Оксана встала, подошла к решётке и начала остервенело пинать по ней.

– Вызовите «скорую»! Женщине плохо! – заорала она. – Э-эй! Кто-нибудь! Есть здесь живые люди?!

Она кричала до тех пор, пока не подошёл дежурный и не заткнул её, неожиданно пихнув резиновой дубинкой в живот. Оксана согнулась, задохнувшись.

– Кто тут заболел?! – агрессивно спросил охранник.

Превозмогая боль, как ни в чём не бывало Оксана указала в сторону Валентины.

– У неё давление под двести!

– Чем это ты измерила?

– Вижу. У неё состояние предынсультное.

– Вот когда инсульт будет, тогда и вызову, – и он спокойно удалился.

Оксана вернулась на место, не понимая, как такое может быть в реальном современном мире.

– Извини, я не знала! – обратилась она к Валентине.

– Да пошла ты… – прохрипела та и снова ушла в прострацию.

Оксана поджала ноги, откинув голову на стену, закрыла глаза и вдруг с удивлением обнаружила, что той ужасной, мутной, серой, скорпионьей тоски больше нет. «Куда же она исчезла?» – Оксана внимательно осмотрела все закутки души. Неужели необходимо было пасть на самое дно, оказаться в реальной «банке со скорпионами», чтобы почувствовать, что жизнь – просто рай. Завтра все недоразумения прояснятся. Перед ней извинятся (а если нет, то и чёрт с ними!) и отпустят. Потом восстановят документы и, может быть, даже найдут её автомобиль. А если не найдут, то и ладно. Это же такая мелочь по сравнению с проблемами остальных узниц.

Оксана обвела их взглядом сквозь щель в ресницах. Знала ли эта женщина, что, потакая эгоистическим капризам своей Валечки, она сама загоняет любимую дочь в этот «обезьянник»? Почему ей никто не объяснил, что, балуя деточку пирожками, она забивает ей сосуды холестерином и наряжает в этот тяжёлый жировой скафандр, который неизбежно приведёт к болезням?

А у цыганки даже выбора не было. Её с детства обучали жульничать и обманывать. Для неё этот изолятор даже не наказание, а обычная часть работы, как для дальнобойщика, например, замена пробитого колеса. Предложи ей сейчас другую судьбу – она, скорее всего, откажется, потому что это противоестественно для её народа.

А вон та девушка… её явно ломает… Неужели она не знала о последствиях, когда впервые пробовала наркотик? Что заставляет этих людей так издеваться над собой?

И тут Оксана вспомнила, что не более чем минуту назад она сама осознанно пыталась вызвать на себя неизбежный «бульдозерный» наезд, а потом получила-таки дубинкой в живот. Неужели она не догадывалась о возможных последствиях? Что заставило её так рисковать?

Она задумалась и поняла, что, во-первых, даже не успела подумать, прежде чем начать действовать. А во-вторых, была необходимость. Если бы не этот дерзкий блеф, то не сидеть бы ей сейчас на нарах, «как король на именинах», а ютиться где-нибудь в углу на корточках, как вон та заплаканная белобрысая девчонка.

– Эй! – окликнула её Оксана. – Ты что там сидишь, как курица на насесте? Иди сюда.

Девушка вскинула удивлённый взгляд, словно не понимая, что обращаются к ней.

– Да, да, – кивнула Оксана. – Ты, ты!

Девушка испуганно помотала головой.

– Хм… тебе там удобно, что ли? – Оксана подвинулась и настойчиво хлопнула ладонью по скамье.

Девушка снова мотнула головой и опустила взгляд.

– Я не поняла! – возмутилась Оксана и удивлённо оглядела всех присутствующих. – Кто запугал девочку?

– Сама же и запугала, – ответила цыганка.

– Я?!

Цыганка усмехнулась и замолчала. Но Оксана вошла в роль и уже не желала отступать.

– Ну-ка ты, запуганная! – возмутилась она. – Встала быстро и села рядом со мной!

Девушка подчинилась. С трудом разогнув затёкшие ноги, она с опаской подошла и залезла на нары.

Оксана внимательно её оглядела: приличная одежда, лицо без печати разврата или наркоты. Чистый ангел. Неужели внешность может быть настолько обманчива?

– Ты-то за что сюда попала? – уже без наносного бандитизма спросила Оксана.

Вместо ответа девушка опять разрыдалась.

