Литмир - Электронная Библиотека

Польщенная, она тихо засмеялась. Этот иностранец был обходителен. Он был непохож на других, имел совесть и находил в себе смелость в этом признаться. Надо было показать, что она простила его. И, чтобы перейти маленький ручей, который она тысячу раз переходила одна, она оперлась на его твердую руку.

– У меня дома цветы гораздо лучше, – сказала она, – я отнесу их туда.

Венсан поклонился. Она в свою очередь кивнула ему и удалилась. Он посмотрел ей вслед: она удалялась, прижав к себе корзину.

Спустя несколько часов Кэтрин прочла: «Ван Ден Брандт». Это было для Патриции. Затем она подумала, что это могло быть также и для нее. Не зная почему, она была уверена, что цветы были от этого синеглазого молодого человека, которого звали Венсаном.

Вот судьба и свела их. Она его не сразу узнала. История с цветами, с этим двусмысленным адресом, врезалась в ее сознание. Долго она задавала себе вопрос, кому они были предназначены – ей, или Патриции. Может быть, именно это помешало ей забыть Венсана? О, конечно, она вспоминала об этом только в часы досуга. У Патриции же сомнений не было. Цветы были для нее, она была уверена в этом, и Кэтрин долго не могла забыть эту удивительную улыбку, осветившую, подобно лучу, обезображенное лицо дочери. Она ликовала.

– Он думает обо мне, мама.

– Он тебе нравится?

– Да.

Ее улыбка, казалось, светилась чистотой всех девственниц мира.

Кэтрин снова спросила:

– Патриция, ты его любишь?

Тот же вопрос она вчера задала Мальверну. Ответы были разные.

– Я не знаю. Там видно будет.

В ожидании этого «будет видно» она хранила цветы еще долго после того, как они совсем увяли.

– Только бы его хорошо лечили.

Кэтрин последовала совету Венсана, хотя это и было неприятно. Она передала мягче: по ее словам, Венсан нуждался в длительном, продуманном лечении, но не больше.

– И он тоже… – сказала Патриция. Она сразу почувствовала себя лучше оттого, что не является исключением. О Венсане она могла думать как о друге, который страдает так же, как и она, но о котором не нужно слишком беспокоиться. Когда она вспоминала о Венсане, она ощущала радость, не больше. Мать вызывала в ней более глубокие чувства. Действительно, Патриция нуждалась в поддержке, но она была слишком поглощена собственной участью, чтобы думать о ком-нибудь другом. Большая любовь, возможно, могла бы привести к этому. И если бы у нее было время, может быть, она полюбила бы Венсана большой любовью. Но именно времени Патриции и не хватило.

Все это, подобно фильму, пущенному очень быстро, промелькнуло в голове Кэтрин, когда она снова увидела Венсана, впервые с момента их встречи у доктора Максвелла. Она попыталась быть к нему холодной, затем вспомнила про цветы.

Все эти дни она много раз повторяла себе, что глупо воображать, будто он думал о ней. «Десятиминутный разговор – и букет! Ты сошла с ума, Кэтрин. Ведь тебе за сорок». Однако она с радостью отмечала все признаки равнодушия у Патриции. Пожалуй, именно это ее и занимало. Кэтрин не отдавала себе отчета в том, как все это произошло. Просто в какие-то несколько минут Венсану удалось нарушить ее покой. И она ставила это ему в вину.

Теперь он стоял перед ней. Он был именно таким, каким она его вспоминала. Что делал он в этой нише стены? Почему он к ней подошел? «Мне совсем не хочется задавать все эти вопросы», – думала Кэтрин. Тем не менее она спросила:

– Что вы здесь делаете?

Резкость ее голоса поразила его. Но он сделал вид. что не обратил на это внимания. Во всяком случае, так можно было судить по той сдержанной радости, которая прорывалась в его словах.

– Я рад, что вы меня не забыли. Мне кажется, что я должен был давно поговорить с вами.

Кэтрин ощутила внутреннюю дрожь. Она так много думала о состоянии Патриции, что порой забывала о причине ее заболевания. Она поняла, что в присутствии Венсана Мальверна забыть это будет невозможно. Для нее теперь не имело значения, о ком он думал, когда писал «Ван Ден Брандт». Если это была загадка для нее, для него она не была таковой. При появлении Венсана в голове Кэтрин возникло лишь одно женское имя: «Мэри-Анна», и никакого другого. Кэтрин вновь представляла себе Тихий океан, тучу, этот странный снег, падающий на волосы Патриции. Драма снова всплывала перед ней. Когда часто о чем-нибудь говоришь, то кажется, что сам все это пережил. Закрывая глаза, Кэтрин слышала, как катятся волны. А тихо падавший пепел будто был солоноват на вкус.

