жареное.

– Заткнись! Заткнись, я сказал! – заорал на него «первый», так же немного выходя из себя. – Поднимай его! – кивок на поверженного, но уже пришедшего в себя «второго». – Поднимай и валим! Быстрее!

«Третий» кинулся выполнять приказание, и в этот момент глаза «первого» зацепились за меня. Точнее, за стоящую рядом со мной девушку. А еще точнее, за ее декольте, на котором гордо красовался огромный алмаз.

– Эй, ты! Сучка азиатская! Снимай украшение! – Он сделал несколько шагов вперед, переведя оружие на мою спутницу. Меня он как противника, в отличие от напарника, не воспринял. – Быстро!

Руки моей спутницы потянулись за шиворот:

– Хорошо, сеньор! Только не убивайте больше никого! Возьмите и не убивайте! – дрожащим голосом залепетала она. Ее пальцы начали войну с застежкой, причем явно эту войну проигрывали – слишком дрожали руки.

– Быстрее, сука! – «Первый» в нетерпении сделал еще шаг, наклонился и сорвал Священный Круг, дернув со всей силы порвав цепочку. Девушка по инерции подалась вперед, вскрикнула, по ее лицу потекли слезы.

– Пожалуйста, сеньор! Только не убивайте никого! Забирайте, но не стреляйте! В мире и так достаточно зла, не сейте его, выпуская из своей души!

Харя «первого» при взгляде на алмаз, расплылась в довольной улыбке:

– Анхель, тут поболее будет, чем мы взяли в магазине!

«Третий», которого он назвал Анхелем, зло выругался. Естественно, ограбление – это одно, а вот мокруха – совсем другое; гвардия будет искать мокрушников даже под землей. Я был с ним солидарен, ребятки попали, но, к сожалению, «первый» это мнение разделял не до такой степени.

И в этот момент, несмотря на весь явно немалый опыт, он открылся. Как последний ребенок, школьник. Верно говорят, золото – коварная штука, но я не думал, что настолько. Хотя, если в руках не золото, а алмаз модификации более твердой и дорогой, чем природный?..

…Но рассуждать об этом мне было некогда. Главное, что отметил я для себя, «первый» отвлекся на украшение, «второй» за его спиной хоть и очнулся, и даже поднялся, но как боец в себя еще не пришел, а «третий» был слишком отвлечен, чтобы прикрыть ему спину. «Третьему» понадобятся секунды для выстрела, драгоценные секунды, а в отличие от раненого парня я не собирался их ему давать.

Я прыгнул на пределе своих модифицированных возможностей, уже в полете вгоняя себя в транс. Прыгнул так, как не прыгал еще никогда и нигде. Тело истекающего кровью парня так на меня повлияло? Или вскрик спутницы, готовой отдать последнее ради того, чтоб спасти чью-то жизнь? А может ощущение dejа vu, ощущение бессилия, как тогда, перед лицом банды Бенито с белокурой девушкой за спиной?

Не знаю. Но я устал от бессилия Лучше получить пулю, чем вновь и вновь уничтожать себя самого за то, что мог что-то сделать, но не сделал. Победитель получает всё, но вначале ему нужно победить, а не бывает побед без борьбы. Потому я ударил, сразу же, как только такая возможность появилась, без пощады, без компромиссов с совестью, без терзаний.

Хрясь!

У «первого» были шансы, и неплохие, повторюсь, опыта ему было не занимать. Но Фортуна, поиздевавшись надо мной, решила таки повернуться нужной стороной. Вырубить этого урода получилось со второго удара. Первым, ошеломить, вторым же впечатать так, что… В общем, что я сотворил с его кадыком не хочу даже думать, но свое он честно заслужил. И только после этого я понял, какую ошибку допустил, недооценив «третьего». Да, он был младше вырубленного мной, опыта имел меньше, но и того, что имел, оказалось достаточно, чтобы отправить к праотцам такого «героя», как я.

Скорость моего восприятия увеличилась, я видел все как в замедленном действии. Я падал в сторону, пытаясь уйти в кувырок и спрятаться за стеллажом, но черный пластиковый ствол в руке «третьего» поднимался быстрее, гораздо быстрее, чем я рассчитывал! Я не успевал, не успевал фатально!..

…БАБАХ!!!

Я упал, споткнувшись, почти на линии спасительного стеллажа. И был жив. Восприятие вернулось к нормальному уровню. Понять, что произошло, оказалось не трудно, достаточно было просто повернуть голову.

«Третий» орал, держась за руку, из которой хлестала кровь. Пистолет лежал на полу, отлетев вбок метра на полтора. На дужке спускового крючка его так и осталось несколько фрагментов пальцев. Нож, отрезавший их и сбивший прицел в сторону, лежал невдалеке, буквально в полуметре. Со стороны третьей, дальней кассы, промелькнул женский силуэт, кинувшийся к стеллажам.

– Ах ты ж!..

«Второго» я тоже недооценил, но понял это гораздо позже, анализируя ситуацию шаг за шагом. Я пытался сообразить, что происходит, еще не догадавшись вскочить и броситься за спасительную пластиковую стойку, используя подаренное ангелочком время по назначению, а он уже вскинул свое оружие и садил вслед девушке, метнувшей нож. Люди той очереди с криками падали, толкались, разбегались в разные стороны, чудом не попадая под выстрелы, сея все-таки начавшуюся панику, но они ему были до марсианского Олимпа.

Сделав несколько выстрелов и поняв, что цель вне досягаемости, он развернул дуло ко мне, как к единственному доступному противнику. На это у него ушло всего секунды полторы, за которые я сообразил, что все-таки нужно было делать. Но вот сделать уже ничегошеньки не успевал. Секунды были подарены мне впустую.

Момент истины. Момент, когда ты смотришь богу в глаза, понимая, что бессилен перед обстоятельствами. Несколько секунд назад, когда ствол держал «третий», у меня были шансы успеть спрятаться, я боролся. Теперь же просто сидел на коленях и смотрел на то, как нажимает на спусковой крючок человек, которому суждено тебя убить. Нет, никаких картин перед глазами не пронеслось, в этот момент в голове вообще не было никаких мыслей. Но ощущение «взгляда бога» не забуду до конца жизни.