– Ты что, в первый раз здесь? – спросила цыганка.

– Похоже на то, – кивнула Оксана.

– Да я не её, я тебя спрашиваю.

– Меня? Хм… почему ты так решила?

– Потому что здесь не задают таких вопросов. Здесь все «по ошибке».

– А-а-а… ну да… я тоже по ошибке. И действительно в первый раз. В «обезьяннике» в первый, – уточнила Оксана. – А в прошлый раз я сидела в комфортабельной одиночной камере.

– Слишком ты разговорчивая, – усмехнулась цыганка.

– Извини, не знаю здешних порядков, – пожала плечами Оксана. – Но мне действительно жутко интересно, как тут оказалась, например, вот эта милая женщина. – Оксана показала рукой на избитую старушку, сидевшую, положив распухшие ноги Валечки себе на колени.

«Милая женщина» промолчала, но перед мысленным взором Оксаны внезапно возникло «кино»: визг, мат, проклятия и мёртвой хваткой до боли в ногтях она держится за китель милиционера. Попытка оторвать её увенчалась лишь треском ткани. Взмах дубинкой… она зажмурилась, но пальцев не расцепила. «Ладно. Грузи и её» – услышала Оксана. – «Оформим за сопротивление». – «Так она ж потерпевшая!» – «Потерпевшие тут соседи, которые вынуждены их скандалы слушать».

Оксана перевела удивлённый взгляд на Валентину. «Неужели, это и вправду она избила мать?» Почему-то не возникло даже сомнений, что этот «видеоролик» (или точнее было бы сказать «мыслеролик») показал истинную картину произошедшего. Словно Оксана не предположила, а вспомнила это. «За что же она её?!»

В голове зажужжало, словно в мозг загружается новый файл. Оксана резко зажмурилась и отменила вопрос – лезть в чужую жизнь не хотелось, тут со своей-то дай бы бог разобраться. Она вспомнила, как сама вчера едва сдержалась, чтобы не врезать матери.

«Вчера?! Как вчера? Это же было всего несколько часов назад! – удивилась Оксана. – Странно!» Она ещё раз внимательно «пробежалась» мысленным взором по последним событиям и заметила, что с того момента, как её закрыли в этой комнате, жизнь начала течь медленнее… или, наоборот, быстрее… непонятно. И пожалуй, сравнение с течением здесь не подходит – случай в кафе она видела сейчас далёким, словно в перевёрнутый бинокль. Может, это из-за стресса? Но на душе было на удивление легко и даже радостно, словно после долгого мучительного напряжения ей, наконец, позволили лечь и расслабиться. Логически это было совершенно необъяснимо.

От размышлений отвлекли судорожные всхлипы соседки.

– Ну что ты ревёшь? – шёпотом спросила она у блондинки. – Понимаю: страшно, обидно, но если ты не виновата, это обязательно выяснится.

В глазах у девушки вспыхнула надежда, и она повернула мокрое лицо к Оксане.

– Как? – простонала она. – Как выяснится, если меня подставили? Меня с по… с поличным взяли.

– Ну, так расскажи всё, как было.

– Кто поверит?!

– Я поверю!

– Молчи, дура! – усмехнулась цыганка. – Не видишь разве, что это подсада?

– Я подсада?! – возмутилась Оксана. – Хм… и откуда такие выводы?

– Так тебя ж насквозь видно.

Цыганка прищурилась, словно внимательно вгляделась, и Оксана ощутила, как волна мурашек побежала из солнечного сплетения по всему телу. Возникло чувство, что в её голове проводится «шмон». Не успела она опомниться, как цыганка отвернулась и спокойно занялась просмотром «украденных файлов».

– А даже если и подсада, – продолжила Оксана, обращаясь к девушке, – ты на себя не наговаривай. Рассказывай, что произошло, кто подставил.

– У нас в магазине… – Искусанные губы задрожали, и несчастная снова разрыдалась.

– Ладно, завтра расскажешь. А сейчас постарайся успокоиться.

– Иди, ложись на моё место, – сказала цыганка и встала.

Блондинка послушно перешла и легла, свернувшись эмбрионом.

– Хочу тебе погадать, – цыганка села рядом с Оксаной. – Дай руку.

– Не дам.

– Да я бесплатно!

– А если мне не интересно, то и бесплатно не надо!

– Тебе интересно.