– Я разгадала вас, – сказала она и тут же подумала, что это довольно глупо. И сухо прибавила то, что ей подсказало сознание: – Вы не слишком часто приходите.

– Я здесь каждый день, – сказал Венсан.

Он побывал у доктора Максвелла и затем уехал, поскольку его не задерживали. Впрочем, недалеко. Он не подписал нового контракта, отказавшись под предлогом необходимости лечиться. В действительности его заставило остаться желание знать, что будет с Патрицией. Он получал краткие сведения от сиделок. Они вскоре узнали, что он часами простаивал под окнами Патриции, и, увидев в этом романтическую историю, отнеслись к нему с большой нежностью. Он был в курсе всех событий. Конечно, он мог бы получать все сведения от доктора Максвелла. Но это его не очень устраивало – он узнал, что Кэтрин живет с Патрицией.

Дождь все шел. Кэтрин поежилась.

– Пожалуйста, пообедайте со мной, – сказал Венсан.

Он чуть улыбнулся, опасаясь, что внезапность его приглашения отпугнет Кэтрин. Сквозь окружавшую их сетку дождя она не заметила этой улыбки. Тем не менее она согласилась.

Она разговаривала с Дианой, с Тедди, с Алланом. Она пыталась узнать все детали путешествия. Но их рассказы были какими-то сухими. Этот высокий, склонившийся перед ней молодой человек расскажет ей новые подробности. По крайней мере этим она оправдывала свое быстрое согласие.

У Венсана не было денег на дорогой ресторан, тем более на такси. Они шли пешком. Время от времени, когда дорога была особенно плохой, он поддерживал ее под руку. Ресторанчик, куда он ее вол, был недалеко. Его хозяин Морено приехал когда-то в Токио в поисках приключений. Чем только он не занимался! Годы взяли свое, он женился на скромной японке, которая готовила удивительные кушанья, комбинируя рецепты европейской и японской кухни. В ресторанчике было тихо, он был едва различим с улицы.

Только при свете лампы они по-настоящему смогли рассмотреть друг друга. Кэтрин не выглядела больше светской дамой, ей вполне можно было дать за сорок – так и было в действительности. У Венсана были резкие черты лица и глубоко запавшие глаза. Кэтрин сбросила шарф, мокрые волосы прилипли ко лбу. Венсан предложил сигарету. Чтобы прикурить, она взяла его за руку. Они не обменялись рукопожатием при встрече. Только на плохо освещенных улицах она опиралась на его руку. Теперь ее нежные, длинные пальцы лежали на его руке. Оба достаточно прожили, чтобы понять глубину охватившего их волнения. Эта женщина была на двадцать лет старше Дианы и Патриции. Все смутные мечты, которые вызывали в нем обе девушки, сейчас были смешны. Эта женщина была красива, благородна и отличалась от них решительностью.

«Я старше его, – думала Кэтрин, – я так устала, мне так хотелось бы опереться о его плечо». По привычке она курила сигарету за сигаретой. Вдруг, вспомнив о Патриции, она внутренне осудила себя: «В такой момент думать о мужчине!…»

Кэтрин любила Брандта спокойной любовью. Он ей нравился, они хорошо понимали друг друга, она ему никогда не изменяла. Правда, у нее иногда появлялось такое желание, но она не осуществляла его. У нее бывали увлечения, они укрепляли ее веру в себя, и Брандт ничего не имел против этого. Никакой страсти, просто большая уверенность в прочности их семейного очага. С Брандтом не надо было решать никаких проблем. Дочери их связывали накрепко. Замужество Софи обещало им в недалеком будущем внуков. Брандт был в восторге. Кэтрин готовилась к этому с достоинством. В свое время она была очаровательной молодой девушкой, затем восхитительной невестой, обворожительной молодой дамой, хорошей матерью семейства, прекрасной хозяйкой. Скоро она будет улыбающейся бабушкой. Такова всегда молодая миссис Ван Ден Брандт. Сегодня вечером она была просто Кэтрин. Женщина, обедающая с мужчиной, который ей нравился. Она могла дать руку на отсечение, что Патриция не сердилась бы на нее, если бы узнала об этом. Патриция верно угадала, что представлял собой Венсан, но для нее ничего не изменилось, для Кэтрин же все приняло новое значение.

14
{"b":"19977","o":1}